– Знаю, – кивнул Адам. – И кажется, в моей семье только что стало на одного человека больше.
– Это правда ты? Как?.. – Человек обмочился от страха (фавн чувствует запах) и пытается вжаться в дальний угол камеры, лишь бы убраться подальше от нее. – Какой-то страшный сон… Долбаная наркота…
– Я снова закрою тебе рот.
Человек добровольно умолкает, но фавн все еще слышит его хныканье.
– Я пришла… – начинает Королева и осекается. Фавн сперва выжидает, потом обходит ее сбоку и смотрит на лицо. С потрясением, которое не отпустит его до конца этой (пусть мимолетной) вечности, он видит на лице своей Королевы растерянность.
– Миледи?..
– Я пришла… Зачем я пришла, Тони?
– Ты пришла меня убить, – отвечает человек.
– Я пришла тебя убить, – слышит она собственный голос. Он полон решимости и ясности намерений, от которых во рту появляется живительное, терпкое послевкусие – как от настоя весенних цветов. Да, она убьет этого человека. Он заплатит за все, что с ней сделал, за синяки на ее шее, за грязный ил в легких, за…
– Тони? – произносит она. От ясности не осталось и следа.
Перед ней стоит – вернее, корчится в углу – человек. В комнате есть еще кто-то, какой-то великан, но она видит его лишь краем глаза. А стоит посмотреть прямо – он исчезает.
Вот перед ней человек.
Тони.
– Ты меня убил, – произносит она.
Человек наконец поднимает глаза.
– Ты пришла забрать меня с собой в ад, – говорит он.
– Ты меня убил.
– Я не хотел…
– Но убил.
– На меня что-то нашло. Буквально на одну секунду…
– Одной секунды оказалось достаточно.
– Я так по тебе скучал.
Она ощущает внутри вспышку гнева – и тут же справа от нее вспыхивает тюремная койка. Тони с криком вжимается в угол.
– Ты не имеешь права скучать, – говорит она и вновь чувствует свою власть, свое небывалое могущество, которое придает ей форму…
Но нет.
Она успокаивается, однако глаз с человека не сводит. А тот, другой, которого почти не видно, стаскивает с койки горящий матрас и тушит огонь.
– Ты не имеешь права.
– Не имею.
– Не имеешь.
– Тогда чего тебе надо?
В самом деле – зачем она здесь? Ответ, как ни странно, ей известен.
Адам выехал с парковки и поехал к озеру, на берегу которого намечалась тусовка. Солнце еще висело над горизонтом и медленно ползло вниз, куда-то за залив и полуостров, чтобы там сесть в океан.
– Для кого цветочек? – спросила Анджела, поднимая с пола розу.
– А, купил сегодня утром. Захотелось вдруг. Прямо очень. – Он задумчиво покосился на нее. – Знаешь что? Сперва я думал подарить розу Энцо – типа на прощание. Потом хотел сделать приятное Линусу… Но теперь понимаю: это подарок для тебя. Ты ведь тоже скоро уезжаешь.
Лицо Анджелы смягчилось, она оттопырила нижнюю губу и изобразила, что та дрожит. А потом тихо спросила:
– Блин, неужели я и правда похожу на девчонку, которая любит цветы?
Адам засмеялся, и Анджела убрала цветок на заднее сиденье.
– Зато ты – как раз такая девчонка, – сказала она.
– Нехорошо использовать слово «девчонка» как ругательство.
– Имею полное право.
– А, ну ладно.
Какое-то время ехали молча. Потом Анджела вдруг спросила:
– Ты же не исчезнешь?
– Не понял?
– Ну, когда я уеду в Роттердам. Расставаясь, все обещают друг другу быть на связи, а потом находят себе новых друзей и…
– Скайп по средам и субботам. Железно.
Она торжественно кивнула.
– Если тебе, конечно, не перекроют все выходы во внешний мир…
– Тогда я буду напрашиваться к твоей маме и скайпить с ее компа.
Анджела снова кивнула.
– Мы всегда будем друзьями, Эндж.
– А потом начнется универ. Может, мы бы и так разошлись…
– Давай решать проблемы по мере их поступления.
– Какой серьезный и зрелый подход, мистер Терн!
– Кто-то должен быть взрослым, мисс Дарлингтон.
Вдруг сзади завыли сирены. Адам глянул в зеркало и тут же съехал на обочину: мимо на скорости выше ста миль в час промчались семь полицейских машин.
– Ого! Что там стряслось?!
Все машины свернули на первом перекрестке. Они двигались в противоположном от озера направлении – в сторону тюрьмы. Скорей всего никто так и не узнает, что там случилось: Фром уже превысил свою годовую квоту громких преступлений, когда убили Кэтрин ван Лювен.
Адам повернул налево, к той тропинке вдоль берега, где он бегал сегодня утром. Тропа вела к стильному коттеджу, арендованному семьей Гарсиа специально для сегодняшней вечеринки.
– У меня заранее живот скрутило, – выдавил Адам.
Анджела вздохнула:
– Я так рада, что он переезжает в Атланту!
– Я не виноват, что мне до сих пор его не хватает. Ничего не могу с собой поделать.
– Вот все так говорят. Но я что-то не верю. По-моему, ты плохо стараешься.
– Тебя мне тоже не хватает. Заранее.
– А это другое. У меня есть сверхъестественные способности, забыл?
Адам подъехал к коттеджу. Они были далеко не первыми: на парковке стояло уже машин шесть, включая…
– А вот и Линус! – объявила Анджела.
Тот стоял на парковке со стаканом пива в руке и наблюдал, как Адам паркуется.
Они с Анджелой вышли из машины…
– О, пицца приехала! – раздался знакомый голос.
Из дома им навстречу вышел Энцо, и сердце Адама замерло, а потом разбилось. Разбилось.
Они находятся в камере без окон, однако фавн чувствует, что закат уже близко. Их время на исходе. А значит – и время всего мира. Он понял это еще утром, когда Королева вышла из озера, однако лишь теперь его начинает одолевать настоящий страх.
Все пропало.
Она подходит к человеку, окидывает его взглядом. Протягивает ему руку, но тот резко дергается в сторону и ударяется головой о железную стенку. Она чувствует, как у него на затылке растет кровоподтек – и еще один, поменьше, образуется в мозгу. В мгновение ока, одним – почти неосознанным – движением пальцев она исцеляет его.
– Я умер? – спрашивает человек.
– Ага, размечтался! – восклицает Королева. Судя по тону и выбору слов, это говорит не она, а пленивший ее дух. Та, что не видит и не слышит фавна. И не знает о нависшей над миром угрозе.
Она трогает человека за локоть, который моментально обугливается. Фавн чует знакомый запах, и в нем просыпается первобытное, давно забытое и запретное чувство: голод.
Человек с криком падает на пол. Королева встает над ним.
И фавн видит, что она вновь застыла в нерешительности.
– Почему ты так напуган? – в искреннем недоумении спрашивает она человека. Это ведь Тони. Тони, который ее знал. Который ее убил. Тони должен ее бояться, да, но не настолько! Почему он корчится от страха?..
– Ты пришла меня убить! – воет он.
– Раз ты думаешь, что уже умер, – как я могу тебя убить? Ты всегда был глуп, не так ли?
– Да, – почти сразу отвечает человек.
И вот. Вот она – сила слова. Сила одного-единственного слова, которое меняет все.
– Привет, Адам, – сказал Энцо, раскрывая объятья. В тот миг – в тот единственный миг – Адам вновь его обнимал, вдыхал запах его волос, темных, волнистых и таких густых… почти инопланетянских по сравнению с тонкими белокурыми локонами Адама, которые скоро неизбежно начали бы редеть.
Энцо сразу отстранился. Быть может – в последний раз. Адам почти свыкся с этой мыслью, вот только от его «почти» было рукой подать до «нисколько».
– Рад тебя видеть, – сказал Энцо. – Привет, Анджела!
– Угу, – кивнула та, доставая с заднего сиденья коробки с пиццей.
Энцо улыбнулся сам себе.
– Похоже, на этой дружбе точно можно ставить крест. – Он заглянул Адаму в глаза. – Но я правда очень рад тебя видеть.
– Ага, – выдавил Адам, а сам при этом думал: «Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю!..»
Тут у него мелькнула шальная мысль: а может, он думает так потому, что не хочет обмануть ожиданий Энцо?
Ну вот, это еще что за новости?!
– Отлично выглядишь, – сказал Энцо. – Мы как будто все лето не виделись.
– Так и есть.
– Что, правда?
– Нам обоим по-прежнему не хватает друг друга.
Энцо поморщился:
– Ну, я думал, ты всегда с Линусом…
– Что не мешало нам иногда видеться.
Энцо вопросительно посмотрел на Адама, пытаясь понять, что тот имеет в виду. Но Адам и сам не знал. Перед ним – его возлюбленный. Лицо, которое он целовал. Тело, которое он знал наизусть – на ощупь, на запах и вкус. Рот, что намекал на столь многое, говоря столь мало. Губы, разбившие ему сердце.
Судя по всему, сердце способно разбиваться снова и снова. Оно просто качает кровь, а потом опять разбивается, но продолжает исправно работать. Сердце Адама разбилось при виде Энцо – он по-прежнему нестерпимо хотел прикоснуться к этому человеку, причинившему ему такую боль. Однако это не мешало сердцу стучать в прежнем темпе. И гадать, куда пропал Линус – ведь несколько минут назад оно, даже разбитое, приятно сжалось при виде Линуса на парковке.
– В общем… – нарушил Энцо тишину, уже ставшую неловкой.
– Мне будет тебя не хватать, – с чувством произнес Адам. – Анджела, кстати, тоже уезжает – на целый год.
– Да ладно! – с искренним беспокойством воскликнул Энцо.
– Все нормально. Мы будем на связи.
– И мы с тобой тоже.
– Да, да, конечно.
Адам умолк, гадая, что здесь не так. А потом понял: его насторожило что-то во внешнем облике Энцо…
Тот будто стал меньше. Он по-прежнему был выше Линуса, но при этом… уменьшился. Адаму вспомнилась их с Энцо первая ссора. Рассказывая эту историю друзьям, он врал, что забыл причину, но на самом деле отлично все помнил: Энцо его приревновал.