Вторая же вещь досталась сравнительно дешево: за сотню с небольшим аргуров. Пожилой дворянин из древнего и категорически обнищавшего рода распродавал многие семейные реликвии. Среди них Арчи непостижимым образом отрыл книгу на интересующую Дигамму тему: Гексагон. Он пока ничего не решил относительно «богоборческого» плана Карела, но этот остров хотел исследовать в любом случае, поэтому понемногу собирал полезную информацию.
Старинная ветхая рукопись содержала заметки неизвестного автора о трех Великих башнях Нирдарии. Одна находилась на юго-западе, на самой окраине континента. Другая — на западном склоне хребта Лимес, в отдалении от моря. Третья же — ближе к северу, на острове Гексагон. Насколько знал Дигамма, ни одна не сохранилась, но много веков назад они процветали. По сути это были не просто башни, а города-государства магов, объединенные в союз. Огромное расстояние между ними нивелировалось некими Вратами песчаных рыб — сетью мгновенных системных переходов.
Кроме прочего, Ди много времени проводил с Селеной. Девочка, конечно, и сама хорошо справлялась с учебой, но часто хотела узнать что-то дополнительно или показать свои успехи. Или же просто побыть вместе с отцом. Она до сих пор испытывала особые чувства от осознания себя частью собственной семьи, пусть пока и маленькой. Впрочем, Дигамму наполняла не меньшая радость от общения со своим ребенком. А еще он случайно обнаружил интересный талант Сэл, который принялся активно развивать.
Возвращаясь после очередной встречи с Арчи, Ди заметил городского стражника, стоящего у входа в переулок неподалеку от его временного жилища. Судя по лицу, блюститель хамбукского порядка смотрел на что-то потешное. Он был из подчиненных Мартина, которых тот каждый день посылал как бы невзначай прогуляться через этот район, поэтому Дигамма решил подойти поздороваться, а заодно самому взглянуть на происходящее.
К своему удивлению, рептилоид увидел там Селену. Она стояла с чуть склоненной головой и сжатыми кулаками напротив группы мальчишек примерно своего возраста. Двое из них пытались поднять третьего, сидящего на снегу. На лицах каждого из троицы читалось удивление вперемешку с легким испугом. Сэл же выглядела на их фоне образцом спокойствия. Ситуация для Дигаммы была ясной как день: местные малолетние хулиганы приметили приезжую, еще и другой расы, и решили запугать. Неважно, что она просто гуляла рядом с домом и никого не трогала. Вот только у Селены с ее прошлым «банда» глупых детей страха не вызвала.
Ди осторожно коснулся плеча дочери, отчего та слегка вздрогнула.
— Ты их так отделала?
— Угу. Меня всегда задирали. Пришлось научиться драться.
— Они тебя не поранили?
Сэл сильнее опустила голову и помотала ей. Дигамма внимательнее присмотрелся к кулакам девочки, после чего сделал шаг в сторону и присел на корточки перед совсем сникшими мальчишками.
— Если полезете к моей дочке еще раз, то я вас сожру. В прямом смысле.
Он проговорил предупреждение спокойно и беззлобно, но с фирменным хищным оскалом, а затем, не дожидаясь ответа, вместе с Селеной направился к выходу из переулка.
— Не ругайся, пожалуйста. Я хотела убежать, но они не дали.
— Даже и не думал. Но вот над твоей техникой стоило бы поработать. Если хочешь, я тебя потренирую.
— Ты научишь меня драться? Правда?
— Ну-ну, давай будем считать, что я учу тебя правильно защищаться.
Чтобы установить основные привычки Басила, Дигамме хватило немногим больше десятка дней. Оставалось дождаться подходящей возможности, которая выпала на первый день третьей декады лацита, финального месяца года. Он планировал сначала осуществить пробную попытку, чтобы проверить пути экстренного отхода и найти того, чей облик гарантированно позволит подняться в башню. Однако дурные вести, полученные накануне, заставили пойти на риск и форсировать события.
Лоттирия каждую декаду пользовалась возможностью явиться во сне своему доверенному наблюдателю, только целью последнее время выбирала не его самого, а детей: либо Сэл, либо Рив. Но в этот раз установить нормальную связь с Риверой не удалось. Лотти увидела лишь нечеткий неподвижный образ паучка. Ей показалось, что Рив погрузилась в глубочайший сон. А Дигамме, который не сомневался в оценке богини, такой расклад совершенно не нравился. Его радовало только то, что можно было попасть в особняк Хольтеров уже на следующий день после случившегося.
Приняв нужный облик и облачившись в заранее подготовленную одежду, замаскированный рептилоид направился в центр Хамбука. Пусть Басил гарантированно находился на другом конце города в объятьях женщины, он все равно будто бы чувствовал на себе чей-то испытующий взгляд. Приходилось прикладывать усилия, чтобы сдержать волнение и не бегать по сторонам глазами в поисках подвоха.
К огромному облегчению Ди, при виде знакомого лица документы никто проверять не стал ни на крепостных воротах, ни при входе на территорию Хольтеров. Бессменный на протяжении многих лет лекарь графа был здесь всем отлично известен. Далее Дигамма, с первого раза прекрасно запомнивший внутреннее устройство усадьбы, без лишних проволочек добрался до кабинета Басила. Дверь туда стала первым настоящим препятствием, ведь пришлось недолго повозиться с ее взломом. Однако и здесь Ди в определенном смысле повезло.
Приближающееся Новолетие несло с собой множество хлопот. И даже в пораженном горем доме Хольтеров не собирались отказываться от праздника. Хотя бы для того, чтобы создать видимость благополучия и процветания. Поэтому все слуги оказались заняты делом и не обращали внимание на слегка необычное поведение поддельного Басила.
Попав внутрь кабинета, Ди сразу заблокировал вход и стал изучать его содержимое. Если точнее, то лежавшие на и в столе записи. Они окончательно подтвердили, что Ривера находилась в этом месте. Одна из заметок Басила представляла собой список различных магических предметов и методов лечения, разделенный на две колонки. Некоторые позиции были подчеркнуты, но только слово «паук» в правом столбце обведено несколько раз.
Не найдя больше никаких важных подсказок, Дигамма оказался вынужден положиться на везение. Со слов Басила он знал, что к больной подпускают только предоставленных герцогом целителей и некоторых из прислуги. Сейчас сходу найти нужного мага было бы трудно, а еще сложнее — им притвориться. Но брать личину слуги — тоже риск, ведь Ди не успел определить подходящих кандидатов. Тем не менее он на удачу вышел в коридор. Других вариантов решить проблему особо-то и не имелось.
Вскоре рептилоид пересекся взглядом со служанкой, которая ответила лукавой улыбкой на призыв пройти с ним в кабинет. Какие бы отношения ее не связывали с Басилом, Дигамма планировал использовать это себе на пользу. Поэтому, стоило только двери в кабинет затвориться, от него сразу последовала просьба.
— Скажи, а ты можешь для меня отнести наверх записку господам магам?
— Я сейчас оттуда. Там только один из них.
— Не столь важно. Ну так что?
— Охрана будет меня ругать. Но для тебя, если потом как обычно…
Договорить девушка не успела, ведь ее губы накрыла ладонь, несущая магическое снотворное. На такую цель, слабую и не защищенную, седатотоксин Эпической «Ядовитой железы» подействовал за считанные мгновения. Далее Сводка, лицо и форма крепко уснувшей жертвы были скопированы, а одежда — реквизирована. Дигамма чувствовал себя неловко и неуверенно в женском теле, но другой путь для проникновения отсутствовал, поэтому оставалось только действовать. Больше никаких тестов и тренировок, в сложившихся обстоятельствах ему приходилось рассчитывать лишь на удачу и импровизацию.
Строго говоря, Ди и со стороны смотрелся неуклюже, особенно из-за юбки, к которой никак не мог приспособиться. Больших усилий стоило не выдать себя перед охранниками, особенно выслушивая их сальные шуточки и ехидные замечания. Но зато, вытерпев весь этот поток словесных нечистот, он получил возможность подняться в комнату к больной дочери Хольтеров. Как раз вовремя, ведь ящеру уже сильно хотелось вернуть звериный вид и откусить парочку языкастых голов.
Отдельная лестница поднималась на последний уровень боковой секции особняка, снаружи напоминавшей башню, и никуда более. Эта часть здания изначально строилась в качестве изолированных покоев для медицинского ухода за высокородными пациентами при минимуме лишнего внимания, поэтому имела простую планировку без скрытых ниш или потайных коридоров. Единственный вход на этаж вел в небольшой полукруглый вестибюль, из которого дальше можно было попасть только в бывший кабинет Басила или любую из двух просторных и роскошно обставленных палат.
Шаги Дигаммы еще на лестнице услышал незнакомый ему мужчина, выглядывающий сейчас из-за ближайшей двери.
— Снова ты? Я же тебя недавно отослал? Зачем пожаловала?
Что-нибудь объяснять Дигамма не стал, а сразу наскочил на ошарашенного человека, в прыжке принимая истинный облик. Судя по всему, перед ним оказался один из герцогских лекарей, поэтому рептилоид использовал при ударе более надежный нейротоксин, ожидаемо превзошедший защитные Способности малосведущего в битвах мага и на короткое время лишивший контроля над телом. Затем Ди отправил уже беспомощного противника в глубочайший нокаут и принялся осматривать помещение, из которого тот на свою беду высунулся. Это был кабинет: не очень большой, душный, заваленный книгами и рукописями. Здесь Дигамма смог сменить женскую одежду, а заодно просмотрел лежащие на столе бумаги, однако ситуацию они особо не прояснили. И сущность болезни, и способ заражения пока так и остались неразгаданными. Почти ничего нового в сравнении с записями Басила.
Нечто, похожее на преобразованный искаженной магией грибок, попало в глаз несчастной девушки и начало проникать вглубь зрительного органа, а также окружающие ткани — вот и вся достоверная информация. Когда неприятное жжение превратилось в настоящую боль, и на проблему обратили должное внимание, было уже поздно, ведь тончайшие нити мицелия охватили слишком широкую область. Физически не удалить, обычные лекарства не действовали, а магические средства в основной массе лишь ускоряли рост. То немногое, что работало, позволяло только замедлить распространение. И ни капли настоящего понимания, чем лечить болезнь или как она будет развиваться в дальнейшем, только догадки. К тому же нерешенным оставался, пожалуй, главный вопрос — могли ли заразиться и остальные обитатели дома Хольтеров.