Теперь Дигамма чувствовал абсолютно точно: вокруг ни единой живой души. При этом людской запах еще витал в воздухе. Беглый осмотр подтвердил, что жители покинули Дракнфелс недавно, а затем кто-то нагрянул с обыском уже в опустевшие дома. Следы борьбы и сильный беспорядок обнаружились только в одном строении, принадлежавшем Адиссону. Алхимика точно вытаскивали из лаборатории силой. Вопрос только: свои или чужаки.
Впрочем, упустить такую замечательную возможность было никак невозможно. Печально, если Адиссон пострадал, но Дигамма сейчас видел не самого человека, а его знания, запечатленные на бумаге. Жалеть же книги бессмысленно, их надо читать. Этим и занялся Ди, начав со шкафа и дойдя под конец до тайника в стене за рабочим столом. То ли его не заметили, то ли попросту не смогли открыть. Химере раньше тоже не удавалось получить доступ к спрятанному содержимому. Однако теперь поднаторевший в магических замках Дигамма без особых усилий справился с защитой.
Внутри лежал ящичек с наиболее ценными материалами для экспериментов, а под ним — толстая тетрадь, в которой Адиссон фиксировал результаты исследований. Довольно сбивчивые записи, состоящие в основном из схем, формул и рецептов с минимум поясняющего текста. Навскидку Ди не понял и половины, поэтому тщательно запоминал каждую страницу, чтобы изучить в будущем. Когда-нибудь ему придется сесть и разобрать целую кучу накопившейся информации. Но сейчас гораздо важнее было решить, что делать дальше, а точнее — безопасно ли здесь оставаться.
Рептилоид уже хотел обратиться за советом к своей богине, но передумал. Они толком и не общались в последние дни. Та утверждала, что вынуждена беречь силы, а Ди не хотел спорить, ведь не разбирался в тонкостях божественных коммуникаций. Хотя он вполне допускал, что Лотти просто еще не готова к разговору о таинственной девочке, с ней связанной. Эти рассуждения заставили Дигамму улыбнуться. Он снова перестал замечать, насколько нуждается в своей подруге, правда теперь подобные мысли не вызывали тревоги, а только желание двигаться вперед.
После скорых раздумий выбор был сделан в пользу Дракнфелса, требовалась лишь некоторая подготовка. Камни и доски лаборатории алхимика за годы экспериментов пропитались множеством невообразимых составов и сами стали источником магической энергии. Используя этот дом в качестве центра, Ди собирался создать обширную сигнальную систему из магических печатей. Она позволила бы обнаружить чужое появление заранее, чтобы успеть покинуть поселение. А путей для незаметного отхода здесь имелось с избытком. И самое главное — сигнализация могла бы прекрасно функционировать и без своего создателя. Стоило сказать спасибо знаниям, полученным из рукописи Ренгартена.
Нир был сильно удивлен, что на этих землях, считавшихся для всех запретными, до недавних пор обитали люди. И не просто прятались по подвалам, а десятилетиями нормально жили и вели хозяйство, пусть и соблюдая определенные предосторожности. Тем не менее удивление никак не мешало принять предложение Дигаммы. Кадик прекрасно понимал, что лучшего места для двух беглецов не найти. Здесь они смогут передохнуть и отсидеться, а затем с новыми силами преодолеть весь путь до его родных владений. Если потребуется, даже без серьезных остановок. Салдеру же по большей части было безразлично происходящее, хотя он начал понемногу выходить из ступора и осматривать окрестности.
Пока парни обустраивались в разгромленном жилище Адиссона, Дигамма занялся задуманным. Он обошел округу и выбрал семь подходящих мест. В основном — сохранившиеся стены разрушенных зданий, но также и одно старое дерево. С помощью Изменения Материи на них были нанесены следящие магические печати, которые пока работали на собственном резерве. Когда же все семь контуров оказались завершены и объединились в общую сеть, получился достаточно большой защитный периметр. Последний шаг — его подключение к управляющей печати в лаборатории. Теперь центр получал сигналы от удаленных постов, а сам питал их энергией. «Естественных» способностей дома алхимика к накоплению свободной магии должно было хватить надолго. Так Ди за несколько часов свел к минимуму возможность случайного обнаружения.
А вот Ниру, ответственному за быт, до сих пор не удалось добыть огонь, а вместе с ним и тепло. И печь, и дрова имелись, однако запалить их было нечем. Большая проблема, учитывая установившуюся отрицательную температуру за окном. Кадик не нашел ни здесь, ни в соседних домах приспособление для розжига, поэтому безуспешно пытался добыть огонь подручными средствами. Салдер же закутался в одеяло и замерзал, но всем своим видом показывал, что ничем помочь не может. Когда Дигамма завершил работу над защитой и поднялся из лаборатории наверх, то был удивлен и даже раздражен поведением огненного мага.
— Поддал бы жару, Салдер. А то твой товарищ уже битый час мучается.
От одного упоминания пламени молодой маг вскочил на ноги. Его накрепко сжатые кулаки дрожали, а в глазах так и сверкали искры негодования. Но Салдер ничего не сказал и выбежал на улицу.
— Эх, зря ты так. Магия Огня вызывает у него слишком много плохих воспоминаний, — с сочувствием заметил Нир.
— Это не повод ставить крест на своих природных возможностях.
— Наверное, ты прав. Но мне хочется ему помочь. И дело не в твоем уговоре с отцом.
Дигамма в это время достал из ремня с множеством карманов огниво и отдал Ниру. Обе вещи он получил из зобра Сигмы, где вообще обнаружилось много полезного. Пусть весь предшествующий путь до Дракнфелса Ди добывал огонь при помощи магии, сейчас решил устроить небольшую тренировку для младшего Кадика.
— Ему надо поскорее браться за ум, иначе неизвестно куда зайдет ваше путешествие. Не хочется расстраивать Аро, раз о нем зашла речь. Тебе, кстати, тоже бы не мешало начать смотреть на вещи более зрело.
— Ты это о чем?
— О помощи Салдеру. О настоящей помощи. Так что я пойду вправлять ему мозги, а ты пока сделай, что можешь. Разведи огонь.
Далеко Салдер не ушел: уселся на каменный бортик набережной, свесив ноги в сторону замерзшего озерца. Ди бесшумно добрался до парня и долгое время стоял рядом молча. Снова он видел отражение себя прошлого и не мог не вмешаться. Никакой злости на Салдера не было, но из памяти химеры возникла мелодия, а за ней и слова. Видимо, музыка просто откликалась на настроение Дигаммы.
♪Fire! Fire! The bridge is on fire!
Burn it away, your last connection.
Fire! Fire! All bridges on fire!
Your social skills resemble arson.
You seem ok with this.
So deleterious.♪[1]
В своей жизни Салдер слышал не шибко много песен, поэтому сразу переключил внимание с самокопания на Дигамму. Он чувствовал, что только этим общение не ограничится.
— Ты знаешь, что поступаешь очень глупо?
— Я никогда больше не буду использовать магию Огня! Из-за нее моя жизнь разрушена.
Голос Салдера казался каким-то слипшимся. За многие годы, проведенные в каменоломне, он отвык от нормального общения с людьми.
— До сих пор позволяешь Старкуезеру манипулировать собой?
— Нет, все не так! Он мне не нужен!
— Выдающиеся способности к Огню — твое наследие. Единственная польза от родства с этим садистом. А ты собрался отказаться от них? Так только докажешь, что ни на что не годен без Старкуезера.
— Да что ты понимаешь!
— Уж побольше твоего.
Дигамма сел рядом с собеседником и продолжил.
— Скажи, скольких ты уже покалечил? Или убил?
— Я? Я… не понимаю, о чем ты. Я только выжигал печати.
Парень совсем сник. Он ожидал, что сейчас получит порцию осуждения. «Ведь можно было лучше противостоять магии Старкуезера, правда?» — крутилось в его голове. Но Ди хотел сказать не об этом.
— С таким-то окружением ты еще не запятнал себя скверными поступками? Повезло.
Он горько усмехнулся, увидев свои размытые очертания на ледяной корке.
— Тебе тяжело пришлось, не спорю. Вот только ограничить собственную магию — это не выход. Можешь не верить мне, но так сказано во многих книгах. Рано или поздно ты не сдержишься, и она проявит себя. Даже не так, прорвется наружу. И все, кто будет рядом, пострадают. Если не хочешь подобного, то придется заранее научиться пользоваться Огнем.
Услышанное заставило Салдера задуматься о своем выборе, но оптимизма совсем не добавило. Он скинул капюшон истасканной робы и пристально посмотрел алыми глазами на Дигамму. Этот взгляд был полон тоски и безысходности.
— Да какой смысл? Люди все равно никогда не будут относиться ко мне нормально.
К сожалению, такие мысли не являлись безосновательными. Многие люди Теваира, особенно жители Баласии, имели предубеждения по поводу представителей других разумных рас. Отношение же к полукровкам доходило до настоящей неприязни. Салдер в целом был похож на Старкуезера, однако унаследовал от матери не только красную радужку, но и пепельные волосы. Да и его кожа имела серый оттенок, что в совокупности прямо указывало на родство с инилами.
Вот только Дигамму местные предрассудки не заботили. Зачем убиваться, если можно адаптироваться под ситуацию? Он решил попытаться донести эту идею до Салдера, для чего тоже снял капюшон и отменил действие «Мимикрии».
— Какая разница, как к тебе относятся люди? Создай удобную для них видимость и живи своей жизнью.
Нир, закончивший с разведением огня, как раз присоединился к этим двоим и застал превращение рептилоида.
— Что с тобой случилось, Дигамма? Это выглядит так…
Ди перебил собеседника, не дав закончить мысль.
— Не переживай, внешность меня не заботит. Я стал химерой, Нир. Иначе было не выжить в тех пещерах.
Юный Кадик сел рядом с товарищами, стараясь ни с кем не пересечься взглядом.
— Теперь понятно, как ты вернул зрение.
— Нет, мое зрение осталось без изменений.
— Так ты — слепой? — удивился Салдер.
— Как бесцеремонно, — рассмеялся в ответ Дигамма. — Можно сказать, что я просто вижу иначе.