– Ха-ха, – ухмыльнулся я, открывая дверцу. – А у нее и правда есть имя. – Я взял Мэгги за руку и помог ей залезть в кабину. Признаюсь, пикап у меня и правда огромный. – И Марлана не ревнивая. Она умеет делиться.
Я захлопнул дверцу и пошел к водительскому сиденью, слыша, как хохочет Мэгги. Заскочив в машину, я с облегчением вздохнул. Сто лет уже на ней не катался. Мэгги в ней еще ни разу не ездила. Я скосил глаза и поймал взгляд любимой. Она подобрала под себя одну ногу и склонила голову.
Я сказал:
– Ты такая красивая.
Она улыбнулась и посмотрела сначала на свои кеды, а потом опять на меня.
– У тебя так хорошо это получается.
Я коснулся ее ноги и привлек к себе.
– Что?
Мэгги подняла руку и погладила меня по щеке, улыбаясь. Любимая понятия не имела, как прекрасна в такие минуты. Она сказала:
– У тебя хорошо получается вести себя со мной так, будто я единственная девушка на свете.
Я тихо засмеялся.
– А что, не правда? Так и есть.
Она закрыла глаза и прижалась своим носом к моему.
– Твои слова достойны хорошей свадебной клятвы.
– Совсем скоро ты прочтешь мои клятвы. Они ведь все еще у тебя, так?
– В той самой обсидиановой шкатулке, в которой ты мне их принес. – Мэгги отстранилась и посмотрела на меня. – А вообще это нечестно – давать девушке клятвы, читать которые нельзя.
Я лишь самодовольно пожал плечами.
– Я ведь тоже должна их написать, так? – спросила Мэгги с легкой тревогой.
– Да, но мы не будем читать их на свадьбе.
В ее взгляде мелькнуло любопытство.
– Они для нас одних, – пояснил я. – Мы прочитаем клятвы накануне свадьбы, и никто, кроме нас, их не услышит.
– А что мы будем говорить на свадьбе?
– Мы не станем ничего говорить. – Я усмехнулся. – Свадьба у нас будет нетрадиционной, Мэгги. Как мне объяснили, на ней нам лишь даруют благословение. Она не для того нужна, чтобы мы клялись друг другу в сердечной привязанности. Ведь и так ясно, что запечатленные друг друга любят. Взять хоть тебя: очевидно, что ты от меня без ума…
Она захихикала.
– Свадьбу мы играем для наших семей: так они нас поддержат и порадуют в первый день совместной жизни.
– Звучит прекрасно. А твоя мама… – В голове у Мэгги возникло воспоминание о том, как моя мама показывает ей свою свадьбу. – Твоя мама показывала мне, что у них на свадьбе все стояли кругом. – Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. – Жду с нетерпением… Ох, Калеб, я не могу уже ждать. Давай поженимся хоть завтра.
Я погладил ее по щеке.
– Поверить не могу, что сначала ты меня на смех подняла, а теперь умоляешь жениться!
– Умоляю, – прошептала она. – Я уже так долго жду, когда начнется наша жизнь…
Я кивнул, чувствуя, как ее слова отдаются во всем моем теле.
– Давай сегодня попросим перенести церемонию на выходные?
– Ты ведь у нас главный, значит, ты все решаешь.
– Ну, на самом деле главная ты, – парировал я.
– Тогда я передаю тебе главенство на денечек, – хитро сказала Мэгги.
Я довольно улыбнулся, и она засмеялась.
– Хватит меня отвлекать, красавица. Я пытаюсь кое-куда тебя отвезти.
Она обвила свою руку вокруг моей и опустила голову мне на плечо.
– Вези куда хочешь.
Я вздохнул с облегчением. Держа ладонь у Мэгги между коленей, я принялся разворачивать машину и проклинать Кайла, который совершенно не умеет парковаться.
Мы поехали вперед. Мне было очень важно, что Мэгги готова отправиться со мной хоть на край света; что ей все равно, куда мы едем и почему; что она просто-напросто счастлива рядом со мной.
Спустя какое-то время я заехал на стоянку, едва сдерживая улыбку. Вот оно: мы на месте и сейчас я раскрою карты. Я поцеловал Мэгги в лоб, надеясь, что она любит меня достаточно сильно…
Остановившись в дальнем конце стоянки, я открыл дверь и помог любимой выйти из машины. Она посмотрела на меня с заинтересованным любопытством, но не произнесла ни слова.
Когда я распахнул двери учебного центра, то почувствовал, как Мэгги начинает понимать. Она повернулась и взглянула на меня как раз в ту секунду, когда меня сгреб в объятия один из шестиклашек.
– Калеб!
Тут о нашем приходе узнали и остальные. Я огляделся и заметил знакомые детские лица. Однако были здесь и те, кого я раньше не видел: новенькие меня еще не знали, а потому нерешительно стояли в стороне.
– Калеб!
Я с улыбкой обернулся.
– Привет, Лапа.
Мэгги усмехнулась:
– Это Лапа?
– Это моя Лапа, – пошутил я и позволил управляющей себя поцеловать.
Пожилая женщина засмеялась.
– Ох, не хулигань, Калеб.
– Как у вас дела? – спросил я.
Дети ответили мне хором, прыгая и пытаясь привлечь к себе внимание. И тут один голосок прозвучал громче остальных:
– А кто она такая?
Я улыбнулся, и Мэгги смущенно улыбнулась мне в ответ. Я вопросительно изогнул бровь.
«Ребятишки тебя смущают?»
«Их так много».
«Сегодня их только восемь, детка».
«У них такой вид, словно они убить меня готовы за то, что я тебя украла».
Я покачал головой.
– Ребята, это Мэгги. Да, меня давно не было, и я не знаю, что сказала вам миссис Лапа, но мы с Мэгги женимся!
– Фу-у-у! – заверещали дети.
Мэгги засмеялась. Я тоже засмеялся и притянул ее к себе.
– Совсем не «фу».
– Значит, ты больше нас учить не будешь? – поинтересовался Уилл.
– Ну… – Я покосился на Мэгги. Время пришло. – Вообще-то я никуда не собираюсь.
Мои слова привлекли ее внимание. Я ждал разочарования, беспокойства… или чего-то еще. Да, она знала, что я желаю быть учителем; знала, что мечтаю уехать в Аризону и открыть там учебный центр; знала, что я не хочу работать с отцом. Но ей и в голову не приходило, что я и вправду поступлю ему наперекор.
Мэгги никогда не загадывала наперед и не размышляла, где мы будем работать и как жить. У моей семьи множество традиций, и сам я очень не хочу их нарушать, но должен при этом оставаться главой нашего клана, мужем Провидицы и самим собой. Должен принимать собственные решения, жить своей жизнью. И работа в компании Джейкобсонов в мои планы не входит.
«Прости, что не сказал раньше. Я хотел сначала все это тебе показать, чтобы ты поняла, в чем дело. – Я посмотрел на детей вокруг. – У большинства из этих ребятишек никого нет. Нет семей, которые о них бы заботились и оберегали бы от неприятностей. У одних вообще нет ничего, а у других – просто трудности с математикой. И я могу им помочь. Я хочу…»
«Ты шутишь?»
Я уставился на Мэгги. У нее хорошо получалось опустошать свое сознание, укрывать от меня свои мысли, держать их в тайне.
«Прости. Нужно было давно тебе рассказать, но…»
«Думаешь, я хочу, чтоб ты работал на отца?»
Я резко выпрямился.
«А не хочешь?»
«Я хочу, чтобы ты занимался тем, что делает тебя счастливым».
«Но с этой работой мне… мне придется ездить по всему штату, а может, если все получится, то и по всей стране. И не будет никакого постоянства в доходе и распорядке рабочего дня… Работа переменчивая: иногда дела идут хорошо, иногда плохо. Все может вообще провалиться… Я…»
– Ну что, соскучились по Калебу? – спросила Мэгги, не сводя с меня взгляда.
– АГА! – заголосили дети.
– Хотите, чтобы он перестал к вам ездить? Чтобы перестал помогать?
– НЕТ!
«Я пойду за тобой хоть на край света, Калеб Джейкобсон, пора бы уже это понять».
«Детка, если ты не перестанешь быть такой чудесной, я тебя расцелую перед всей этой ребятней».
«Они тебя обожают».
Мэгги улыбнулась и взяла со стола краски.
– А кто это раскрасил?
– Я! – заулыбалась Молли. – Вам нравится?
– Да, очень! – кивнула Мэгги. Она села за один из столов и взяла зеленый фломастер. – Зеленый – мой любимый цвет, поэтому здорово, что ты раскрасила расписание зеленым.
Молли и несколько других детей сели рядом с Мэгги. Она сразу им понравилась. Я стоял у нее за спиной и смотрел, как она общается с моей ребятней. У меня словно гора с плеч упала. Я не сомневался, что Мэгги желает мне счастья, но опасался, что она попросит меня не нарушать традиций и не расстраивать родных. Думал, предложит взяться за оба дела и нанять кого-нибудь руководителем в учебный центр (но ведь это мои ребята, и я ничем другим заниматься не хотел).
Мог бы догадаться, что Мэгги меня поймет.
– Значит, пропадаешь где-то неделями, а потом возвращаешься обрученный? – Лапа уперла руки в бока.
– Все совсем не так, Лапа, – воспротивился я. – Мэгги классная…
– Я тоже не промах, но меня ты чего-то под венец тащить не торопишься!
– Я с удовольствием – только свистни! – засмеялся я.
Она шлепнула меня по руке и смерила укоряющим взглядом.
– Да что ты, карапуз, знаешь о семейной жизни? У самого-то еще молоко на губах не обсохло.
– Я знаю, что буду делать все необходимое. Не такой уж я и пацан, Лапа. И я люблю ее, потому и попросил за меня выйти. Я справлюсь.
Лапа поджала губы:
– У нее там часом не пирожок ли в печке?
Я усмехнулся:
– Нет.
– А что твоя мамка об этом думает?
– Ждет не дождется, – мягко ответил я. – А папа – особенно. Они полюбили ее с первого взгляда.
Лапа вздохнула:
– Значится, ты все уже и решил, так, что ли?
– Да, мэм.
– Ну, все ясно. А что с нами теперь будет? – Она вопросительно на меня посмотрела. – Искать мне новую работу?
– Нет, мэм. Никто вас не тронет. Кстати, а где все?
– Верно, опаздывают немного, – ответила Лапа. – Сегодня смена у Сейджа и Виолетты. Они готовят малышне математическую пиньяту.
Я рассмеялся:
– Боюсь представить, что это.
Виолетта и Сейдж пришли несколько минут спустя, нагруженные сумками со всякой всячиной. Виолетта, моя ровесница, славилась не только красивым именем, но и своими необычными волосами. Каждую неделю она красила их в новый цвет. А Сейдж, ее парень, сам по себе был яркой личностью, под стать ее волосам.