Я бы позволил всему миру сгореть, прежде чем причинить тебе вред.
Осознал ли он вообще, что только что сказал самую романтичную вещь из возможных? Как никогда.
Я не могла мыслить здраво, я просто продолжала думать о том, как была с ним обнаженной в той воде и жалела, что не отдалась ему прошлой ночью. Наконец, я нашла нужные слова и быстро пересказала всю историю.
— Значит, ты почувствовала ярость страх и закричала, и черная дрянь просто… вышла?
Я кивнула. — После того, как ожерелье запульсировало.
Он выругался. — Ты не говорила этого раньше.
Я поморщилась. — Я забыла.
Он начал мерить шагами комнату.
— Это именно то, чего я хотел избежать!
Страх начал просачиваться обратно в мое тело. — Кронос, чего ты мне не договариваешь?
Когда Кронос повернулся ко мне лицом, он выглядел совершенно опустошенным.
— Мэйзи, я не думаю, что ожерелье — это шкатулка. Ожерелье — это просто канал, по которому грехи переносятся в настоящую шкатулку.
Срань господня. Срань господня. Это должно было быть плохо.
Он издал сдавленный вздох. — Я думаю, ты и есть шкатулка.
#Совершенно облажалась #Не в порядке
Глава 20
После того, как я позволила себе целых две минуты погрязнуть в жалости к тому, что я живая коробка, которая содержит в себе неисчислимое зло мира и, вероятно, убьет меня, я вздохнула.
— Давайте отправимся в Египет. Нам нужно запечатлеть Раздор и Смятение, прежде чем кто-то еще пострадает.
Кронос нахмурился. — Ты слышала, что я только что сказал? Я думаю, что ты и есть шкатулка. Я думаю, что мы помещаем грехи в тебя, а не в ожерелье. Я не знаю, что произойдет после каждого греха, но ничего хорошего из этого не выйдет.
От одной мысли об этом меня затошнило, но я кивнула.
— Да, и каждую минуту, когда мы ни хрена не делаем, умирает невинный человек. Давай запрем их и позже придумаем, как спасти меня.
Если вообще. Я не могла думать об этом, но одна жизнь стоила того, чтобы пожертвовать ею ради масс, и если бы мне пришлось и до этого дошло, я бы это сделала.
Кронос покачал головой. — Нет. Это сделала Болезнь. — Он указал на мои руки, которые все еще были покрыты черным на пальцах, но медленно исчезали. — У тебя есть темные силы, и новые грехи могут ослабить твое человеческое тело.
— Или моя Селеническая половина моего тела могла бы восстать и исцелиться. Ты сам сказал это тогда, в Новой Зеландии: у меня есть целительные способности, но они действуют только на меня. Может быть, я смогу исцелить себя.
Это, казалось, заставило его мозг работать. Я намеренно избегала упоминания о том, как сильно я не исцелила себя, когда подхватила чуму.
— Кронос, я никогда не прощу тебя, если мы не пойдем и не спасем этих людей прямо сейчас.
Вы могли видеть, как на его лице отразилась борьба. — Раздор и Смятение. Больше никого.
Я кивнула; об остальном мы поспорим позже. — Хорошо. Поехали.
Кронос направился ко мне, и я ожидала, что он прижмет меня к своему телу и перенесет нас в Египет. Вместо этого он приподнял мой подбородок и завладел моими губами в поцелуе. У меня едва было время осознать это, прежде чем он отстранился.
— Я думаю, что Судьбы знали, что делали, когда разбивали нас на пары, — вот и все, что он сказал перед тем, как нас перенесло в зону боевых действий в Египте.
— Кронос! — Гиперион закричал.
Как только пыль немного осела и я смогла разглядеть, что происходит, у меня перехватило дыхание.
Гребаный тридцатифутовый черный торнадо темной магии пронесся по небу.
— Я не могу. Подожди. — Гиперион выглядел бледным, потным и готовым упасть в обморок. Я имею в виду, они говорили, что он контролировал стихии, но, черт возьми.
— Это Раздор и Смятение? — Я указала на черную массу, кружащуюся в небе.
Кронос выглядел испуганным.
— Это так, и мы не поместим это в тебя. Давай, я знаю провидицу. Она может заглянуть в будущее. Давай поговорим с ней, прежде чем… — Я выскользнула из его хватки и побежала к торнадо. Мой взгляд упал на двух маленьких мальчиков на окраине города, покрытых пылью, у одного из которых кровоточила рука, и я просто отреагировала.
Война была хреновой. Пострадавшие невинные дети были хреновыми вдвойне. Я была слишком мягкой для этого дерьма. Если бы это была я или они, то я бы всегда хотела, чтобы это была я.
— Мэйзи! — Кронос взревел, когда я сделала самую глупую вещь из возможных: прыгнула в торнадо с вытянутыми руками.
В ту секунду, когда темнота коснулась моей кожи, я почувствовала, как во мне закипают гнев и ярость. Я хотела убить. Зевса, грехи, даже Рею, любого, кто встал бы на моем гребаном пути. Внезапно Койос и Криус оказались рядом со мной, держась за каждую из моих рук, а ожерелье пульсировало у меня на шее.
Вес в пятьсот фунтов опустился мне на грудь, когда торнадо медленно опустилось на мое ожерелье, направляемое Гиперионом.
Ярость. Гнев. Война. Убийство. Смерть. Кровь. Эти мрачные мысли кружились в моей голове, пока лицо Крона не всплыло в поле зрения, и он положил обе руки по обе стороны от моей головы.
Его синий магический свет вспыхнул, и внезапно все темные мысли были прогнаны прочь. Это было похоже на мазь, нанесенную на рану в моем сознании. Я удовлетворенно вздохнула, закрывая глаза.
— Ты не можешь получить ее. Его голос был низким и смертоносным, и с защемлением в груди я распахнула глаза, чтобы увидеть, как последние остатки Раздора и Беспорядка впитываются в ожерелье.
Я почувствовала тошноту, как будто меня вот-вот вырвет, а потом мне стало тепло. Это было похоже на то, что … Болезнь и два других греха… теперь боролись за место в моем теле.
— Ты в порядке? Поговори со мной?
Я сделала глубокий очищающий вдох, полное, блядь, дыхание на уроке намасте-йоги, и тошнотворное чувство прошло.
— Я в порядке. У меня все хорошо. — Я улыбнулась на всякий случай, хотя в моем животе все еще клубилась тьма, угрожая в какой-то момент изгнать всю пищу и, возможно, кишечник.
Я уже исполняла этот танец с Болезнью, и теперь я поглотила еще две. Я знала, что это означало, что потребуется дополнительное время, чтобы груз грехов осел внутри меня.
— Как я могу быть достаточно сильной, чтобы хотя бы удерживать эти грехи? — Я задала вопрос вслух.
Кронос покачал головой, глядя на меня, и я поняла, что он не хотел, чтобы его семья знала об этом — что грехи были частью меня, а не только ожерелья.
— Ты имеешь в виду внутри ожерелья? — Сказал Гиперион, его глаза были проницательными и оценивающими, когда он остановил их на мне. — Потому что магические предметы такой природы обычно изготавливаются с использованием нескольких божественных сил.
Я прочистила горло, не уверенная, должна ли я лгать своему дедушке. Я имею в виду, у меня не было большого опыта общения с компетентными отцами, так как мой был закоренелым алкоголиком, но мне казалось, что сказать ему правду — это правильный путь.
Кронос прервал меня прежде, чем я успела открыть рот.
— Мы не совсем уверены насчет ожерелья, — сказал он, не сводя с меня глаз, хотя разговаривал со своим другом. — У Мэйзи были некоторые странные побочные эффекты, и сейчас нам нужно поговорить с кем-нибудь, кто мог бы дать нам больше информации. — Я посмотрела на свои пальцы, чтобы убедиться, что они снова выглядят нормально.
Тьфу, в последний раз, когда он это сказал, мы закончили визитом к Карге-которая-хотела-нас-убить.
Кронос наконец отвел от меня взгляд, и я почувствовала тепло во всем теле. На этот раз это было не от силы грехов, заключенных в моем теле, а от его глаз, которые он сфокусировал раньше на мне.
— Ты едешь в Джесселл? — Спросил Гиперион, и это было достаточно случайно, чтобы я поняла, что за этим кроется огромная предыстория. Вероятно, та, которая закончилась тем, что Кронос снова засунул свой член не в ту женщину. #Мудак.
Бровь Крона нахмурилась. — Я не уверен, что она все еще в бизнесе… или даже все еще жива. Шепотки информации, которые доходили до моей тюрьмы, были немногочисленны. Обычно из преступного мира ты более информирован…
Гиперион, Криус и Койос дружно покачали головами.
— Она не в подземном мире, если это поможет, — сказал Койос, проводя рукой по своим темным волосам. Он выглядел усталым, его кожа была темнее и более серой, чем как у Крона, он потратил слишком много энергии, но я уже могла видеть, как возвращается цвет.
— Я думаю, мы выследим ее и посмотрим, что найдем.
Учитывая, что Кронос был заперт в клетке тысячу лет или около того, неудивительно, что многие из его старых контактов вышли из строя. Или мертвы.
— Она бог? — Спросила я, задаваясь вопросом, что она могла бы рассказать нам такого, чего еще не знали Титаны.
Кронос покачал головой.
— Она могущественная провидица, наделенная долголетием и видением будущего. Когда-то она была моим самым большим достоянием, но она перешла на сторону Зевса и стала частью моего падения.
Я тупо уставилась на него, несколько раз моргнув. — Дай угадаю, ты трахнул ее, а потом не прислал цветов?
Кронос покачал головой, когда его братья рассмеялись — на лице Гончай тоже была улыбка?
#Кронос мудак
— В этой ситуации я не уверен в причине, — сказал мне Кронос, игнорируя мою насмешку. — Один день она была на моей стороне, а на следующий помогала этим ублюдкам запирать меня.
Гнев поднялся во мне, такой быстрый и жестокий, что мне показалось, будто огонь может вырваться из кончиков моих пальцев, и я бы даже не сочла это странным. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что некоторые из моих эмоций были вызваны новыми грехами, которые я носила, и если я позволю им взять надо мной контроль, я, вероятно, сойду с ума. Поэтому, приложив немало усилий, я подавила их вглубь себя.
— Тогда мы не можем доверять ей, — выпалила я, немного взяв себя в руки. — Я не буду разговаривать с кем-то, кто так легко тебя предал.