Как и у бройлеров, выклевывание перьев у несушек – признак стресса и, как говорится в одном из упомянутых выше исследований, «отсутствия стимулов со стороны физической среды»[213]. Было доказано, что в более разнообразной среде, где есть насесты, подстилка, в которой можно рыться, и места для гнездования, куры реже клюют друг друга и теряют меньше перьев, чем в клетках[214]. Выклевывание перьев вызывает все новые проблемы, поскольку, как отметила еще одна группа исследователей, «царапины и шрамы на коже, особенно на спине, чаще появляются, когда кожа на спине уже не защищена перьями. Таким образом, страх, потеря перьев и боль иногда бывают проявлениями одного и того же синдрома»[215].
Наконец, в большинстве клеток обязательно найдется хоть одна птица (в крупных клетках, возможно, больше), потерявшая волю к сопротивлению из-за того, что ее постоянно топтали и толкали другие куры. Вероятно, на обычном дворе эти птицы занимали бы нижние ступени в птичьей иерархии, но в нормальных условиях это не было бы для них трагедией. В клетке таким курам остается лишь забиваться в угол, обычно в нижней части покатой клетки, а соседки постоянно нападают на них, когда те пытаются пробиться к кормушке или поилке.
Хотя после всего сказанного может показаться бессмысленным проводить исследование того, что предпочитают куры: клетки или вольный выгул, доктор Мэриан Докинс с факультета зоологии Оксфордского университета все же проделала эту работу, результаты которой подтвердили выводы других ученых. Если курице предоставить выбор между клеткой и выгулом на траве, она предпочтет свободу. Более того, большинство птиц, как только им предоставили такую возможность, покинули свои клетки с кормом ради прогулки, хотя есть на свободе им было нечего[216].
Что может сделать курица в доказательство того, что условия ее содержания невыносимы? Умереть. Высокая смертность наблюдается только в самых тяжелых условиях – нормальная продолжительность жизни курицы гораздо больше, чем полтора-два года, отпущенные несушкам на птицефабриках. Курицы, как люди в концентрационных лагерях, отчаянно цепляются за жизнь даже в самых ужасных обстоятельствах. Тем не менее фабрики по производству яиц обычно теряют за год 10–15 % несушек, многие из которых гибнут от стресса, вызванного теснотой и связанными с ней проблемами. Вот один пример:
Управляющий яичной фермой на 50 тысяч птиц, расположенной близ Кукамонги (Калифорния), сообщил, что от стресса, вызванного заключением в клетке, ежедневно умирает от пяти до десяти несушек. (От двух до четырех тысяч в год.) «Эти птицы, – утверждает он, – умирают не от какой-то болезни. Они просто не могут перенести стресс от жизни в тесноте»[217].
Строго контролируемое исследование, проведенное учеными с факультета птицеводства Корнелльского университета, подтвердило, что теснота ведет к повышению смертности. За период менее года смертность среди несушек, содержавшихся по трое в клетке размером 30 × 45 см, составляла 9,6 %; когда в клетку добавляли четвертую птицу, смертность вырастала до 16,4 %; когда птиц в клетке становилось пять, умирало 23 %. Тем не менее исследователи советуют «в большинстве случаев держать в клетке размером 30 × 45 см по четыре несушки породы леггорн», поскольку в этом случае рост общего числа яиц обеспечивает такую рентабельность, которая с лихвой покрывает издержки от того, что исследователи называют «амортизацией поголовья»[218]. Если же цена на яйца высока, то, согласно отчету, «размещение в одной клетке пяти несушек может обеспечить даже бо́льшую прибыль». Эта ситуация напоминает ту, что мы наблюдали в случае с бройлерами, и вновь подтверждает, что владельцам птицефабрик экономически выгодно размещать птиц в большей тесноте, даже когда в таких условиях умирает множество животных. Поскольку откладывание яиц – это физиологическая функция (как овуляция у женщин), куры продолжают нести яйца, несмотря на условия содержания, подавляющие все их поведенческие потребности.
Итак, куры, которые обеспечивают нас яйцами, живут и умирают. Пожалуй, тем, кто умирает рано, еще везет: ведь их более живучим товаркам не достается ничего, кроме дополнительных нескольких месяцев страданий в тесноте. Они несут яйца, пока их производительность не падает, после чего их отправляют на бойню и превращают в начинку для пирогов и суповые наборы – больше к тому моменту они уже ни на что не годны.
Есть лишь одна возможная альтернатива этому скорбному пути, и она тоже не из приятных. Когда яйценоскость курицы снижается, ее можно восстановить путем так называемой «принудительной линьки». Цель принудительной линьки – запустить в организме курицы физиологические процессы, которые в естественной среде связаны с сезонной утратой старого оперения и ростом новых перьев. После линьки, естественной или искусственной, курица откладывает яйца чаще. Чтобы вызвать линьку у курицы, живущей в ангаре с контролируемыми условиями без сезонных изменений температуры и солнечного света, требуется подвергнуть ее организм «встряске». Как правило, в один из дней несушка не находит в привычном месте ни корма, ни воды. Например, до недавнего времени в брошюре Министерства сельского хозяйства Великобритании рекомендовалось так организовать второй день принудительной линьки:
Никакой пищи, света и воды. Полностью очистите кормушки, удалите все объедки, заберите яйца, отключите воду и свет и оставьте птиц на 24 часа[219].
Стандартная практика предполагала возобновление подачи воды через два дня, а пищи – еще через день. В течение нескольких последующих недель возвращалось нормальное освещение, и те куры, которые не умирали от пережитого шока, могли сохранять достаточную продуктивность, чтобы их оставили в живых еще примерно на полгода. Под давлением борцов за благополучие животных в 1987 году такой метод принудительной линьки был запрещен в Великобритании: теперь куры должны получать еду и воду каждый день. В США эта практика по-прежнему законна. Однако многие фермеры не считают эту процедуру оправданной: куры дешевы, так что проще купить новых, если старые прошли пик продуктивности.
Производители яиц не допускают никакой сентиментальности в отношении птиц, которые снесли для них столько яиц. Если убийца перед казнью имеет право на особую трапезу, то обреченным курам могут вовсе не дать еды. «Не кормите отслуживших свое кур», – советует заголовок в Poultry Tribune, а в самой статье говорится, что пища, которую получают куры за 30 часов до забоя, пропадает понапрасну, поскольку мясокомбинат не заплатит поставщику еще и за содержимое их пищеварительного тракта[220].
Из всех животных, употребляемых в пищу на Западе, наиболее разумными, безусловно, можно назвать свиней. Природный интеллект свиней сравнивают с интеллектом собак – и зачастую не в пользу последних. Свиней вполне можно выращивать как животных-компаньонов и обучать выполнению простых команд точно так же, как собак. Когда Джордж Оруэлл сделал свиней центральными персонажами своего «Скотного двора», этот выбор был оправдан не только с литературной, но и с научной точки зрения.
Важно помнить о высоком интеллекте свиней, оценивая условия их выращивания на фермах. Хотят всем чувствующим существам, независимо от уровня их интеллекта, должно уделяться одинаковое внимание, животные с разными способностями испытывают разные потребности. Всех нас объединяет потребность в физическом комфорте. Мы уже знаем, что курам в ее удовлетворении отказано; как мы увидим далее, свиньям в этом плане повезло не больше. Помимо физического комфорта, несушке требуется социальная среда в виде стаи; она может затосковать по теплоте и успокаивающему квохтанию матери-курицы после расставания с ней. Исследования показывают, что даже куры способны страдать от скуки[221]. Все выводы, справедливые для кур, в значительно большей степени справедливы и для свиней. Исследователи из Эдинбургского университета изучили свиней, выпущенных с коммерческих свиноферм в условия, близкие к естественным, и обнаружили у них устойчивые модели поведения: они формируют стабильные социальные группы, строят общие жилища, испражняются далеко от тех мест, где спят, они активны и большую часть времени проводят роясь в земле на лесной опушке. Когда супоросая свиноматка готова дать приплод, она покидает стадо и сооружает собственное жилище: находит подходящее место, роет нору и выстилает ее травой и ветками. Там она рожает и живет около девяти дней, после чего вместе с поросятами присоединяется к стаду[222]. Как мы увидим далее, на промышленной свиноферме свиньи не могут следовать этим инстинктивным моделям поведения.
На современной промышленной ферме свиньи могут только есть, спать, вставать и ложиться. Обычно им не выделяют соломы или другого материала для выстилания жилища, поскольку это затрудняет уборку. В таких условиях свиньи, конечно, набирают вес, но испытывают скуку и неудовлетворенность. Иногда фермеры замечают, что свиньи охотно реагируют на различные стимулы. Один британский фермер писал в Farmer’s Weekly, как поселил свиней в заброшенном доме и они целыми днями «играли», гоняясь друг за другом вниз и вверх по лестницам. Вот какой вывод он сделал:
Наши животные нуждаются в разнообразии обстановки, а для этого необходимо оборудовать место их пребывания всевозможными приспособлениями для игр – разной формы, размера и текстуры. Свинья, как и человек, не любит монотонность и скуку