Препятствием не сдержан ни одним.
Окованный железом лоб бараний
На стену наведен и рядом с ним
Еще с десяток бревен непомерных —
Ужасен стук ударов равномерных!
38.
Со стен тысячерукая толпа
Бросает камни на дружины наши,
Трещит, как лопнувшая скорлупа,
Щитов сведенных панцирь черепаший.
Раскроенные шлемы, черепа,
Ключицы, ребра в красной тонут каше.
Так оползень, сойдя из-за дождей,
Хоронит искалеченных людей.
39.
Но вот предосторожности забыты:
Из клети выбираясь подвижной,
Вступают крестоносцы в бой открытый,
По лестнице полезли приставной,
Один, другой… Тем временем прорыты
Саперами подкопы под стеной,
И цитадель, снарядами дробима,
Уже не высится неколебимо.
40.
Давно бы франки бросились в пролом,
Но хитрость торжествует над тараном:
Сириец оборонным ремеслом
Владел не хуже, чем оружьем бранным.
Перед ходившим взад-вперед стволом
Тюки, тряпьем наполненные драным,
Защитники спускали со стены —
Тараны сарацинам не страшны!
41.
Берет одну стрелу, за ней другую
Клоринда и атаки новой ждет,
Семь острых стрел на тетиву тугую
По очереди лучница кладет,
Семь рыцарей, избравших часть благую,
Семь раз высокомерный лук найдет:
Привыкший бить по знати благородной,
Он брезгует толпой простонародной.
42.
Отбить пытался первую стрелу
Перчаткой латной младший принц британский.
Едва он показался на валу,
Был девой шлем замечен капитанский.
Успел прикрыть он правую скулу,
Опережая лук магометанский,
И застонал, но больше от стыда —
Большого не было ему вреда.
43.
Клотарь на лестнице сражен был девой
И в ров скатился, на сухое дно.
Граф Амбуаз, Всевышнего не гневай —
Твое за веру сердце пронзено!
Властитель Фландрии рукою левой
Толкал тарана грозное бревно,
Чиня неустрашимому увечье,
Стрела застряла у него в предплечье.
44.
Епископ Адемар издалека
Внимательно следил за ходом брани,
Когда вонзилось жало тростника
Прелату в лоб. Ладонь поднес он к ране,
Второй стрелой пригвождена рука!
От крови алой заблестели грани
Резного острия. Священник пал:
Наш грех своей он смертью искупал!
45.
Опоры шаткой лестницы сжимая,
Взбирался Паламед, тряся копьем.
Дорога к цели у стрелы прямая:
Едва ступил он в башенный проем,
В глазное яблоко стрела седьмая
Ему впилась каленым острием.
Он со стрелой, торчащей из затылка,
Упал под стену, где сражался пылко.
46.
Тем временем саперный полк подвез
Для штурма главного снаряд осадный.
Был вровень с каменной стеной колосс,
Нагруженный солдатами, трехрядный.
Скрипели оси четырех колес,
Катясь быстрей, чем воз многолошадный,
Любую башню в армии святой
Превосходила башня высотой!
47.
На бруствер, на громаду крепостную
С площадки лезет франк, остервенев.
Так в море притирается вплотную
К чужому борту быстроходный неф.
Отчаянно на гору подвижную
Защитники обрушивают гнев:
С баграми, с крючьями стоят на страже,
От стен снаряд отталкивают вражий.
48.
Так плотно мчатся стрелы, что во мгле
Легко вверху столкнуться встречным стрелам,
Назад случалось не одной стреле
Лететь над парапетом обгорелым.
Не зимний дождь деревья гнет к земле,
Неся погибель нивам недозрелым:
Дождь из камней над крепостью повис.
Сирийцы гроздьями летели вниз.
49.
Доспехов нет у персов, как в Европе,
Дождь из камней опасен им втройне,
Бегут солимцы от болтов и копий,
От грохота, идущего извне.
Султан, хотя и слышал о подкопе,
Остался с горсткой храбрых на стене.
Аргант схватил в охапку ствол сосновый,
Машине угрожая смертью новой.
50.
От бруствера на всю длину бревна
Отталкивает он каркас громоздкий,
Клоринда делу подсобить должна,
Врагам прием оказывая жесткий,
Но франки видят: дрогнула стена,
Взбираются на внешние подмостки,
Рвут крючьями веревки на куски,
Бросают в ров защитные тюки!
51.
Вверху солдаты разрушают кладку,
Внизу гремит размеренный овен,
Ура! пробита брешь, явив разгадку
Проходов тайных в недрах толстых стен.
Прищурясь, на командную площадку
Выходит крестоносный суверен,
От головы до пят щитом прикрытый,
Не часто он служил ему защитой.
52.
Известны франку тонкости войны,
Стоит, осматриваясь осторожно:
Вот Сулейман спустился со стены,
Пролом сельджук оборонит надежно.
Аргант с Клориндой у зубцов видны,
Прогнать их с парапета будет сложно.
Задумался о схватках впереди
Герой, и жар растет в его груди.
53.
Оруженосцу, бравому Сигьеру,
Приказывает: «Дай мне щит другой,
Павеза эта тяжела не в меру,
Свершить я должен подвиг всеблагой.
Хочу я первым за Христову веру
На плиты храма твердой стать ногой
И, гордые руины попирая,
Сразиться ради будущего рая!»
54.
Высокий щит отбросил он едва,
Как вдруг между зубцами задрожала
Со звоном спущенная тетива.
В бедро ему стрелы вонзилось жало,
И если только не лгала молва,
Клоринде та стрела принадлежала.
Клоринда, с неприступной высоты
Единоверцам жизнь вернула ты!
55.
Но острое железо не сумело
Сломить брабантца – он продолжит бой!
По груде щебня Готфрид лезет смело,
Собратьев увлекая за собой,
Пока нога его не онемела,
Пока, усугубленные ходьбой,
Его не захлестнули волны боли. —
Он должен бранное покинуть поле!
56.
Он знаком Гвельфа верного призвал
И молвил: «Вынужден тебе на время
Я капитанский уступить штурвал,
Командованье не сочти за бремя!»
Влез на коня и за высокий вал
Помчался прочь, вжимая пятку в стремя.
Ни от кого укрыться не могло,
Как он дрожит, как дышит тяжело.
57.
Удачи нет полкам без полководца,
Над христианским войском страх разлит,
Ликует сердце дикого народца:
Сиона неприступен монолит!
Сплотиться рыцарям не удается,
Кровавый Марс им не благоволит.
Сражаться франкам не хватает духа,
Отныне даже трубы стонут глухо.
58.
Магометанки среди пыльных груд
Корзины с грузом волокут тяжелым,
За веру с радостью они умрут,
Решимость овладела слабым полом.
Простоволосые, за бранный труд
Берутся и с подоткнутым подолом
Бесстрашно выбегают на карниз,
На франков камни сталкивая вниз.
59.
Воспрял дикарь: «Я Богом не покинут!» —
А франк в испуге думал: «Я погиб!»
Был Гвельф случайной глыбой опрокинут,
Одной из тысячи летящих глыб.
Германцем несчастливый жребий вынут,
И пусть довольно легким был ушиб,
Атака захлебнулась, штурм задержан,
Раймунд не меньшей глыбою повержен!
60.
Пробито у Евстахия насквозь
Плечо, и вдавлена грудная клетка.
Камней немало сверху сорвалось
На шлемы крестоносцев, и нередко
Тела и души разлетались врозь
Из-под обломков, выпущенных метко.
Аргант на бруствер, сатанея, влез,
Как полоумный завопил черкес:
61.
«Здесь вам не Антиохия, не козни
Продажной стражи – все иначе здесь!
С рассвета бьемся мы до ночи поздней,
Нам для победы день дарован весь.
Я штурма не припомню грандиозней,
Куда девалась, франки, ваша спесь?
Я с вами потягался бы, когда бы
Не знал, что вы не рыцари, а бабы!»
62.
Он крестоносцам гибель обещал,
Свободу языку давая злому,
И город, чьи он стены защищал,
Стал тесен сарацину удалому!
Дорогу он к вратам не расчищал —
Одним прыжком к широкому пролому
Рванулся, точно лошадь без удил,
Бесстрашно брешь собой загромоздил.
63.
«Эй, Сулейман, – вскричал он, – выпал случай
С тобой нам посоперничать всерьез.
Скачи за мною к полю, где под кручей
Дощатый возвышается колосс!» —
Откликнулся на зов сельджук могучий,
Вскочил в седло, и конь его понес
За славой незапятнанной, особой,
Вслед за Аргантом, ослепленным злобой.
64.
К осадным башням бросились они
Негаданно и во всеобщей свалке
Кромсали поперечины, ремни,
Наперебой перерубали балки.
Валялись на земле куски брони,
То здесь, то там виднелся остов жалкий
Тарана – был он крепок и высок,
Теперь он куча сломанных досок.
65.
Прощай триумф и гул оваций громкий,
Прощай венец за взятие стены,
Готовы франки убежать в потемки
Подальше от исчадий Сатаны.
Никто не думает спасать обломки —
Недавние орудия войны, —
Загубленное это снаряженье
Не пригодится в будущем сраженье.
66.
Из крепости огонь доставлен в дол,
Сосны огромной ствол зажжен черкесом,