Эсэсовцы явно не собирались никуда смываться, будто считали себя бессмертными, хотя из всех оборонительных сооружений вокруг костела возвышалась только невысокая каменная стена, а в окнах громоздились пулеметы – отстойные даже для вермахта чешские ZB-27. Еще один МГ-34 имелся в вертлюге стоящего у ворот костела «Ганомага» – но он вышел из игры на первых же секундах боя, когда немецкий полугусеничник запылал костром после очереди из пушки головной БМП.
Потом к костелу подошли следующие машины в колонне, и попытка сопротивления в считанные минуты захлебнулась под огневым шквалом десятков автоматических пушек. Острый, как зубило, нос БМП снес с петель окованные железными полосами дубовые ворота, и наши бойцы ворвались во двор костела. Там, под стенами, сложенные штабелями, лежали обнаженные и обескровленные женские и детские тела со вскрытыми грудными клетками, а из-за запертых дверей самого костела даже сквозь звуки стрельбы раздавались душераздирающие крики. БМП дал еще одну очередь осколочными снарядами, дверь разлетелась на куски – и бойцы броневого десанта, ловко, как на занятиях по теме «штурм зданий и сооружений, обороняемых вооруженным противником», швырнув внутрь по гранате, ворвались внутрь уже изрядно разгромленного костела.
То, что они обнаружили внутри, я пересказывать не буду, потому что эта мерзость свидетельствовала лишь о том, что Адик от страха грядущего поражения окончательно поехал крышей. Похоже, он ударился в самый настоящий сатанизм. С другой стороны, любой из нацистских лагерей смерти, быть может, и не столь зрелищное явление, как заваленное телами жертв и залитое кровью помещение бывшего католического костела, подвергшееся осквернению и поруганию. Сатанизм в гитлеровском культе сверхчеловеков присутствовал с первой минуты его появления. Отсюда и все ужасы нацистской идеологии, к которым немцы привыкали постепенно, потому что эти ужасы не касались лично их, а также кошмарные воплощения этой идеологии в жизнь – вроде Бабьего Яра, Хатыни и множества других больших и малых злодеяний.
Можно сказать, что не произошло ничего особенного, просто болезнь из латентного состояния перешла в открытую острую фазу. Лично для меня после сегодняшнего дня ничего не изменилось. Нацизм был запредельной мерзостью, когда сатанизм в нем присутствовал в скрытой форме, и он не стал для меня более мерзким, когда этот нарыв прорвался наружу. Для меня и тех, кто четко представляют то, что Гитлер – не первый и не последний такой носитель зла. Для западного, а в особенности американского общества, дела обстоят с точностью до наоборот. Для многих политиков, считающих, что они тоже принадлежат к белым европейцам протестантского вероисповедания, а следовательно, относятся к той же «расе господ», что и немцы, Гитлер был отчасти приемлемым партнером – ну, до тех пор, пока он не начинал лезть в их дела и не объявил им войны. Теперь же реноме «истинных христиан» (на самом деле более ханжеско-фарисейское, чем настоящее) не позволит англосаксонским элитам относиться к нацизму с прежним холодным равнодушием, какое имело место прежде.
При этом нельзя надеяться на то, что немцы опомнятся и поймут, во что их втравил Гитлер. Нет, разумеется, однажды это все равно случится, но не раньше, чем мы форсируем Одер или даже Эльбу. В нашем прошлом они опомнились только после войны, когда Германия пала в прах и победители решали, как разделить ее между собой. Тут тоже едва ли будет иначе, только делить Германию нам не с кем, и ее приведением в человеческий облик придется заниматься тоже нам.
Что же касается той храбрости – точнее, наглости – с которой эсэсовцы встретили натиск советского ОСНАЗа, то, как рассказали после боя немногочисленные пленные, новоиспеченный жрец выдуманного Гитлером культа арийского бога обещал им, что после проведенных им обрядов с человеческими жертвоприношениями они станут бессмертными и неуязвимыми. Но что-то у них пошло не так. То ли их бог оказался ненастоящим, то ли наша сила (та самая, которая в правде) оказалась сильнее серебряных черепов, рун «зиг» и прочей магической дребедени.
Кстати, из числа этих эсэсовцев-сатанистов выжило лишь трое, несмотря на то, что под конец руки они поднимали охотно. Уж больно сердиты на них были наши бойцы, и единственное, о чем жалели прилетевшие сегодня утром расследовать это безобразие товарищи из московской сводной спецгруппы (куда входили сотрудники НКВД, ГРУ и прокуратуры) так это о том, что нам не удалось взять живьем эсэсовского жреца, или хотя бы командира роты. Ну и как бы мы их брали? Ведь штурмовала костел не спецгруппа НКВД или ГРУ, и не корпусной разведбат, а обычные бронедесантники фронтового ОСНАЗа со штурмовой подготовкой. Но думаю, что эти товарищи печалятся напрасно, потому что это не последний такой случай, и вскорости подобные пленные пойдут косяком.
Еще пленные поведали нам следующее: им объяснили, что данная акция с жертвоприношениями требовалась для того, чтобы остановить наше наступление – что, мол, чем больше людей они зарежут, тем скорее их божество поможет им остановить наши армии… которые и так уже собирались остановиться, поскольку достигли намеченных рубежей. Как кажется мне, человеку с опытом различных манипуляций XXI века, это дело попахивает грандиозным мошенничеством, типа того, каким разные «экстрасенсы» нашего времени разводили в интернете доверчивых лохов: «Если наши действия не принесут требуемого вам результата, то мы обязательно вернем вам деньги».
Ведь когда в ближайшие дни фронт стабилизируется по естественным причинам, руководитель этой программы будет докладывать Гитлеру о своем полном и грандиозном успехе и требовать себе наград, денег, а также все новых и новых человеческих жертвоприношений. Чего-чего, а резать безоружных баб и детей у этих деятелей получается прекрасно; и поэтому чем скорее мы отправим их всех к их господину, тем будет лучше для всех людей на Земле, в том числе и для самих немцев, которых и вправду тоже может ожидать такая же участь.
* * *
15 октября 1942 года. Рим, Ватикан, Апостольский дворец, Папские апартаменты.
Пий XII, урожденный Эудженио Мария Джузеппе Джованни Пачелли, Папа Римский.
Октябрь в Риме – месяц курортного сезона. Ласковое осеннее солнце уже не палит так яростно, как в летние месяцы, ласковое теплое море – в получасе езды на легковой машине по отличному шоссе. Не будь войны, Вечный Город и Ватикан в это время года были бы битком забит праздношатающимися туристами и паломниками, приехавшими с целью урегулировать свои дела с Господом. Но вся эта благодать была эфемерной… На самом деле и на Ватикан, и на Вечный Город с его многотысячелетней историей, и на всю нашу планету пала мрачная тень наползающего Инферно, отброшенная одним из могущественных государств мира, власть в котором захватили люди, исповедующие человеконенавистническую идеологию. Именно эта угроза и была предметом разговора Папы Римского Пия XII и Государственного секретаря Ватикана, кардинала Луиджи Мальоне.
Отложив в сторону смятый лист бумаги, исписанный аккуратным почерком, Папа посмотрел на своего помощника.
– Монсеньор, – спросил он, – вы уверены в том, что написанное в этом письме – истинная правда?
Государственный секретарь Ватикана чуть помедлил, собираясь с мыслями.
– Ваше святейшество… – наконец медленно проговорил он, – почерк полностью совпадает с почерком Симона Лангендорфера, епископа Пассауского. Я видел написанные им бумаги не раз и не два. Кроме того, я сравнил его с теми образцами, которые хранятся в моем архиве, и могу со всей ответственностью сказать – письмо писал именно Лангендорфер. Обратите внимание на написание гласных букв…
– Благодарю вас, монсеньор, – кивнул Папа, – я доверяю вам. Теперь скажите, как именно это письмо было доставлено в Ватикан?
– Его переслали нам из Швейцарии, из личной канцелярии епископа Санкт-Галленского, – ответил кардинал Мальоне, – В сопроводительной записке он сообщил, что это не единственное свидетельство подобного рода. Да, Гитлер действительно начал открыто исповедовать некую сатанинскую религию, причем самого извращенного толка.
Пий задумался. Еще в тридцать третьем году, будучи Государственным Секретарем Ватикана, он чувствовал угрозу, исходящую от нацистов. Конечно, тогда он решил, что нацизм – зло, и это не подлежало сомнению. Но коммунизм (и иудаизм) он считал еще большим злом. В 1938 году на 34-м Евхаристическом конгрессе в Будапеште кардинал Пачелли, ссылаясь на евреев, сказал: «Их губы проклинают Христа и сердца их отвергают его даже сегодня». Поэтому был подписан конкордат с нацистами, которому Пий с тех пор безукоризненно следовал, хотя и считал его делом исключительным[17].
Но теперь разгром приходов, аресты священников, и особенно открытый сатанизм, в который вылилась языческая идеология раннего нацизма, перешли допустимые границы. Прочитав письмо Лангендорфера, Папа вдруг ощутил себя стоящим на краю разверзшейся под ногами бездны, в которой по прихоти злых сил могли сгинуть и католическая церковь, и вообще все человечество.
И, если верить этому письму, арестами дело не ограничивалось – с арестованными терялась любая связь, а их тела не могли получить даже ближайшие родственники. Сам епископ Пассау писал, что его вот-вот арестуют, и что он собирается передать это письмо человеку, который работает в представительстве какой-то фирмы в Швейцарии.
К письму прилагался учебник для первого (!) класса о новой германской религии. Такого пасквиля на христианство, какое Пий увидел на страницах этой книжонки, ему видывать еще ни приходилось. А то, что все ответвления христианства вообще (и католичество в особенности) назывались в этом учебнике «религией евреев», заставляло ожидать худшего.
Пий не любил евреев, но тем не менее пытался тайком спасти их как можно больше. Даже в Ватикане нелегально жили несколько десятков человек, проклятых официальной нацистской идеологией. Другие получили убежище в церквях – как в Италии, так и в Германии. В подвалах собора в Пассау таких содержалось около сотни. Теперь же всех обнаруженных там евреев угнали в лагеря уничтожения. И, по словам Лангендорфера, другие храмы подверглись разграблению и осквернению в «акциях», аналогичных «Хрустальной ночи» в 1938 году, чтобы потом стать сатанинскими капищами.