В течение второго этапа Венской операции — с 26 марта по 3 апреля — наши войска непрерывно преследовали противника, срывая все его попытки сопротивляться на заранее подготовленных для обороны рубежах.
Преследование носило характер сплошного продвижения ударных группировок двух фронтов. Однако наступление 46-й армии 2-го Украинского фронта отставало от правого крыла фронта маршала Толбухина.
Предвидя нежелательные последствия развития операции, Ставка установила с 1 апреля новую разграничительную линию между фронтами. Согласно последовавшей директиве 46-я армия перемещалась с правого на левый берег Дуная, чтобы в дальнейшем обойти Вену с севера. Находившиеся на правом берегу два стрелковых, механизированный и танковый корпуса должны были нанести удар совместно с войсками 3-го Украинского фронта. Однако в дальнейшем обстановка потребовала и эти соединения перебросить на северный берег реки. В течение трех суток, с 5 по 8 апреля, 46-я армия и эти соединения на кораблях Дунайской военной флотилии были переброшены на левый берег реки. Дунай стал границей между фронтами. Ранее занимавшиеся ими участки местности переходили войскам 4-й гвардейской армии.
Таким образом, 2-й Украинский фронт должен был решать задачу окружения отошедшего в Вену противника силами одной 46-й армии, увязывая ее действия с войсками фронта Толбухина.
Ударная группировка этого фронта — 4-я, 6-я танковые и 9-я гвардейская армии — за девять дней безостановочного преследования прошли с боями 150 километров. Темп движения порой достигал 25 километров в сутки.
Учитывая обстановку и возможности фронта, Ставка Верховного Главнокомандования 1 апреля поставила задачу с тем же темпом продолжать наступление и с ходу овладеть Веной, затем не позднее 12–15 апреля выйти к находящемуся западней австрийской столицы Санкт-Пельтену.
Еще в марте, когда шли жестокие бои у Секешфехервара, командующий 4-й гвардейской армии генерал Захватаев пророчески сказал:
— Видно, судьбой нам уготовано попасть из болотного межозерья в другую узость — Венские ворота.
— А где они, эти ворота? — спросили генерала.
— В двухстах километрах от нас есть город Шопрон. Он как раз у этих ворот: на севере распростерлось озеро Нойзидлер-зее, а на юге возвышаются отроги Восточных Альп.
О Венских воротах Захватаев заговорил снова, когда 9-я армия Глаголева и 6-я танковая Кравченко овладели большим городом Сомбатель.
— Генерал Дитрих наверняка попытается нас задержать у ворот, — сказал он в конце марта на совещании, когда давал указание на взятие города Шопрон. — Шопрон является ключом к австрийской столице.
— Возьмем и его, — усмехнулся генерал Руссиянов, самый первый генерал гвардии.
В 1941 году, командуя 100-й стрелковой дивизией, он в боях под Минском с 26 по 28 июня сумел нанести немецким пехотной и танковой дивизиям тяжелое поражение. Два полка были уничтожены, был разгромлен батальон мотоциклистов, подбиты множество танков, бронемашин, орудий.
Полки дивизии Руссиянова достойно сражались и под Ельней.
Отмечая мужество личного состава и высокое воинское мастерство, Ставка Верховного Главнокомандования переименовала дивизию генерала Руссиянова в 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Так он стал первым генералом гвардии.
Теперь его гвардейскому механизированному корпусу и 34-й гвардейской дивизии полковника Кукса предстояло овладеть Шопроном, из которого дороги вели на Вену.
Командарм Захватаев подошел к карте, и ткнув в нее указкой, сказал:
— Первыми к городу должны прорваться ваши танки. — Высокий, седой Руссиянов поднялся. — Не ввязываясь в бой за опорные пункты, они должны их обходить, чтобы прорваться к восточной окраине города.
Генерал, отметив карандашом на своей карте, произнес коротко:
— Понял.
— Наступая, помните о своем правом фланге. По данным фронтовой разведки, с севера выдвигаются части 3-й танковой дивизии СС. Прикрывая наступление танковой бригады, выдвинете свои мехбригады.
Руссиянов, кивнув головой, опять произнес:
— Понял. Так и будет сделано.
Командарм перевел взгляд на полковника Кукса, комдива стрелковой дивизии:
— Ваши полки, используя успех танкистов, должны ворваться на южную окраину Шопрона и одновременно обойти город с запада. По данным разведки, там закрепились части 12-й танковой дивизии СС. Держите свою артиллерию в готовности к отражению контратак…
Утром 1 апреля части генерала Руссиянова начали выдвижение. Первой вышла танковая бригада, за ней мехбригады. По соседней дороге спешили к назначенному рубежу гвардейские полки полковника Кукса. Через четверть часа загремела артиллерия, начался бой.
Он продолжался до полудня и проистекал так, как предсказывал командарм. Решил исход боя предпринятый комдивом обходный маневр. Опасаясь окружения, противник начал поспешно отходить по дорогам к Вене.
Вечером того же дня диктор московского радио Левитан зачитал очередной приказ Верховного Главнокомандующего о взятии войсками 3-го Украинского фронта Шопрона — крупного железнодорожного узла и важного опорного пункта обороны немцев на подступах к Вене.
На следующий день войска продолжили наступление к Вене и с ходу овладели городом Эйзенштадт.
В предвидении жестоких боев немецко-фашистское командование приняло чрезвычайные меры. Была создана новая группа войск «Австрия», объединившая отошедшие из Венгрии и Словакии полки и дивизии.
Для обороны Вены в городе сосредоточили восемь танковых, одну пехотную дивизии, до пятнадцати отдельных пехотных батальонов и батальонов Фольксштурма, состоявших из воинственной молодежи. В отряды обороны было привлечено население города, пожарные команды.
«Бьют последние часы! — напутствовал защитников Гитлер. — Вена должна стать неприступной крепостью. Мы победим!»
Назначенный начальником обороны Вены командующий 6-й танковой армии СС генерал-полковник войск СС Зепп Дитрих после поражения его армии под Балатоном заверял Гитлера: «Не сомневаюсь в победе. Вена для Германии будет сохранена».
На подступах и в самом городе были заблаговременно подготовлены оборонительные позиции. На танкоопасных направлениях создали противотанковые препятствия и заграждения. Основные улицы перегородили баррикадами и завалами, используя бревна, телеграфные столбы, трамвайные и железнодорожные вагоны, разбитые автомобили.
В угловых домах оборудовали пулеметные огневые точки. Находясь в укрытии, пулеметчик мог держать под обстрелом до трех улиц. Пулеметы устанавливались и в верхних этажах домов и чердаках.
На улицах устанавливались и орудия, допускавшие стрельбу прямой наводкой. Они рассчитывали поражать не только живую силу, но и бронемашины, танки.
Тяжелая артиллерия и минометы размещались в парках, садах, скверах, на площадях.
Нередко орудия и танки устанавливались в нижних этажах домов, чтобы открывать по штурмующим группам внезапный, так называемый кинжальный огонь из засады.
Все мосты через проходящий в городе Дунайский канал и через сам Дунай были подготовлены к взрыву, подступы к ним заминированы. Впрочем, не только мосты, но многие здания, памятники искусства были подготовлены к уничтожению. Немецкое командование намеревалось превратить красавицу Вену в груду развалин.
Пытаясь предотвратить разрушение города, маршал Толбухин обратился к населению с воззванием:
«Жители города Вены! Красная Армия вступила в пределы Австрии не с целью захвата австрийской территории, а исключительно с целью разгрома вражеских немецко-фашистских войск и освобождения Австрии от немецкой зависимости.
Красная Армия стоит на точке зрения Московской декларации союзников о независимости Австрии и будет содействовать восстановлению порядка, существовавшего в Австрии до 1938 года, т. е. до вторжения немцев в Австрию.
Красная Армия воюет с немецкими оккупантами, а не с населением Австрии, которое может спокойно заниматься своим мирным трудом. Ложью являются распускаемые гитлеровцами слухи, якобы Красная Армия уничтожает всех членов национал-социалистской партии. Партия национал-социалистов будет распущена, но рядовые члены национал-социалистской партии не будут тронуты, если они проявят лояльность по отношению к советским войскам.
Час освобождения столицы Австрии — Вены — от немецкого господства настал, но отступающие немецкие войска хотят превратить Вену в поле боя, как это они сделали в Будапеште. Это грозит Вене и ее жителям такими же разрушениями и ужасами, которые были причинены Будапешту и его населению.
Ради сохранения столицы Австрии, ее исторических памятников культуры и искусства предлагаю:
1. Всему населению, кому дорога Вена, из города не эвакуироваться, ибо с очищением Вены от немцев вы будете избавлены от ужасов войны, а тех, кто эвакуируется, немцы погонят на гибель.
2. Не давать немцам минировать Вену, взрывать ее мосты и превращать дома в укрепления. Организовать борьбу против немцев и защиту от разрушения ее гитлеровцами.
3. Всем венцам активно мешать вывозу немцами из Вены промышленного оборудования, товаров, продовольствия и не позволять грабить население Вены.
Граждане Вены!
Помогайте Красной Армии в освобождении столицы Австрии — Вены, вкладывайте свою долю в дело освобождения Австрии от немецко-фашистского ига.
Командующий войсками 3-го Украинского фронта Маршал Советского Союза Толбухин
6 апреля 1945 года».
Принимая решение на штурм Вены, маршал Толбухин скрупулезно изучил обстановку, положение противника. Замысел генерала Дитриха не стал для него секретом. Немецкий генерал, ожидая главного удара советских войск с юга, сосредоточил там свою основную группировку.
Толбухин в связи с этим принял неожиданное решение. Оставить на южном участке прикрытие, а Веной овладеть нанесением одновременно двух ударов: с юго-востока силами 4-й гвардейской армии и с северо-запада силами 6-й гвардейской танковой армии и частью сил 9-й гвардейской армии. При этом маршал учитывал, что находившиеся за Дунаем войска 2-го Украинского фронта также предпримут обход с целью взятия северной части Вены.
Для удобства управления войсками в ходе штурма город был разделен на восточный и западный участки. Восточной частью Вены предстояло овладеть 4-й гвардейской армии, а западной частью — 9-й гвардейской армии.
Соответственно замыслу были поставлены задачи войскам. Армии генерала Захватаева приказывалось нанести удар с юго-востока на центр города.
Для обеспечения удара предлагалось в ночь на 5 апреля подтянуть всю артиллерию, на направлении главного удара создать плотность артиллерии не менее 120 стволов на 1 километр фронта. Кроме того, внимание командующего армией обращалось на необходимость своевременной переправы основных сил через канал Швехт и на организацию четкого управления. Штурм армия должна была начать 5 апреля в 8 часов утра.
6-я гвардейская танковая армия наступала совместно с войсками 9-й гвардейской армии. Ее 5-й гвардейский танковый корпус должен был ворваться в юго-западную часть города и приступить к очищению ее от противника. А 9-му гвардейскому механизированному корпусу предусматривался обход Вены с запада, чтобы перекрыть все дороги. В дальнейшем танковые соединения совместно с частями армии Глаголева должны были окружить противника в Вене и не допустить его отхода из города.
Армия генерал-полковника Глаголева, взаимодействуя с частями танковой армии генерала Кравченко, должна была 39-м гвардейским корпусом обойти Вену с юга и ворваться в город с запада. 38-й корпус генерала Утвенко врывался с юга. А 37-й корпус генерала Миронова перекрывал важные направления в предгорье Восточных Альп.
Предваряя штурм Вены, 39-й корпус генерала Тихонова передовыми частями вышел к крупному промышленному центру и важному железнодорожному Узлу Винер-Нойштадт. В нем находились авиационные заводы Хейнкеля, поставлявшие фронту самолеты.
— Город нужно немедля брать, — решил генерал Тихонов.
Михаил Федорович имел немалый боевой опыт. Полковником он принял командование дивизией, отличился в нелегких боях на Кавказе. За боевые успехи ему было присвоено звание генерала, вскоре он вступил в командование корпусом. Воевал под Ленинградом. С именем генерала связано освобождение там многих населенных пунктов от немецко-фашистских оккупантов.
Когда формировалась 9-я гвардейская армия как резерв Ставки, Тихонову поручили командовать 39-м корпусом.
Атака города с ходу не удалась: противник оказал серьезное сопротивление. На помощь подоспели части мехкорпуса из танковой армии Кравченко. Решено было атаковать город утром.
В это время выдвигавшийся в горы стрелковый полк из 37-го гвардейского корпуса приблизился к городу. Высланная разведка донесла, что оборона противником организована слабо.
Командир полка полковник Бондаренко связался со штабом дивизии.
— Действуйте без промедления! — приказал комдив Блажевич, пообещав направить в поддержку 303-й гвардейский стрелковый полк.
Накануне этот полк атаковал немецкий аэродром, захватил на нем 20 самолетов и 100 авиационных пушек. Обнаружив, концентрационный лагерь, освободил советских граждан.
Гвардейцы полковника Бондаренко атаковали Винер-Нойштадт на рассвете, взаимодействуя с танкистами и корпусом генерала Тихонова.
В армейской газете писали: «В городе Винер-Нойштадт нашими подразделениями захвачены большие трофеи — несколько сот вагонов, много паровозов, танков, самоходных орудий, несколько сот пулеметов и большое количество складов с различными военными материалами и продовольствием.
Удар наших войск был настолько стремительным, что противник не успел взорвать или повре- дитъ предприятия. Войсками захвачен в полной исправности авиационный завод, выпускающий «мессершмитты», и локомотивный завод».
2 апреля в сражение была введена находившаяся во втором эшелоне армии 100-я гвардейская стрелковая дивизия. Командовал ею генерал-майор Макаренко. Действуя в отрыве от ушедшего в горы своего корпуса, дивизия наладила взаимодействие с корпусом генерала Тихонова, с которым соседствовал механизированный корпус из 6-й гвардейской танковой армии.
5 апреля — в первый день штурма — гвардейцам корпуса генерала Тихонова, 100-й дивизии и танкистам мехкорпуса, несмотря на ожесточенное сопротивление противника, удалось выйти к южной и западной окраине Вены.
38-й гвардейский корпус генерал-лейтенанта Утвенко вместе с танковым корпусом из танковой армии генерал-полковника Кравченко начал наступление в северном направлении с задачей перерезать все дороги, идущие из Вены на запад. Гвардейцы должны были достигнуть Дуная и там закрепиться, блокируя город с запада.
Некоторый успех имели и воины 4-й гвардейской армии генерала Захватаева. Им удалось ворваться в юго-восточную окраину Вены.
Начались напряженные уличные бои. Приходилось брать штурмом не только кварталы, но и отдельные дома. Противник вел сильный огонь на перекрестках улиц, из окон зданий, подвалов, чердаков.
В лабиринте улиц контратаки следовали одна за другой. Всюду путь преграждали заграждения из колючей проволоки, баррикады, минные поля, начиненные взрывчаткой «сюрпризы».
Ночью, получив донесения, маршал Толбухин потребовал с утра 6 апреля продолжить штурм города двумя корпусами армии генерала Глаголева, гвардейской танковой армией генерала Кравченко и 4-й гвардейской армией генерала Захватаева.
6 апреля 100-я гвардейская стрелковая дивизия достигла примыкавшего к городу Венского леса. Используя зеленый лесной массив, полки дивизии стали пробиваться к западной окраине города.
Венский лес. При упоминании этой лесной чащи вспоминаются имена многих австрийских композиторов, музыкантов, художников, создавших гениальные творения. Воинам приходил на память вышедший на советские экраны фильм «Большой вальс», рассказывающий о гениальном композиторе Иоганне Штраусе и необыкновенной певице Карле Доннер. Симфония «Сказка Венского леса» покоряла зрителей своим звучанием, призывала к мирной жизни.
Теперь в Венском лесу гремела мелодия войны. Выбив из него гитлеровцев, гвардейцы 100-й дивизии вышли к западной окраине города. До центральной части Вены было рукой подать.
Через Венский лес пробивалась и ударная группировка танковой армии и корпус генерала Утвенко. Их путь лежал на север, в обход Вены с запада. На исходе дня они столкнулись с крупной группировкой противника, состоявшей из мотопехоты и танковых подразделений. Завязался ночной бой, который продолжался и утром.
Впрочем, бои в Вене продолжались круглые сутки: днем сражались главные силы, ночью действовали мелкие. Боевыми действиями ударной группировки 38-го гвардейского корпуса руководил генерал Утвенко.
В августе 1941 года полковник Утвенко вступил в командование 19-й стрелковой дивизии, а в сентябре повел ее к Ельне, где командующий Западным фронтом генерал армии Жуков готовил Ельнинскую наступательную операцию.
5 сентября наступавшая в центре ударной группировки 19-я стрелковая дивизия ворвалась в Ельню и совместно с соседними соединениями к утру 6 сентября освободила город от захватчиков. Операция под Ельней была одной из первых наступательных операций советских войск в Великой Отечественной войне.
Заслушав доклад Жукова об итогах Ельнинской операции, Сталин одобрительно отозвался о ее результатах: «Ничего у вас получилось с ельнинским выступом. Вы были тогда правы». Верховный признал правоту высказывания Жукова о дальнейших действиях.
Летом 1942 года полковник Утвенко вступил в командование 33-й гвардейской стрелковой дивизией и был направлен на защиту Сталинграда. Свое боевое крещение дивизия получила в июльских боях на Дону. Полки дрались умело, проявляя стойкость и мужество.
Под станицей Клетской четыре бронебойщика выдержали единоборство с тридцатью танками врага. Пятнадцать из них гвардейцы уничтожили, вынудив остальных отступить.
Руководил боевыми действиями отважный комдив Александр Иванович Утвенко, ставший к тому времени генерал-майором. В прошлом он дважды был ранен, отступая от границы, попадал в окружение, но выходил из него, выводя своих подчиненных.
В дальнейшем 33-я гвардейская дивизия вошла в состав 2-й гвардейской армии, которой командовал генерал-лейтенант Малиновский.
В отражении немецкой ударной группировки фельдмаршала Манштейна, рвавшейся на выручку окруженной армии Паулюса, 33-я дивизия героически сражалась с пехотой и танками врага. Умело отстояв занимаемый рубеж, она перешла в последующем в наступление.
После овладения Ростовом два полка дивизии, которыми командовали подполковник Казак и майор Епанчин, выдержали на рубеже реки Миус ожесточенные атаки врага, проявив героизм, мужество и высокое мастерство в управлении подразделениями. Оба офицера удостоились звания Героя.
Вскоре генерал-майор Утвенко принял командование гвардейским корпусом, в ходе наступления которого были освобождены многие города Донбасса.
Теперь корпусу предстояло вести уличные бои, освобождая Вену от фашистской нечисти.
Ударная группировка войск 6-й танковой армии и корпус генерала Тихонова с боями продвигались на север через Венский лес вдоль западной окраины Вены. 7 апреля прошло в ожесточенных схватках. Только к исходу дня группа генерала Тихонова вышла на Дунай в районе Тульн и Вердерн. Успеха добились и гвардейцы генерала Утвенко, ведя уличные бои в Вене.
8 апреля бои в городе приняли еще более напряженный характер. Части танковой армии генерала Кравченко, совершив поворот на юго-восток, вышли к переправам на Дунае и уже с запада начали движение к центру Вены.
Успеха добились и части 4-й гвардейской армии. Наступая вдоль южного берега Дунайского канала, они полностью овладели арсеналом, вокзалом и железнодорожной станцией. Отдельные подразделения 20-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Бирюкова форсировали Дунайский канал в районе железнодорожного моста.
Эти же подразделения вошли в тактическую связь с правым флангом 38-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Утвенко. Корпус вел бои в южной, юго-западной окраинах города, охватывая центральную часть города с юга и запада.
Немцы сопротивлялись с яростью отчаяния даже небольшими группами. По возможности остатки этих групп переодевались в гражданское платье, пытались пробраться к своим войскам, удерживавшим кварталы города на острове, образованном Дунайским каналом и Дунаем. Все мосты в городе, кроме одного, Имперского, были немцами взорваны.
Дунайский канал, проходивший через Вену, представлял собой труднопреодолимую преграду шириной до 60 метров. Его одетые гранитом берега высотой 6–7 метров затрудняли форсирование. Широкие набережные окаймлялись многоэтажными зданиями с толстыми стенами с амбразурами, из которых простреливался канал и подступы к нему.
Чтобы обеспечить форсирование каналов, приходилось пробивать стены домов, в проломы вкатывать орудия и минометы и из них вести огонь по домам противоположного берега.
Смельчаки из саперно-штурмовых групп на подручных средствах переправлялись на северный берег канала и поджигали здания бутылками с горючей смесью.
Используя фермы взорванных мостов, доски, бревна, мелкие подразделения под прикрытием огня переправлялись на северный берег канала и штурмовали обороняемые противником здания. В рукопашных схватках приходилось овладевать каждым этажом.
К исходу 10 апреля части 39-го гвардейского корпуса и танкисты 6-й гвардейской танковой армии заняли центральную часть Вены и подошли к Дунайскому каналу.
В течение 9 и 10 апреля войска 3-го Украинского Фронта продолжали продвигаться к центру города, вели ожесточенные бои за каждый квартал, переулок, дом. Части 20-го гвардейского стрелкового корпуса, еще 8 апреля форсировав Дунайский канал, продвигались по острову вдоль Дуная. Противник оказывал особенно упорное сопротивление, то и дело переходил в контратаки пехотой и танками. Выход наших частей к мостам через Дунай приводил к полному окружению обороняющихся в Вене гитлеровцев.
46-я наступает за Дунаем
Ликвидация венской группировки противника происходила не только в южной части города, но и в северной, где вела бои 46-я армия 2-го Украинского фронта. Армии была поставлена задача обойти город вдоль северной его окраины и перерезать пути отхода из Вены, идущие на север и северо-запад.
Переправившись через Дунай на левый берег, войска армии 8 апреля начали наступление на запад. Однако здесь они встретили сильное сопротивление мощной группировки, состоявшей не только из немецких пехотных частей, но и до десяти батальонов фольксштурма со средствами усиления.
В сражавшихся за Дунаем частях советские воины показывали образцы отваги, мужества, воинского мастерства.
Истребитель танков, наводчик орудия, сержант Пьянов рассказывал, как он, занимая огневую позицию на танкоопасном направлении, подбил вражескую машину. «Прежде всего я решил уничтожить головной танк, зная, что там находится командир. Глядя в прицел, я работал ручками наводки, удерживая цель на перекрестье. Танк все ближе, ближе… Жду, когда он подставит уязвимый борт. И только он развернулся, как я нажал на спуск. Выстрел! Затем увидел яркую вспышку, всплеск огня. Танк остановился. На его корме вскоре выбился язык пламени.
Был поражен и другой танк. Его подбил со второго выстрела старший сержант Бескоместный. В ходе боя он был ранен, однако с огневой позиции не ушел.
Метко бил из пулемета младший сержант Мызников по контратакующим гитлеровцам. Он не только заставил их залечь, но и бежать с поля боя.
Бои шли не только на земле, но и в воздухе. На весь фронт прославился ас капитан Колдунов, Герой Советского Союза.
Над Веной наши истребители во главе с Колдуновым встретились с девятью «мессершмиттами». Вступив в схватку, капитан атакует ведущего. Пулеметной очередью поражает машину. Однако другой «мессер» заходит «Яку» Колдунова сзади. Заметив маневр немецкого летчика, наш ас искусно выворачивается и сам переходит в атаку. И второго вгоняет в землю.
Отбрасывая врага, 46-я армия к исходу 9 апреля продвинулась вперед. Командующий армией генерал-лейтенант Петрушевский подтвердил качества военачальника.
В начале войны Александр Васильевич, будучи полковником, возглавлял штаб армии. Затем командовал корпусом. Достойно проявив себя в боях, был месяц назад выдвинут на должность командующего армией. Венская операция была для него важным экзаменом.
46-я армия шла вперед, однако отставала от ушедших на запад частей 3-го Украинского фронта.
Ставка Верховного Главнокомандования в тот день обратила внимание командующего фронтом маршала Малиновского на недостаточно быстрое продвижение его войск. Потребовала, чтобы все пути отхода из Вены на север были противнику отрезаны не позднее 10 апреля.
В свою очередь немецкое командование усилило свою северную группировку эсэсовскими танковыми, пехотными и кавалерийскими частями. Отчаянно сопротивляясь, немецкие войска с трудом сдерживали занимаемые ими рубежи. Переходя в частые контратаки, они стремились задержать наше наступление.
Получилось так, что 46-я армия, оттянув на себя часть сил врага, облегчила войскам 3-го Украинского фронта выполнение задачи по овладению Веной.
Имперский мост
Через всю Вену, разделяя город на южную и северную части, нес свои воды широкий Дунай. По нему проходила граница между войсками двух фронтов: в южной части 3-го Украинского, в северной части — 2-го Украинского.
Семь мостов соединяли в городе берега, шесть из которых в ходе длинных боев были разрушены. Оставался только один, который венцы называли Рейхс-брюкен. В переводе это означало Имперский мост.
Он и в самом деле представлял собой величественное сооружение: с одного берега до другого — почти километр, возможно даже и больше. И ширина более полусотни шагов.
Наступавшие по противоположному берегу войска к мосту еще не подошли, и потому находившиеся в Вене немецкие части старались его удержать на случай своего отступления. А потом уже взорвать.
На подступах к нему создали мощные опорные пункты, подтянули танки, бронетранспортеры. Нашей разведке удалось установить, что мост заминирован: у каждой опоры заложены ящики со взрывчаткой, к которым тянутся с противоположного берега кабель и провода.
Как инженерное сооружение Имперский мост имел не только тактическую, но и оперативную значимость.
Командующий 4-й гвардейской армией генерал Захватаев имел особый разговор с генералом Руссияновым, войска которого наступали вдоль реки. Это был 1-й гвардейский механизированный корпус.
— Нельзя, Иван Никитич, позволить немцу мост подорвать! Он должен быть сохранен. Это требование самого командующего фронтом маршала Толбухина. Нужно разминировать. А уж как это сделать — не вас учить! Два дня сроку.
— Будет выполнено, — заверил первый гвардейский генерал.
Выполнение этого боевого задания пало на разведчиков и саперов 2-й гвардейской механизированной бригады, которой командовал подполковник Сергей Алексеевич Иванов.
Поутру, вызвав из разведроты старшего сержанта Кульнева, он поручил ему сформировать команду из разведчиков и саперов:
— Отбери десять гвардейцев из разведроты, а шесть саперов сегодня придут. Задача вам будет ответственная, сложная, но почетная: нужно прорваться к мосту и разминировать его.
Тут же в штабе комбриг, начальник разведки бригады и старший сержант Кульнев обдумали план действия.
В ожидании приезда разведчиков и саперов Кульнев решил разведать подступы к мосту. Взобравшись на верх полуразрушенного храма, он прильнул к биноклю.
Вокруг гремело, даль тонула в облаках сизого дыма от разрывов снарядов и мин. Все же удалось обнаружить укрывавшихся в развалинах домов пулеметчиков, заметить три танка, находящиеся в укрытии бронетранспортеры подсказывали о близкой к ним мотопехоте. Обнаружил сержант и охрану моста.
Когда он попытался приблизиться к мосту, невидимые эсэсовцы открыли такой огонь, что отпало желание выполнить задуманное.
Вскоре прибыли гвардейцы из разведроты. Среди них были рядовые Григорий Москальчук и Николай Борисов, мастер вождения бронетранспортера старшина Федор Минкин. В группе саперов самые заметные старший сержант Михаил Ластовский и рядовой Андрей Золкин. Оба в годах.
— Вам сколько же лет? — придирчиво оглядел их Кульнев.
— В отцы тебе, сынок, годимся, — ответил старший сержант Ластовский.
Рождения 1905 года, он действительно двадцатилетнему Кульневу годился в отцы.
Оба сапера были мастерами своего дела. В боях на подступах к Вене сержант Ластовский под огнем противника в поисках брода для танков разведал реку Лизинг. Было опасно и трудно, но сапер справился с заданием. По установленным им вехам боевые машины преодолели бурную реку и без задержки атаковали неприятеля.
Не уступал в мастерстве саперного дела и рядовой Андрей Золкин. В Вене, обеспечивая атаку гвардейцев мехбригады, он в составе инженерной разведки разминировал два моста через реку Швехт.
На поясном ремне у обоих саперов висели малые лопатки.
— Это зачем? — спросил Кульнев.
— А чем прикажете рубить кабель да провода к подрывным зарядам? — усмехнулся Ластовский.
Накануне оба отточили до предела свои лопатки. Остальные саперы сделали то же.
— Кстати, сержант Кульнев, а ножи-то у вас есть? — спросил в отместку Ластовский.
— А как же! И умеем их пускать в ход.
К вечеру прибыл комбриг подполковник Иванов. Его сопровождал капитан-разведчик. Он сообщил, что к условленному времени к Имперскому мосту подойдут катера с подразделениями морской пехоты. Они высадятся у моста на два берега и поддержат огнем действия команды Кульнева. Сообщение укрепило уверенность в успех дела.
Журналист Д. Радзинский встречался с Андреем Митрофановичем Кульневым и с его слов записал события ночи на 13 апреля:
«Придерживаясь стен домов, они гуськом направились в сторону Дуная. Вот и передний край, не так-то просто было определить в ночном уличном бою. Залегли в одном из подъездов большого многоэтажного дома, еще не полностью отбитого у гитлеровцев. Стали прислушиваться, откуда меньше всего стреляют. Но стрельба была настолько густой и плотной, что сделать это оказалось невозможно.
Справа от дома горел какой-то огромный склад. «А что, если прорваться через него?» Они устремились к складу.
Обстрел не прекращался. От попадания в склад мин и снарядов вверх взлетали куски арматуры, горящих досок, снопы искр. Пожар набирал силу. Здание было наполнено удушливым дымом. То тут, то там стены его лизали лохматые языки пламени, начала рушиться кровля.
Кто-то из команды упал, его подняли, понесли. Еще один стал кататься по земле, сбивая с одежды пламя. Кого-то ударила упавшая балка. «Не задерживаться! Вперед!» — подал голос Кульнев.
На счастье, показался в стене проем. Выскочили во двор. Отбежав от огня, упали в изнеможении».
С Кульневым были старшина Федор Минин, разведчики Григорий Москольчук, Николай Борисов и два сапера: Михаил Ластовский и Андрей Золкин. Это было все, что осталось от команды…
Впереди замаячил немецкий часовой-автоматчик,
— Федя, сними. Только без шума.
Потом пришлось «убрать» расчет пулемета, прежде чем достигли моста.
Команда разделилась на две группы. В каждой был сапер. И приступила к работе.
Продолжая рассказ, журналист Д. Радзинский сообщал, что работа оказалась нелегкой. У каждой опоры были заложены ящики со взрывчаткой, на каждой крестовине закреплены толовые или пироксилиновые шашки. Все это было соединено толстым кабелем, к каждому заряду вела отдельная линия.
Находясь под мостом, приходилось одной рукой держаться за балку, другой отыскивать заряды. Поскольку у разведчиков не оказалось специальных инструментов, крепление зарядов и провода приходилось резать ножами, а потом под гул и грохот разрывов сбрасывать в Дунай заряды, опасаясь, как бы не сорваться следом. От холодного металла стыли руки. А работе — ни конца ни края…
Вспоминая о том пути под Имперским мостом, в подвешенном, словно у летучих мышей, состоянии, где одно неверное движение грозило гибелью, Андрей Митрофанович Кульнев и по сей день удивляется, откуда силы нашлись. А ведь нашлись!
Перед рассветом, обезвредив свыше сотни зарядов, наконец добрались до противоположного — западного края моста. Задание командования было выполнено. На рассвете по мосту прошли наши танки…
Выполнить задачу разминирования моста отважные воины смогли при поддержке моряков-десантников Дунайской флотилии. Высадившись с бронекатеров, они одновременно бросились к мосту и открыли по его охране сильнейший огонь.
Помогли и пожары, при свете которых работала команда подрывников.
Как заключили позже специалисты, саперы изъяли около двадцати тонн взрывчатки. А в документах представления на Героев Советского Союза отважной шестерки было сказано, что сапер Ластовский обезвредил 76 зарядов взрывчатого вещества, а его напарник Золкин — 56.
В те памятные апрельские дни боевой дух советских воинов был исключительно высок. Они сознавали свою освободительную миссию, горели желанием быстрее избавить народ Австрии от фашистских захватчиков, победоносно закончить войну.
Благодаря мужеству и отваге советских воинов л яростное сопротивление гитлеровцев, засевших в австрийской столице, было сломлено. К 14 часам 13 апреля — на седьмой день жестоких боев — Вена была полностью очищена от врага.
Стремительные и самоотверженные действия наших войск не позволили фашистам разрушить один из красивейших европейских городов, спасли жизнь тысячам венцев. Было предотвращено уничтожение многих ценных архитектурных сооружений, подготовленных к взрыву или подожженных фашистами при отступлении. Были спасены многие памятники старины.
В боях за Вену противник понес крупные потери в живой силе и боевой технике. В период с 3 по 13 апреля войсками 3-го Украинского фронта в районе Вены было взято в плен свыше 47 000 солдат и офицеров, захвачено 663 танка и 1093 орудий всех калибров. Кроме этого, противник в боях за Вену потерял убитыми около 19 тысяч солдат и офицеров.
Задача, поставленная Верховным Главнокомандованием войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов, была выполнена.
Но немалые потери понесла и Советская Армия в боях за освобождение австрийского народа. Почти 26 тысяч бойцов и офицеров навечно остались в австрийской земле.
В день освобождения Вены — 13 апреля — Москва от имени Родины салютовала доблестным войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов, овладевших стратегически важным узлом обороны, прикрывавшим пути к южным районам Германии, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.
С освобождением Вены приблизился конец войны.
Сокрушенные в боях за Вену немецкие войска позорно отступали. Их главная сила — 6-я танковая армия СС, потеряв бронетехнику, разбилась на отдельные отряды и, с трудом отбиваясь от преследования, уходила в недалекие леса и горы. Оттуда был путь в южные районы Германии.
Пытаясь скрыться от возмездия, глава танковой армии генерал Зепп Дитрих подтвердил ложный слух о своей гибели. Якобы его убили австрийские патриоты.
На самом деле и без этого вымысла судьба генерала была предрешена. Не помогло и переодевание в форму рядового эсэсовца.
В начале мая Зепп Дитрих с остатками своей армии оказался на территории, оккупированной американскими войсками. Его арестовали и предали суду как участника Арденнской операции, в которой погибли многие американцы.
Суд приговорил Дитриха к 25-летнему тюремному сроку. Однако просидел он в камере за решеткой всего полтора года. Ловкие адвокаты сумели убедить сердобольных судей в его невиновности и болезни.
Вернувшись в родной город, Дитрих узнал, что жена его отвергла.
Последние годы жизни он провел в одиночестве. Скончался в собственной постели от обширного инфаркта в 1966 году в возрасте 73 лет.