В эту минуту миллионам людей в разных странах мира нечего есть. Другим миллионам еды хватает, но ее качество оставляет желать лучшего – как правило, в ней мало белка. Возникает вопрос: способствуют ли практики животноводства, принятые в развитых странах, решению проблемы голода?
Каждому животному необходимо питаться, чтобы набрать вес и размер, при которых оно будет годиться для убоя. Если, скажем, теленок пасется на землях, где растет только трава и где невозможно вырастить кукурузу и другие съедобные для нас злаки, это позволит увеличить количество белка, пригодного для потребления людьми: ведь подросший теленок сможет обеспечить нас белком, который мы пока не научились экономически эффективно извлекать из травы. Но если взять такого же теленка и поместить его в откормочный загон или в другое тесное пространство, картина резко изменится. Теперь теленка придется кормить. Хотя один теленок занимает очень мало места, огромные площади уходят под посевы кукурузы, сорго, соевых бобов – всего, чем он питается. В этом случае мы кормим теленка тем, что вообще-то могли бы есть сами. Бо́льшая часть этой еды требуется теленку для поддержания физиологических функций его организма. Как бы мы ни ограничивали двигательную активность животного, его организм все равно сжигает калории просто для поддержания жизни. Кроме того, часть энергии, поступающей животному с пищей, тратится на рост несъедобных частей организма – например, костей. И только часть съеденного, оставшаяся после удовлетворения всех этих потребностей, может превратиться в мясо, которое однажды съедят люди.
Сколько белка, полученного из пищи, расходует теленок и сколько достается людям? Ответ вас удивит. Для получения фунта съедобного мясного белка необходимо скормить теленку 21 фунт растительного белка. Мы получаем обратно меньше 5 % вложенного. Неудивительно, что Фрэнсис Мур Лаппе называет такое животноводство «белковой фабрикой наоборот»![305]
Можно посмотреть на ситуацию и с другой стороны. Предположим, у нас есть один акр плодородной земли. На этом акре мы можем выращивать высокобелковые растения – например, горох или бобы. В результате мы получим с одного акра 300–500 фунтов белка. Или можно выращивать на этом акре корм для скота, а затем убивать и есть откормленных животных. Тогда мы получим 40–45 фунтов белка с одного акра. Интересно, что, хотя большинство животных преобразуют растительный белок в животный более эффективно, чем крупный рогатый скот (например, свинье нужно всего восемь фунтов растительного белка для выработки одного фунта мясного), это преимущество практически исчезает, когда мы рассчитываем количество произведенного белка на акр, поскольку быки и коровы могут получать белок из тех растений, которые свинья не усваивает. Итак, по большинству подсчетов, растения дают примерно в десять раз больше белка на акр, чем мясные животные (хотя по некоторым оценкам это соотношение достигает двадцати к одному)[306].
Если не убивать животных и не есть их плоть, а вместо этого получать от них молоко и яйца, белковая отдача будет заметно выше. Однако животным все равно требуется белок, так что даже при самом эффективном ведении хозяйства молоко и яйца с одного акра будут содержать вчетверо меньше белка, чем мы могли бы получить из культурных растений.
Конечно, белок – это лишь один из необходимых питательных элементов. Если сравнивать растительную пищу с животной по общему числу калорий, перевес также будет на стороне растений. Сравнив отдачу от акра, засеянного овсом или брокколи, с полученной от акра, засеянного кормовыми культурами для производства свинины, молока, птицы или говядины, мы увидим, что овес, собранный с акра земли, будет содержать в шесть раз больше калорий, чем мясо свиньи, выращенной на кормах с такого же акра (а свинина – самый калорийный продукт животного происхождения). Брокколи с одного акра даст в три раза больше калорий, чем свинина. Овес будет содержать в 25 раз больше калорий на акр, чем говядина. Анализ содержания других питательных веществ в растениях убедительно опровергает мифы, распространяемые производителями мяса и молока. Например, брокколи с одного акра содержит в 24 раза больше железа, чем говядина в расчете на тот же акр, а овес – в 16 раз больше железа. Хотя кальция в молоке на акр будет больше, чем в овсе, брокколи выигрывает у молока: кальция в брокколи на акр содержится в пять раз больше, чем в молоке[307].
Последствия всего этого для мировой продовольственной ситуации ошеломляют. В 1974 году Лестер Браун из Совета по развитию заморских территорий подсчитал, что, если американцы сократят потребление мяса всего на 10 % в год, это позволит высвободить по меньшей мере 12 миллионов тонн зерна – этого достаточно, чтобы накормить 60 миллионов человек. Дон Паарлберг, бывший помощник министра сельского хозяйства США, отмечал, что, если поголовье домашнего скота в США сократится хотя бы наполовину, не использованных в результате этого продовольственных ресурсов будет достаточно для четырехкратного восполнения дефицита калорий населения всех несоциалистических стран третьего мира[308]. По сути, той пищи, которая уходит на корм скоту в богатых странах, при грамотном распределении хватит на то, чтобы положить конец голоду и несбалансированному питанию во всех уголках земного шара. Итак, ответ на наш вопрос прост: методы животноводства, используемые в промышленных странах, вовсе не способствуют решению проблемы голода.
Производство мяса приводит к истощению других ресурсов. Алан Дернинг, исследователь из Института всемирного наблюдения (экологического аналитического центра, расположенного в Вашингтоне), подсчитал, что получение одного фунта стейка из мяса бычка, выращенного в откормочном загоне, обходится ценой пяти фунтов зерна, 2500 галлонов воды, энергии, эквивалентной галлону бензина, а также примерно 35 фунтов эродированной почвы. Более трети территории Северной Америки занимают пастбища, более половины обрабатываемой земли в США засеяно кормовыми растениями, более половины всей воды, потребляемой в США, уходит на сельскохозяйственных животных[309]. Во всех этих аспектах растительная пища куда менее требовательна к природным ресурсам и окружающей среде.
Для начала рассмотрим энергетическую проблему. Можно предположить, что сельское хозяйство – это способ использования плодородности почвы и энергии солнечного света для увеличения доступной нам энергии. В традиционном сельскохозяйственном производстве все так и происходит. Например, кукуруза в Мексике дает 83 калории на каждую потраченную калорию природного топлива. Однако в развитых странах сельское хозяйство куда больше зависит от углеводородного сырья. Самое энергоэффективное направление пищевой промышленности в США (речь снова о выращивании овса) приносит чуть менее 2,5 калории на калорию ископаемого топлива, картофель – чуть более 2 калорий, пшеница и соевые бобы – около 1,5. Однако даже эти скромные результаты – верх эффективности по сравнению с ситуацией в американском животноводстве, каждое направление которого потребляет значительно больше энергии, чем производит. Наименее затратное из них – пастбищное производство говядины – потребляет более 3 калорий углеводородного сырья на каждую произведенную калорию; самое затратное – производство говядины в откормочных загонах – более 33 калорий топлива на одну калорию продукта. Яйца, баранина, молоко и птица по энергоэффективности их производства располагаются между двумя этими направлениями. Иными словами, если говорить только об американском сельском хозяйстве, выращивание сельскохозяйственных культур здесь по меньшей мере в пять раз эффективнее пастбищного скотоводства, в 20 раз эффективнее птицеводства и более чем в 50 раз эффективнее производства говядины в откормочных загонах[310]. Животноводство в США держится лишь на том, что использует запасы солнечной энергии, миллионами лет хранившиеся в земле в виде нефти и угля. Это придает агробизнесу экономический смысл, поскольку мясо стоит дороже нефти; но с точки зрения долгосрочного рационального использования ограниченных ресурсов животноводство абсолютно бессмысленно.
Животноводство проигрывает растениеводству и в вопросе потребления воды. На производство фунта мяса уходит в 50 раз больше воды, чем на выращивание той же массы пшеницы[311]. Еженедельник Newsweek наглядно представил ситуацию: «На том объеме воды, который выпивает за свою жизнь тысячефунтовый бычок, мог бы свободно удержаться эсминец»[312]. Из-за потребностей животноводства высыхают крупные подземные водоемы, питающие водой многие засушливые районы Америки, Австралии и других стран. Например, в традиционном скотоводческом регионе, который тянется от западного Техаса до Небраски, снижается уровень грунтовых вод и высыхают колодцы, поскольку огромное подземное озеро Огалала – еще один ресурс, на создание которого, подобно нефти и углю, у природы ушли миллионы лет, – продолжает опустошаться ради производства мяса[313].
Не стоит забывать и о том, как животноводство сказывается на воде, которая в нем не используется. Согласно статистике Британской ассоциации водоохранных органов, в одном только 1985 году было зафиксировано более 3500 случаев загрязнения вод отходами с ферм. Вот лишь один из них: в свиноводческом хозяйстве прорвало цистерну, и в результате в реку Перри попала четверть миллиона литров свиного навоза; погибло 110 тысяч рыб. Более половины всех исков по поводу серьезных загрязнений рек водоохранные органы подавали против фермеров