Глава 7. Немного о птицах и правилах ведения воздушных боев
Проводник стоял в Старых Путях до тех пор, пока Гал, самый последний член отряда, прикрывавший его тылы, не шагнул на шестигранную плиту, выводя под уздцы коня. Трогг возник из прозрачной завесы, и магическое пространство бесшумно схлопнулось за широкой спиной Лумала. В поле зрения остался лишь комплект столбов, выносливая трава и плита, — объекты совершенно идентичные виденным менее получаса назад. Дубрава обступала прекрасно сохранившиеся монументы былого. Осеннее солнышко приятно грело спины людей, здесь не было и следа тех дождей, что прополоскали леса и дороги у Луговины Эда.
— Все как обещал! — довольно улыбнулся юный проводник, гордый своей работой.
Сориентировавшись на местности, Нал подтвердил его слова, сообщив:
— Мы у северной окраины Гулина. Проедем через поля и будем в деревне.
Сев в седло своего гигантского жеребца, воин знаком пригласил остальных следовать за ним, и неспешно направил коня к едва заметной, почти заросшей высокой травой тропке у края поляны. Рассмотреть ее мог издалека разве что зоркий глаз следопыта. Компания — как лошади, так и люди с троггом — не стала оспаривать право Нала на звание первопроходца.
— Судя по качеству дороги, здешние стоячие камни не пользуются у местных жителей славой и в разряд достопримечательностей не входят, — следя за тем, как ее Каурка выдирает ноги из высокой травы, вслух рассудила Элька. Девушке припомнился знаменитый английский Стоунхендж, ставший местом паломничества туристов, жаждущих соприкоснуться с великим прошлым и намеком на волшебную тайну.
— Все к лучшему, мадемуазель, зато нет свидетелей перемещения отряда, — рассудительно заметил Лукас.
Хоть маг и обожал все загадочное и таинственное, а так же обожал казаться таковым, особенно перед дамами, но понимал прекрасно, что зачастую таинственность не лучшая стратегия в общении с простыми жителями мира.
Путешественники продвигались по узкой тропинке, вьющейся среди деревьев. Дорога ощутимо шла под уклон и, как явственно ощутила Елена, почему-то все гуще и гуще становились заросли кустарника по сторонам. Возможно, когда-то дубы намеренно не сажали рядом с дорогой, чтобы, "заматерев", они не затеняли и не загораживали прохода к отправной точке Старых Путей, но сейчас заросли среднего яруса лишили эту в высшей степени благородную цель всякого смысла. Увернувшись от хлесткой ветки, Элька невольно позавидовала твердой шкуре трогга, легко шагавшего сзади. Предусмотрительно обернув ушами голову на манер тюрбана, чтобы не цеплялись за кусты, Лумал преспокойно двигался по тропе, ничуть не медленнее коней и не испытывая никаких неудобств.
Безусловно, тропа была слабо пригодна для своей исконной функции — перемещения из одной точки пространства в другую, зато в кустах, вставших по ее обе стороны, вовсю кипела жизнь: что-то трещало, шуршало, попискивало, чирикало и возмущенно фырчало, явно ругая последними словами людей-агрессоров, нарушивших покой биогеоценоза. Лошадь Лукаса, невзначай подавшись вправо, вспугнула целую стайку пернатых. Мелкие птички серо-зеленой, почти сливающейся с цветом кустов раскраски, решившие было втихую переждать вторжение чужаков, с яростными трелями взмыли вверх. Эскадрилья одарила окрестности, в которые вошел и плащ мага, дарами своего кишечника, и перелетела на другую сторону тропы, прятаться получше.
Мосье Д" Агар неразборчиво произнес сквозь зубы что-то "ласковое" и зашевелил пальцами, сплетая очищающее заклятье, призванное заодно устранить и малейший запах катастрофы, а Элька со смешком заявила:
— Лукас, ты явно пришелся по душе местным крылатым!
— Мадемуазель, нестандартность ваших выводов порой поражает даже меня, — сдержано признался маг. — На мой взгляд, эти тварюшки отнеслись ко мне, по меньшей мере, э-э, наплевательски!
— Вовсе нет! — горячо встала на защиту пичуг Элька. — Ты их настолько поразил своей красотой, что они тут же решили признаться тебе в своих высоких чувствах. А поскольку, как говориться, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, они не нашли ничего лучшего, как открыть для тебя врата своего организма. Милые птички просто не ничего не слышали об иносказаниях и истолковали совет прямо!
Мири заулыбалась. А Рэнд так просто захлебнулся смехом и, сползая с кресла, простонал:
— Какое счастье, что наш прямолинейный Гал, не любящий аллегорий, не стремится к завоеванию ничьей симпатии, а то мы бы трупы закапывать не успевали.
Живое Элькино воображение нарисовало хозяйке яркую картинку: груды тел с распоротыми до сердца животами и расстроено озирающегося Гала с мечом в руках. Девушка тоже от души расхохоталась. Впрочем, отсмеявшись, Елена заявила, бросив на воина лукавый взгляд:
— А чего ему наши симпатии завоевывать? Он и так прекрасно знает, что мы его любим всем сердцем, и чтобы это проверить, вовсе не обязательно докапываться до самой сути наших организмов! Тем более таким примитивным способом!
Гал только хмыкнул и ничего не сказал.
— Эй, Лумал, — обратилась Элька к троггу, — а что делают ваши мужчины, когда желают рассказать о своих симпатиях даме?
— Выращивают у ее крылечка куст фиарисоны, — немного смущенно пояснил Лумал, уши трогга стали густо-коричневыми. — Если он зацветет, значит, можно начинать ухаживания. Ты девушке нравишься, и она видит, что твои чувства искренны. А если цветы с ладонь распускаются и трех оттенков красного, голубого и желтого, то тогда даже сразу свататься можно.
— Какая оригинальная природная магия, — всерьез заинтересовался Лукас и, чуть придержав коня, принялся расспрашивать трогга поподробнее. — А почему так важно, какого оттенка цветы на фиарисоне?
— А как же иначе? — удивился Лумал. — Они показывают, как парень с девушкой друг к другу относятся. А если фиарисона завяла или на ней черный цветок раскрылся, их любой Старейшина разведет, зачем друг друга мучить?…
Нал с Минтаной украдкой тоже прислушивались к словам проводника. Несмотря на то, что они обитали с этими существами в одном мире, оказалось, что знают люди, даже маги, о народе Лумала очень мало, ничуть не больше пришельцев…
Атака маленьких пичуг была первой и последней неприятностью, с которой столкнулись друзья в дубраве. Через десяток минут роща заметно поредела, и путешественники выехали на открытую местность. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались бескрайние поля кукурузы, только на севере прорисовывались очертания компактной деревеньки.
— А вы уверены, что мы на Алторане? — задала тихий риторический вопрос самой себе Элька, обозревая кукурузную бесконечность. — Может, это рай Никиты Сергеевича?
Но уточняющих вопросов касательно мечты генсека Елене никто задать не успел.
— Лукас, посмотри на запад, — сурово предложил Гал, прищурив зоркие глаза оборотня.
— Что такое? — мага насторожил тон воителя, и он обратил взор в заданном направлении, туда же повернули головы и все остальные. — Я ничего не… Какая-то темная точка на горизонте. Ну-ка! — Лукас сделал перед глазами замысловатую петлю пальцами, сплетая заклятье дальновиденья, и изумленно ужаснулся: — Клайд и Эйран!
— Что вы видите! — потребовала объяснений Элька, приподнимаясь в седле в тщетной попытке разглядеть причину удивления мага. — Лучше добром скажите. А то я себе чего-нибудь наколдую, рады не будете!
— Возможно, у нас появилась проблема, — объявил присутствующим встревоженный мосье. — На горизонте огромная туча птиц, кажется, это вороны.
— Вороны, — подтвердил глазастый Эсгал, без всякой магии узревший нашествие пернатых истребителей зерна.
— Прощай, кукуруза, — философски объявила Елена.
— Жаль, зерна-то сколько, — вздохнул Лумал, оценивая предполагаемый ущерб, словно опытный агроном.
— Но поля защищены отводящим заклятьем, — нахмурилась Минтана, не без зависти оценивая колдовские возможности посланца богов. — Птицы не должны даже приближаться к ним. Что-то здесь не так!
— Их направляет злобная сила, — поделилась с командой своими ощущениями Мирей, воспринимавшая магическое насилие над природой даже через призму зеркала из иного мира. — Бедные птички!
— И еще как "не так", дан Минтана, — проницательно согласился маг, вновь устремляя взгляд к горизонту. — Мое колдовское зрение подсказывает, что птицы, словно сетью окружены и одержимы навязанной им недоброй волей. Эта "сеть" заставляет их совершать несвойственные действия.
— А нельзя ее порвать? — тут же предложила Элька.
— Все не так просто, mon ange, — отозвался Лукас. Оставив обычные игры в галантность, маг постарался объяснить происходящее, попутно напряженно размышляя над проблемой: — Чтобы ликвидировать сеть, надо устранить источник наведения чар, а он, насколько я могу судить, не один. Мы физически не способны отыскать всех магов прежде, чем птицы атакуют поля. Боюсь, как бы не пришлось использовать огненный вал…
— Вы не должны причинять вред птицам! — страстно заступилась за безвинные жертвы злых чар Мирей, следуя своей эльфийской сути. — Это несправедливо!
— Мир, в общем-то, не слишком справедлив, Мири, — философски заметил Рэнд, похлопав подругу по руке, сжавшей подлокотник кресла, и сунул ей на колени теплого и пушистого Рэта в качестве утешения, — но в интересах нашего мага поискать другой способ: паленое перо так воняет, что он и заклятьями от смрада не избавится!
— А с другого конца зайти нельзя? Сами птицы не могут вырваться из сети чар, если им как-нибудь помочь? — задала важный вопрос Элька.
— Чары принуждения могут быть разорваны, — согласился опытный маг, — если объект принуждения испытает необычайно сильный взрыв эмоций, спутывающих заклятья. Но птицы — довольно примитивные существа, не способные на резкие перепады чувств. Не лучше ли сосредоточиться на сооружении защитного купола над полями? Это сработает наверняка!
— Мы можем усилить уже имеющиеся чары, — деловито согласилась Минтана, открываясь силе мира и накаплива