Но с недавних пор истребительные полки авиакорпуса ОСНАЗ в плане обеспечения всепогодными аэродромами оказались в том же привилегированном положении, что и немецкие летчики. Случилось это после того, как на вооружение появились разборные ячеистые дюралевые покрытия для ВПП, и первыми для своих основных и передовых аэродромов их получил авиакорпус Савицкого. Сюрприз для и так уже немногочисленных немецких асов вышел неприятный.
Тревожный крик авиационного наводчика в эфире: «Ахтунг! Ахтунг! В воздухе красноголовые!», и рябь черных точек по правому или по левому борту. А это значит, что снова будет излюбленная «косая» атака «суперкрыс» под прикрытием легких истребителей, заходящих на немецкие бомбардировщики из мертвой для стрелков зоны по правому или по левому борту, где противостоять им может только люковый (по сути, ручной) пулемет, с которым бортовой стрелок мечется от одного лючка к другому.
Возвращение советских истребителей к активной боевой работе вынудило немцев перейти к массированным ночным бомбежкам с использованием доставшейся им после падения Великобритании английской радиокоординатной схемы навигации. Но даже ночью некоторые советские асы, имеющие опыт полетов в темное время суток и хорошее ночное зрение, поднимались в воздух и по наводке наземных радарных станций брали с немецких бомбардировщиков дань кровью. Но этого было мало; ночные налеты немецкой бомбардировочной авиации требовалось пресечь так жестко, чтобы она даже нос за линию фронта боялась сунуть. Дополнительной острасткой для хероев люфтваффе было ужасное НКВД, в руки которого попадали сбитые над советской территорией экипажи. А те немецкие летчики, которым посчастливилось избежать встречи с чекистами, оказывались в объятьях не менее ужасных украинских бандитов[26], которые нынче воюют сразу со всеми: с русскими, немцами, поляками, а также между собой, группировка на группировку.
Для решения задачи полноценного ночного противодействия немецким бомбардировочным армадам в качестве экспертов решили привлечь лучших на тот момент британских специалистов. Часть пилотов английских королевских ВВС и до переворота в Метрополии[27] находились на русском Севере под Мурманском. Другие их боевые товарищи, части которых дислоцировались на британских островах, сразу же после переворота последовали призыву своего короля и на тяжелых ночных истребителях Бристоль «Бофайтер» и Де Хэвиленд «Москито» перелетели в Исландию и на Гибралтар. Как раз английскую эскадрилью ночных истребителей-бомбардировщиков «Москито», собранную из таких вот бедолаг, и приписали к тяжелой истребительной дивизии особого назначения, которой командовал Василий Сталин. Но это было не все. Сопровождающие эскадрилью «Москитов» транспортные самолеты везли персонал английского БАО, а также пригодные для установки на крыло одномоторных истребителей советско-американские радары трехсантиметрового диапазона с фазированной антенной решеткой (изобретена в 1941 году американским инженером Луисом Альваресом).
Товарищи из Москвы не предупредили Василия Сталина лишь о том, что вместе с английскими летчиками, техниками и прочим цыганским табором в подведомственную ему дивизию также прибудет британский король Георг VI с двумя дочерями и сопровождающее их целое стадо советских и иностранных журналистов. Одним словом, когда один из транспортных Си-47 зарулил на замаскированную стоянку и заглушил двигатели и из него толпой полезли «гости», Василий схватился за голову. Тут поспать времени не выберешь: ночью полеты, днем исполнение обязанностей командира дивизии; так что этот сюрприз с прибытием потенциальных родственников точно был лишним.
Надо заметить, что идея женить сына на наследнице британского престола овладела Сталиным всерьез и надолго. А если учесть, что недавно в Англии расстреляли наотрез отказавшегося служить узурпатору датского и греческого принца Филиппа, будущего (в нашей истории) лорда Маунтбеттена и супруга принцессы и королевы Елизаветы, то эта идея в полном соответствии с догматами диалектического материализма начинала обретать материальную силу. До сих пор Василий и Елизавета несколько раз встречались в Москве на официальных мероприятиях, и девушке (шестнадцать с половиной лет, ветер в голове) до дрожи в ногах понравился молодой статный красавец, герой-орденоносец, командир овеянной славой авиационной дивизии особого назначения (что по статусу даже выше простой гвардии).
Надо сказать, что не меньше, чем Елизавету, Василий впечатлил ее младшую сестру Маргарет, но это и неудивительно. Та от рождения и до смерти (в нашей истории в 2002 году от инсульта) вела протестный образ жизни, из-за чего ее прозвали «мятежной принцессой». Она заводила неподобающие принцессе романы, была завсегдатаем пабов, с удовольствием пила джин, общалась с рокерами и к концу жизни выкуривала до шестидесяти сигарет в день. Правда, надо заметить, что в наше время не каждый здоровый человек, ведущий нормальный образ жизни и не имеющий вредных привычек, сумеет дожить до семидесяти двух лет.
Кроме всего прочего, обеих сестер одолела идея записаться добровольцами в какие-нибудь вспомогательные части действующей на территории СССР британской армии. Если для двенадцатилетней Маргарет это было невозможно по малолетству, то Елизавета, обучившись вождению автомобиля (легкого грузовичка), упросила отца прикомандировать ее к батальону аэродромного обслуживания, направленной в дивизию Василия Сталина эскадрильи тяжелых ночных истребителей. После некоторых колебаний король дал согласие, но предупредил, что если его дочь окажется плохим солдатом или будет замечена в неподобающем поведении, он немедленно отзовет свое разрешение. На это Елизавета ответила, что по части неподобающего поведения надо обращаться к Маргарет, а она паинька, лапочка и вообще самая лучшая дочь на свете. Это разрешение данное Елизавете вызвало в Маргарет приступ детской ревности, и та еще долго дулась на сестру за это, как ей казалось, предательство.
И, разумеется, король решил лично проводить британских летчиков (и свою дочь) на фронт, чтобы своими глазами увидеть, в каких условиях им (и ей) предстоит жить и служить. Увиденное на аэродроме ему понравилось. Порядок повсюду был если и не идеальный, то достаточно близкий к тому, чтобы так называться. Все дивизия его будущего зятя (он потихоньку сживался с этой мыслью), базировалась на полевом аэродроме и вела активные боевые действия. Король Георг VI прекрасно понимал, что не только мир больше не будет таким, как до войны; прежней уже никогда не будет и сама Великобритания. К тому же, после того, что выкинул его братец Эдуард, устроив прогитлеровский государственный переворот, ему, Георгу, придется еще сильно постараться, чтобы сохранить для Британии хотя бы формальную независимость, а для династии Виндзоров – права на британский трон. Сын Сталина в мужьях у наследницы британского престола будет совсем не лишним, как и ее личное участие в общей для двух народов борьбе против нацистов.
* * *
8 ноября 1942 года, Полдень. Стокгольм, район Васастан, улица Далагатан дом 47. квартира на втором этаже с видом на Васа-парк.
Пока еще не писательница и мать двоих детей Астрид Линдгрен.
Женщина сидела и смотрела в окно. А за окном была улица Далагатан и расположенный за ней Васа-парк. На деревьях, что высились за оградой парка, облетели последние листья; в дымке осеннего дождя улица казалась сонной и унылой. Все было серым – и дорога, и деревья, и близлежащие дома, и идущие под моросящими каплями прохожие. И на всем этом фоне выделялась примета времени – русский бронетранспортер (ленд-лизовский М3), стоящий у парковой ограды на углу улиц Далагатан и Оденгатан. Солдаты, что стояли около него, нахохлившись под прорезиненными брезентовыми накидками, ежились от пронизывающего ветра, покуривали в рукава и с интересом поглядывали на спешащих мимо жителей. Пулемет на бронетранспортере был зачехлен, а солдаты имели настолько дружелюбный вид, что некоторые стокгольмцы перестали воспринимать их как какой-то чужеродный элемент. Вот один худой молодой человек с зонтиком подошел к солдату, что-то сказал, потом чуть наклонился, прикуривая от его сигареты и, поблагодарив кивком, заспешил по своим делам.
А ведь с тех пор, как Стокгольм проснулся от грохота взрывов и рева авиационных моторов, прошел всего месяц. Закопченные развалины Гвардейских казарм уже разобрали, затонувший у причала броненосец «Густав V» приготовили к подъему и дальнейшей разделке на патефонные иголки и дамские булавки, ну а всех, кому не повезло в то злосчастное утро, давно похоронили. За исключением членов профашистских организаций, в городе никого не арестовывают и не отправляют в Сибирь, никого не уплотняют в квартирах, не национализируют предприятия и дома. Даже солдат капитулировавшей шведской армии русские распустили по домам. Ну, еще бы – заводы, раньше выпускавшие продукцию преимущественно военного назначения, теперь производят то же самое, но в удвоенных количествах, и уже для русской, а не для германской армии. И этим заводам нужны рабочие руки.
Как убежденная социал-демократка, Астрид не любила шведских нацистов и не имела оснований им сочувствовать. Но коммунизм, который принесли с собой русские, отличался от привычной социал-демократии так же, как волкодав отличается от домашней болонки. Она не забыла тот день, когда стекла в ее квартире звенели от близких взрывов, а по Далагатан мимо ее дома, расталкивая неосторожные машины, мчались воющие русские катера на воздушной подушке. Уже потом Астрид узнала, что эти катера могут ходить посуху аки по воде. А тогда эти машины, поднимающие из-под резиновых юбок клубы пыли, показались ей вышедшими из морской пучины чудовищами. Это впечатление усиливалось еще и тем, что солдаты, сидящие в этих машинах, носили темно-зеленые непромокаемые плащи из прорезиненного брезента и очки-консервы.
Впрочем, война закончилась так же быстро, как и началась. Высадившиеся в Стокгольме русские быстро сломили сопротивление шведских войск, уничтожили или пленили армейское командование, и даже король (так уж получилось) попал к ним в плен. Покончив с военными делами, большевики, как опытные захватчики, принялись наводить свои порядки. Впрочем, как уже говорилось, захват был молниеносным, а у русских солдат шведы с врагами не отождествлялись, и потому большинства стокгольмцев эти изменения почти не коснулись. Тем более что наместником Сталина назначили бывшего русского посла в Шведском королевстве – Александру Коллонтай, и она постаралась максимально сгладить для шведов режим оккупации.