Обстановка под Будапештом сложнейшая. Окружив в столице 180-тысячную группировку врага, наши войска продвинулись на захваченном плацдарме к озерам Балатон и Веленце. И там на них обрушились удары немецких дивизий. Вначале они начали наступать в районе Комарно, однако там потерпели неудачу и вынуждены были отойти на юг, к городу Секешфехервару. Но и здесь их постигла неудача.
Тогда немецкое командование решило нанести удар у озера Веленце. Цель была следующая: расколоть фронт советских войск, прорваться к Дунаю, а затем переправиться через него и соединиться с будапештской группировкой. Все мосты на реке были взорваны, а начавшийся ледоход затруднял переброску на плацдарм советских резервов.
— Все эти дни, — продолжал рассказ генерал Горшков, — казачьи полки маневрировали с участка на участок, с ходу занимали оборону, отражали атаки противника, нередко сами переходили в контратаки и отбрасывали врага. Прошлую ночь мы вели бои у местечка Эрчи, но теперь должны были выдвинуться на новый рубеж, к Будафоку — пригороду Будапешта.
— Поднимайте дивизии! — приказал я. — А их командиров к аппарату. Боевую задачу поставлю лично. Что вам еще известно? — спрашиваю прибывшего офицера связи.
— Сегодня утром в 6.30 противник опять атаковал наши позиции, прорвал их и продвигается к Дунаю, — отвечал офицер. — В наступление перешло пять танковых дивизий, две бригады штурмовых орудий, особые батальоны танков «пантер» и «королевских тигров». Всего танков у противника более шестисот.
Путь врага к Будапешту лежал через горловину, образованную озером Веленце и Дунаем. Там наших войск не было. Вот здесь нам и было приказано остановить врага.
Наш 5-й гвардейский Донской казачий корпус родился в боях, отражая бесчисленные атаки остервенелых гитлеровцев, рвавшихся на Кавказ, к Тереку. В феврале 1943 года казачьи полки одними из первых вышли к Дону. Потом были сотни сражений, десятки смелых рейдов в тыл врага. Ныне были бои у столицы Венгрии Будапешта.
В то время командующий 6-й немецкой армией генерал Балк донес фюреру: продвижение немецких дивизий обходится большой ценой, и если так будет продолжаться, то к окруженным не пробиться.
— Ваш генерал Балк паникер, — заявил Гитлер начальнику штаба сухопутных войск Гудериану, направив его в Венгрию, чтобы установить истинное положение дел.
Танковый генерал пребывал в Венгрии недолго. По возвращении предстал пред фюрером.
— Докладывайте, — приказал Гитлер.
— Верные своему союзническому долгу войска нашей 6-й армии 2 января начали наступление на Будапешт, — начал Гудериан. — Наступление ожидалось многообещающим. Дивизии, нанеся удар из района Комаром на Эстергом и Бичке, имели задачу прорваться к окруженному в Будапеште нашему корпусу. — Он старательно обвел указкой овал. — В течение шести суток танковым дивизиям удалось прорвать оборону русских и вклиниться в их расположение. Однако большего добиться, к сожалению, мы не смогли. Это произошло потому, что успех сражения не был использован ночью для решительного прорыва. Немаловажным фактом явилось и то обстоятельство, что у нас не было в дивизиях старых, закаленных офицеров и солдат. Будь они в частях, мы непременно достигли бы успеха…
— Какое превосходство мы имели перед русскими?
— По людям — в четыре раза, по пулеметам — в семь, по минометам — в пять, по орудиям — в четыре…
— По танкам?
— В семнадцать, мой фюрер, — виноватым голосом произнес Гудериан.
— И вы считаете это превосходство недостаточным? — Лицо Гитлера передернулось. — В Венгрии мы должны драться до победного конца. На днях я послал телеграмму в Будапешт: «Держаться до последнего»! — приказал я. — Вы слышите — держаться до последнего! И ничто не заставит меня отказаться от принятого решения. Объявите офицерам и солдатам, что семьи тех, кто сдастся в плен или оставит свои позиции, будут расстреляны… Я должен иметь нефть, нефть и нефть! А для этого без Венгрии не обойтись! Сохранение венгерской территории имеет для нас настолько важное значение, что его вообще нельзя переоценить!
Нефть и в самом деле была нужна гитлеровской армии как ничто другое. После уничтожения на территории Германии советской авиацией нефтескладов и нефтеперегонных заводов оставались лишь нефтяные месторождения в Австрии и Венгрии, под Балатоном. Их потеря была недопустимой.
Гитлер ходил вокруг стола, размахивая руками.
— Война еще не проиграна! Все, все должны взяться за оружие. Битву в Венгрии мы во что бы то ни стало, любой ценой должны выиграть! И должны пробиться к нашим окруженным в Будапеште войскам. Вы слышите меня, Гудериан? Наступать! Приказываю: операцию продолжать!..
Бесконечно длинные казачьи колонны двигались к озеру Веленце. Кони шли ходко, дробно стучали копыта. Накануне весь день шел мокрый снег, к вечеру ударил мороз. Дороги покрылись коркой льда, лошади скользили, сбивали ноги.
Шли тремя колоннами: справа — 63-я дивизия под командованием генерал-майора Крутовских, слева — 11-я генерала Терентьева, а в центре — 12-я, сформированная в Ростове и неофициально именовавшаяся «ростовской». Командовал ею генерал Григорович.
На западе полыхало зарево огня, оттуда доносился нескончаемый орудийный гул. Туда, обгоняя кавалерийские колонны, мчались автомобили с орудиями на прицепе.
Навстречу шли машины и обозные повозки тыловых подразделений, отходивших к Дунаю. Во многих были раненые.
— Ну как там? — спрашивали казаки. — Прет фашист?
— Прет. Танками да самолетами, сволочь, давит. Тяжело вам придется, против танка на коняке не устоять…
На рассвете грохот боя стал явственней, и перед казаками открылась белая равнина с линией телеграфных столбов вдоль дороги, тянувшейся по низкому берегу реки. Дорога шла к селению Адонь, от которого до Будапешта было менее сорока километров.
Первыми в Адонь вошли головные эскадроны 37-го кавалерийского полка, которым командовал майор Недилевич. Эти эскадроны и завязали бой.
Танки немцев шли по дороге колонной. Они двигались без опаски, не выслав вперед даже охранения. Казалось, что экипажи были в полной уверенности в безнаказанности их стремительного бега. За танками с небольшим разрывом катили бронетранспортеры.
— «Тигры», «тигры»! — полетело по казачьей цепи.
Воздух наполнился треском автоматов, басовитой дробью пулеметов.
Танки стали медленно сползать с дороги. С бронетранспортеров запрыгали солдаты. За первой линией машин и людей показалась вторая…
В тот же день 20 января эскадроны 214-го полка из дивизии генерала Крутовских завязали бои на правом фланге, у озера Веленце. Здесь также проходила дорога на Будапешт, которой не преминули воспользоваться немцы. Однако у небольшого населенного пункта Гордонь они наткнулись на казаков.
Не добившись успеха в первой атаке, немецкие танки обошли город справа, отрезав полк от остальных частей дивизии. Но оставшийся в Гордоне полк не отошел, а перекрыл дорогу, засев занозой в обороне врага. И на него обрушились главные силы эсэсовской танковой дивизии «Викинг». Весь день и ночь продолжался бой, однако противнику не удалось овладеть неказистым селением с высокой колокольней.
В ночь на 21 января немцы предприняли разведку боем. С вечера ничто не предвещало этого. Стихли бои у Адоня, на берегу Дуная, где отбивался в окружении 37-й полк. Прекратились атаки и у озера Веленце, где находился в окружении 214-й полк. Усталость свалила казаков. Только у орудий и пулеметов бодрствовали дежурные.
И вот среди ночи послышался далекий гул. С каждой минутой он нарастал, приближался: шли танки. Ночная тьма их скрывала.
Ударила артиллерия, минометы, стреляли даже из автоматов, наугад посылай очереди в ночную темень. А танки все ползли и ползли. Уже слышался лязг гусениц. А потом на позиции выплыли огромные тени машин.
Атака была отбита. Только по дороге, что вела к господскому двору Агг-Сентпетер, танкам удалось прорваться. Господский двор представлял собой помещичью усадьбу с хозяйственными постройками и немногочисленными домами. Вблизи него находился советский резервный полк с танками. Едва немцы ворвались в господский двор, как сами попали в окружение. В глубине нашей обороны образовался боевой очаг. Там вспыхнул ожесточенный бой.
На рассвете на позицию казаков обрушился шквал огня: началась артиллерийская подготовка. Она продолжалась целый час. Оглохшие от грохота люди лежали на дне окопов в ожидании начала атаки.
Позиция эскадрона лейтенанта Шалина находилась на главном направлении. На нее шло одиннадцать танков и три бронетранспортера.
— Танки пропускай и бей их в корму! — командовал лейтенант. — Отсекай пехоту!
Шалину не впервые приходилось отражать вражеские танки. Он знал, что главное — отсечь пехоту от танков, а затем машины по отдельности уничтожать.
Тяжелые «тигры», оторвавшись от бронетранспортеров, миновали первую траншею. Один прошел неподалеку от наблюдательного пункта. Танк остановился. Все дальнейшее произошло в короткие секунды. Не мешкая, лейтенант бросился к танку, швырнул гранату. Грохнул взрыв. На корме заплясали язычки огня. Заклубился черный дым.
На орудие сержанта Скрыпника шли четыре танка. Головной он подбил. Остальные заходили с фланга.
— Разворачивай влево! — приказал расчету сержант.
Наводчик Вихмянин, заряжающий Шашков, подносчик Чернов под огнем повернули орудие. Танк был совсем близко. Он шел прямо на пушку, огромный, непроницаемый. До него пятьдесят… сорок… тридцать метров.
— Огонь! — махнул рукой сержант.
Взрыв разворотил корпус танка. Далеко в сторону отлетела башня…
Бой стих к вечеру. На поле темнели угловатые корпуса подбитых танков и бронетранспортеров. От некоторых еще исходило тепло и вились в небо ленивые дымки.
Особенно напряженные бои разгорелись в полосе обороны 12-й дивизии. На узком фронте в районе Фельшебешнье противник сосредоточил главные силы дивизии «Викинг»: более 100 танков и штурмовых орудий, два полка мотопехоты.