Филлис посмотрела на статую и почувствовала – сама не зная почему – сильный страх. Потом посмотрела на сэра Христофора и перестала бояться, подбежала к нему и обняла.
– О, бедный, бедный, дорогой сэр Христофор!
– Так она выглядела, когда лежала мертвой, – сказал он. – Хочешь увидеть мою птичку такой, какой она была, когда была жива и здорова, а я, сильный человек, мог для нее работать?
– Да… Конечно, – кивнула Филлис.
Сэр Христофор повел ее в жемчужную комнату и отдернул висевшую там зеленую занавеску. У Филлис перехватило дыхание, на глаза навернулись слезы. Не потому, что картина была печальной – о, нет! Вовсе нет!
Когда занавеска отодвинулась, к ним с холста побежал ребенок – счастливый, смеющийся ребенок с охапкой роз, с личиком, полным здоровья, красоты и радости жизни; ребенок, чьи ликующие чистые глаза встретились с глазами Филлис.
– Нет! – воскликнула Филлис. – Не может быть, чтобы она умерла! Не может быть!
Старик обнял ее, потому что она горько плакала.
– Спасибо… спасибо, дорогая, – успокаивающе сказал он. – Теперь я знаю, что ты именно тот человек, который может мне помочь.
– Помочь вам?
Слезы Филлис начали высыхать от этой прекрасной мысли, но она все еще всхлипывала.
– Не плачь. – Он осторожно задернул зеленую занавеску, скрыв прелестное смеющееся лицо. – Не плачь. Мне нужно многое тебе рассказать. Когда я получил деньги (ты уже знаешь, как это случилось), едва я немного пришел в себя, я понял, что должен делать. С тех пор я не трачу ни пенни из наследства на себя, если не считать покупки самой простой еды, самой простой одежды. Если я и сделал дом красивым, чтобы в нем жило ее изображение, то сделал это собственными руками. Все остальные деньги пошли на помощь маленьким девочкам, чьи отцы не могут заработать достаточно денег. Девочкам, которых можно спасти, как можно было спасти мою маленькую дочку. Я хочу, чтобы ты, когда вырастешь, продолжила мой труд. Обещаешь?
– Да, – сказала Филлис, – только я такая глупая.
– Тебя обучат. Ты научишься делать мою работу. Попроси своего отца прийти ко мне. А теперь – до свидания. Может, мы больше не увидимся. Всегда помни о том, как твоя рождественская елка явилась ко мне, словно свет в темную ночь, чтобы показать мне, что есть и другие люди, старающиеся творить добро… До свидания.
Отец, услышав эту историю, решил было, что Филлис она приснилась. Но все-таки он пошел в Грот и вернулся с очень печальным лицом.
– Это большая честь для тебя, Филлис, – серьезно сказал он. – Ты уверена, что понимаешь, насколько тяжелая работа тебя ждет?
– Я не против тяжелой работы, – ответила Филлис, – только бы у меня получилось сделать то, чего он хочет.
Итак, теперь Филлис усердно учится и готовится к великому труду, который был доверен ей таким чудесным путем. Я думаю, у нее все прекрасно получится, ведь она вовсе не глупа, и у нее есть талант жалеть грустных людей и радоваться счастливым. Думаю, сэр Христофор сделал правильный выбор.
Некоторые дальние родственники сэра Христофора пытались доказать, что он сошел с ума, поэтому не может распорядиться своими деньгами так, как ему заблагорассудится. Но когда дело передали на рассмотрение судей, сотни и сотни людей, видевших доброту и помощь сэра Христофора, нарушили данное ему обещание хранить тайну. И по всей Англии зазвенели рассказы о его добрых делах, обо всем, что он долгие годы делал для бедных детей в память о своей маленькой дочурке. И судьи решили, что он имеет полное право тратить свои деньги на что захочет и он ничуть не сумасшедший, поэтому надоедливые родственники не получили за свои хлопоты ничего, кроме счетов от адвокатов.
После разговора с сэром Христофором Филлис увидела его всего один раз. Он послал за ней, когда умирал. Его кровать перенесли в жемчужную комнату, и он лежал лицом к зеленой занавеске.
– Если это покажется тебе слишком трудным, – сказал он, – ты сможешь отказаться от работы, когда время придет. Твой отец знает, как все устроить.
– Не бойтесь, – ответила Филлис, – это самый прекрасный шанс, который кому-либо выпадал.
– Поцелуй меня, дорогая, – попросил он. – А потом отдерни занавеску.
Но прежде чем рука Филлис коснулась зеленой занавески, сэр Христофор сел на кровати и протянул руки к картине.
– О моя птичка! – воскликнул он, и лицо его озарилось любовью и радостью. – О моя маленькая девочка!
Мюскадель
Конечно, в честь совершеннолетия принцессы Пандоры был устроен грандиозный праздник. Дворец украсили гирляндами белых роз, все ковры убрали, и пол в каждой комнате покрыли зеленым дерном с маргаритками, потому что обычай варварски выдергивать маргаритки из газонов считался в той стране преступлением.
Королева-мать умерла, когда Пандора была совсем маленькой, и теперь принцессе приходилось играть роль хозяйки, принимать гостей, развлекать их разговорами и следить, чтобы каждому досталось вволю еды и интересный собеседник. Она с этим отлично справлялась, потому что принцессу хорошо воспитали: она ходила в специальную школу для дочерей монархов, где каждую среду Пандору и ее школьных подруг учили «умению держать себя, хорошим манерам и правилам поведения при дворе».
Гости разошлись очень довольные ею и собой, как и положено людям после хорошего праздника.
Когда все уехали, принцесса подошла и свернулась калачиком у ног отца, который откинулся на спинку трона, измученный своим гостеприимством. Если не считать красивой мухи, устроившейся на спинке трона, прямо над резными королевскими гербами, кроме отца и дочери в зале никого не было. Разумеется, ни король, ни принцесса не обращали внимания на такой пустяк, как муха.
– Ну как, папочка, дорогой, все прошло нормально? – спросила принцесса. – Я хорошо себя вела?
– Ах, ты прирожденная принцесса, моя милая, – заверил король. – Красивое личико, хорошие манеры, доброе сердце, светлая голова. Вся в свою дорогую маму. И это напомнило мне…
– Да?
– Когда твоя мать умирала, – король вздохнул, хотя прошел уже двадцать один год с тех пор, как он потерял свою любимую королеву, – когда она умирала, я обещал запереть ее покои и отдать ключи тебе, как только тебе исполнится двадцать один год. И вот ты совершеннолетняя, поэтому держи ключи, моя драгоценная. Ты всегда хотела осмотреть комнаты в южном крыле. Ну, теперь можно.
– Как мило! – вскричала принцесса, вскочив. – Пойдешь со мной, папочка?
– Я бы предпочел не ходить, дорогая, – сказал король так печально, что Пандора тут же заявила:
– Ну тогда и я не пойду. Я останусь с тобой.
Но король сказал:
– Нет-нет, иди. И лучше возьми с собой двух горничных с метлами и тряпками. За двадцать с лишним лет там накопилось много пыли.
Но принцесса не захотела, чтобы кто-нибудь из дворцовых служанок помогал ей осматривать комнаты матери. Она пошла одна, придерживая подол серебристого платья, чтобы не мести им пыль.
Комнаты, которые Пандора отпирала шестью золотыми ключами с жемчужинами на головках, действительно были очень пыльными. Окна потускнели, и принцесса распахнула их настежь. А потом, даже сквозь пыль, она увидела, как красивы эти комнаты – гораздо красивее ее собственных, а ведь люди твердили, что во всех Семи королевствах нет красивей ее апартаментов. Принцесса вытерла кружевным носовым платочком крышки нескольких столов и шкафов, чтобы рассмотреть инкрустации из слоновой кости, нефрита, эбенового дерева и драгоценных камней.
Шесть ключей с жемчужинами открыли шесть прекрасных комнат, но седьмой, маленький-премаленький ключик, украшенный рубинами, вовсе не походил на ключ от двери, поэтому Пандора огляделась в поисках замочной скважины, в которую его можно было бы вставить. Наконец, она увидела шкафчик черного дерева, инкрустированный золотом и красным черепаховым панцирем. Крохотный седьмой ключик как раз к нему подошел, и Пандора открыла шкафчик. За дверцей оказалось семь маленьких ящичков с золотыми ручками, украшенными рубинами, как и ключ.
Пандора стала выдвигать ящики один за другим. Она была одна, не считая мухи, которая полетела за ней и теперь сидела на дверце шкафа, наблюдая за принцессой сотнями глаз. Но кто замечает муху?
В пяти ящиках хранились драгоценности. В первом – ожерелья, во втором – кольца и броши, в третьем – диадемы и бусы, в четвертом – пояса, в пятом – браслеты. Это были самые прекрасные драгоценности в мире: рубины, сапфиры, изумруды, жемчуг, бриллианты, опалы и другие камни, названия которых принцесса даже не знала.
В шестом ящике Пандора нашла сухой коричневый венок: он рассыпался, когда принцесса взяла его в руки. Когда-то этот жасминовый венок королева носила на своей свадьбе.
А в седьмом ящике поверх исписанного листка лежало всего одно кольцо с драгоценным камнем.
Принцесса стала читать: «Это кольцо для жены моего сына или для моей дочери, если у меня не будет сына. Волшебное кольцо, тысячи лет назад подаренное королеве этой страны, обладает способностью превращать владельца во что угодно. Но им никогда не пользовались, потому что наши короли всегда были такими хорошими, добрыми, умными и любимыми, что их жены не могли придумать никаких изменений к лучшему. Только одного драгоценный камень не может изменить, и эта вещь важнее всего на свете».
Пандора поцеловала написанные слова и надела кольцо на палец. Камень в кольце напоминал чудесный сапфир, который пытался превратиться в опал, но на полпути передумал.
Не было на свете принцессы счастливей Пандоры, и все же она не боялась перемен. Девушки иногда любят изменяться, а она была очень молода.
Принцесса стояла, глядя на кольцо, вертя его на пальце, а муха следила за ней сотнями глаз.
Вы, возможно, уже догадались, что то была необычная муха, и вы правы. Но если вы решили, что муха – заколдованный принц, вы ошибаетесь. Насекомое (а это был мальчик, и звали его Мюскадель) было просто самым умным из своего крылатого племени. В любом сообществе кто-то должен оказаться самым умным, не так ли? Мюскаделю хватало ума, чтобы следовать за принцессой и смотреть на ее красоту сотнями своих глаз. Он был достаточно умен, чтобы красота ему нравилась, и чтобы понимать, что он любуется принцессой, но недостаточно умен, чтобы понимать, почему так происходит.