– Как восхитительно! – воскликнул принц. – Тогда, мама, ты могла бы отпустить меня в море. Со мной там ничего не случится.
– Да, мой дорогой, – сказала королева, – но осторожность никогда не помешает. Я хранила твою зачарованную жизнь все эти годы, но теперь ты достаточно взрослый, чтобы самому позаботиться о ней. Позволь дать тебе совет: подыщи для нее надежный тайник. Ценные вещи никогда не следует носить с собой.
И она протянула принцу зачарованную жизнь, а он взял ее, поцеловал маму и поблагодарил за прекрасный подарок. Потом принц вынул кирпич из стены виллы и спрятал за ним свою жизнь. Кирпичи в стенах вилл времен королевы Анны довольно легко вынимаются.
Надо сказать, что отец принца был королем Богемии, поэтому принца звали Флоризель – это их родовое имя. Но когда король занялся бизнесом, он стал зваться Рекс Блумсбери, а его грандиозная патентная компания, производящая скоростные лифты, называлась «Р. Блумсбери и компания», поэтому принц был известен как Ф. Блумсбери: король не хотел выдавать, что его сын – Флоризель, принц Богемии. С сожалением должна сказать, что мать называла сына Флорри, пока тот не стал совсем взрослым.
Король страны, где жил Флоризель, был очень предприимчивым человеком. Едва узнав о существовании лифтов (а это случилось не скоро, потому что никто не оповещает короля о подобных пустяках), он заказал для своего дворца один из самых лучших лифтов. На следующий день дворцовый лакей принес визитную карточку, на которой значилось: «Мистер Ф. Блумсбери, Р. Блумсбери и компания».
– Впустить, – распорядился король.
– Доброе утро, сир, – сказал Флоризель, кланяясь с безупречной грацией, свойственной принцам.
– Доброе утро, молодой человек, – отозвался король. – Итак, насчет лифта…
– Да, сир. Могу я спросить, сколько ваше величество готовы потратить…
– О, цена неважна, – перебил король, – все покроют налоги.
– Тогда осмелюсь предложить вам высший класс и наш особый дизайн «Аргентинелла» – белые атласные подушки, резное дерево, инкрустированное слоновой костью и украшенное жемчугом, опалами и серебром.
– Золотом, – коротко ответил король.
– Золото не сочетается с жемчугом и слоновой костью, – твердо заявил Флоризель. У него был превосходный вкус. – Золотой узор – мы называем его «Анрирадия» – украшается сапфирами, изумрудами и черными бриллиантами.
– Я выбираю золотой узор, – сказал король, – но вы должны провести небольшой специальный лифт в покои принцессы. Думаю, ей как раз понравится узор «Аргентинелла» – вижу, в вашем проспекте он назван «простым и девичьим».
Итак, Флоризель записал заказ, и золотой, сапфировый и изумрудный лифт был сделан и запущен. Придворные так обрадовались, что все время поднимались и спускались в лифте, отчего спустя неделю пришлось заказать новые синие атласные подушки.
Затем принц распорядился запустить лифт принцессы с дизайном «Аргентинелла», и сама принцесса Кандида пришла посмотреть на работу. Они с Флоризелем встретились, их глаза встретились, их руки встретились… Когда он поймал принцессу и оттащил назад как раз вовремя, чтобы спасти от тяжелого стального прута, который опускали на место.
– Вы спасли мне жизнь, – сказала принцесса.
Но Флоризель не смог вымолвить ни слова. Его сердце билось слишком быстро и как будто не на своем обычном месте, под жилетом, а в горле.
– Кто вы? – спросила принцесса.
– Я инженер, – ответил принц.
– О боже! А я подумала, что вы принц. Вы больше похожи на принца, чем любой другой принц, с какими я встречалась.
– Хотел бы я быть принцем, – сказал Флоризель, – хотя еще три минуты назад об этом не задумывался.
Принцесса улыбнулась, потом нахмурилась и ушла.
Флоризель сразу вернулся в кабинет, где его отец, мистер Рекс Блумсбери, сидел за письменным столом. Утро бывший король провел в конторе, а вторую половину дня – в мастерской.
– Отец, – сказал принц, – просто не знаю, что со мной такое. Я хотел бы быть принцем!
Король и королева Богемии никогда не говорили своему сыну, что он принц, ибо что толку быть принцем, если у тебя никогда не будет королевства?
Король, Р. Блумсбери, эсквайр, посмотрел на сына поверх очков и спросил:
– Но почему?
– Потому что я по уши влюбился в принцессу Кандиду.
Отец задумчиво почесал нос авторучкой.
– Хм! Высоко же ты метишь с выбором.
– Выбор! – в смятении воскликнул принц. – Ни о каком выборе и речи не идет. Она просто посмотрела на меня, и я погиб, как ты не понимаешь? Я не хотел влюбляться. О, отец, мне так больно! Что же делать?
После долгой паузы, полной размышлений, отец ответил:
– Терпеть, я полагаю.
– Терпеть? Но это нестерпимо. Если я не буду видеть ее каждый день, я не вытерплю. Все остальное в мире не имеет для меня ни малейшего значения.
– Боже, – пробормотал отец.
– Разве я не могу переодеться принцем и попытаться хоть немного понравиться ей?
– Маскировка, которую ты предлагаешь, в настоящее время нам совершенно не по средствам.
– Тогда я переоденусь лифтером, – сказал Флоризель.
Более того, он так и сделал. Отец не вмешивался. Он считал, что молодые люди должны сами решать свои любовные проблемы.
Итак, когда лифт был достроен и принцесса и ее придворные дамы столпились вокруг, чтобы впервые на нем подняться, Флоризель пришел в белых атласных бриджах, сюртуке с перламутровыми пуговицами и в башмаках с серебряными пряжками. В лацкане его сюртука, где обычно на свадьбе носят цветок, красовалась крошечная опаловая булавка.
Увидев лифтера, принцесса сказала:
– Девушки, ни одна из вас не должна входить в лифт, запомните! Он мой. Можете воспользоваться другим или подняться по перламутровой лестнице, как обычно.
Затем принцесса вошла в лифт, серебряные дверцы щелкнули, и кабинка пошла вверх, унеся только ее и его.
На принцессе было белое шелковое платье в тон новому лифту и туфли с серебряными пряжками. Шею ее обвивала нитка жемчуга, темные волосы поддерживала серебряная диадема с опалами, в руке она держала букетик жасмина.
Когда лифт ушел, самая молодая дама прошептала:
– Какая красивая пара… Они созданы друг для друга. Какая жалость, что он лифтер, ведь с виду он точь-в-точь принц.
– Придержи язык, глупая! – сказала старшая фрейлина и дала ей пощечину.
Принцесса все утро поднималась и спускалась в лифте, а когда ей пришлось, наконец, выйти из кабинки, потому что дворцовый колокол прозвонил три раза, а жареный павлин остывал, старшая фрейлина заметила, что лифтер прикрепил к своему сюртуку опаловой булавкой цветок жасмина.
Старшая фрейлина зорко следила за принцессой, но с того первого дня Кандида, казалось, поднималась и спускалась в лифте только тогда, когда это было действительно необходимо, к тому же каждый раз брала с собой младшую фрейлину. Поэтому, хотя лифтер всегда носил цветок в петлице, не было никаких оснований полагать, что жасмин дарит ему не матушка.
– Наверное, я глупая, подозрительная девица, – сказала старшая фрейлина. – Конечно, ее просто поначалу забавлял лифт. Как может принцесса увлечься лифтером?
А ведь когда люди влюблены, они пойдут на любой риск, чтобы выяснить, отвечают ли им взаимностью. Но, полностью убедившись, что их тоже любят, они начинают вести себя осторожно.
Семьдесят пять раз поднявшись и спустившись в лифте в тот самый первый день, принцесса уже не сомневалась, что лифтер ее любит. Не то чтобы он об этом говорил, но Кандида была умницей и увидела, как он поднял оброненный ею цветок жасмина и поцеловал, когда она притворилась, что не смотрит… А он притворился, будто не подозревает, что она заметила. Конечно, принцесса влюбилась в него с того момента, как они встретились, и глаза их встретились, и руки. Она говорила себе, что полюбила его потому, что он спас ей жизнь, но на самом деле вовсе не поэтому.
Итак, будучи уверенной в его любви, она начала осторожничать.
– Раз он любит меня, то найдет способ заявить об этом прямо. Его дело – позаботиться о том, чтобы невозможное стало возможным, – сказала она себе.
Что касается Флоризеля, он был абсолютно счастлив. Он видел принцессу каждый день, и, когда занимал свое место в лифте, там на атласной подушке всякий раз лежал свежий цветок жасмина. Он вставлял его в петлицу и носил, думая о том, как в тот первый чудесный день принцесса уронила такой же цветок, а он его поднял, когда она притворилась, что не смотрит, а он притворился, будто в это поверил. Но все же ему хотелось знать, как именно цветок жасмина появляется здесь каждый день и кто его приносит. Возможно, его приносила самая юная фрейлина, но Флоризель в этом сомневался.
Поэтому однажды утром он пришел во дворец ни свет ни заря, гораздо раньше обычного и, не увидев цветка, спрятался за белой бархатной шторой и стал ждать. И кто, как вы думаете, прокрался на цыпочках к лифту? Сама принцесса, свежая, как утро, в белом муслиновом платье, с серебряной лентой на прелестной талии и букетиком жасмина в руке. Она вынула из букета один цветок, поцеловала его, положила на белое атласное сиденье лифта… А когда сделала шаг назад, увидела лифтера.
– О! – сказала Кандида и покраснела, как ребенок, которого застигли во время шалости.
– О! – сказал Флоризель, взял жасмин и начал его целовать.
– Зачем вы это делаете? – спросила принцесса.
– Потому что вы это сделали, – ответил принц. – Я же видел. Хотите притворяться и дальше?
Принцесса не нашлась, что сказать, поэтому промолчала.
Флоризель подошел к ней совсем близко.
– Раньше я хотел быть принцем, но теперь не хочу. Лучше быть инженером. Будь я принцем, я никогда бы вас не увидел.
– Я не хочу, чтобы вы были другим, – ответила принцесса и наклонилась, чтобы понюхать жасмин в его петлице.
– Значит, мы помолвлены, – сказал Флоризель.
– В самом деле? – спросила Кандида.
– А разве нет?
– Да, полагаю, помолвлены, – согласилась она.