Благая весть апостола Петра.
Для парусников близким станет берег
Недосягаемых для вас Америк.
30.
Смеясь над баснями былых времен,
Гвадалквивир покинут каравеллы,
Моря от новых запестрят имен,
Покуда корабельщик самый смелый
Не окаймит, провидчески умен,
Стихией окаймленные пределы.
Он взвесит шар земной, как на весах,
И уподобит солнцу в небесах!
31.
Но прежде лигурийским мореходом
Проложен будет путь под вой ветров,
Уйдет на запад он по бурным водам,
Не веря в предсказанья катастроф.
Под негостеприимным небосводом
Промчится, мглу форштевнем пропоров,
Легко пренебрежет запретом старым
И выйдет на простор за Гибралтаром.
32.
Колумб, порыв дерзанья твоего
Так быстро вспенит море за Абилой,
Что Славе будет не догнать его,
Тысячеокой и тысячекрылой.
Пусть Вакха и Алкида торжество
Она на лире возгласит унылой,
Тобой сама Поэзия горда,
В Историю вошел ты навсегда».
33.
Плывет по океану челн Фортуны,
На юго-запад держит курс прямой,
Садится солнце в океан безлунный,
Любуются друзья, как за кормой,
Не дожидаясь, день восходит юный,
А впереди над предрассветной тьмой
Встает в короне из паров летучих
Вершина, утопающая в тучах.
34.
Вдруг ветер налетел, и в тот же миг
От сизых туч избавилась громада —
С широкою подошвой острый пик,
Пирамидальное преддверье ада.
Подобно Этне он вдали возник,
Когда-то придавившей Энцелада,
Подобно Этне он дымился днем,
А ночью небо заливал огнем.
35.
И снова берега, но не в обрывах —
Пред ними сказочный архипелаг,
Носящий имя Островов Счастливых
За изобилье всевозможных благ.
На невозделанных восходит нивах
Там, если верить людям, всякий злак,
Там без ухода фрукты золотистей,
И виноградные сочнее кисти.
36.
Сказала Кормщица: «Там дикий мед
Природой припасен в дупле пчелином,
Там из-под камня брызжет водомет
И пустоцветы не грозят маслинам.
Там летнюю жару легко уймет
Зефир, гуляя по лесным долинам,
Элизиум, приют блаженных душ,
Там видит не один ученый муж.
37.
К концу идет наш долгий путь по морю,
Желанных Островов достигли мы,
На этих островах нет места горю,
Нет ни землетрясений, ни зимы.
Прекрасны и щедры они, не спорю,
Но знать не знают лучшие умы,
Что зря они счастливыми прослыли.
Мы к первому из десяти подплыли».
38.
Воскликнул Карл: «Причаль же поскорей,
Дозволь сойти на берег первобытный!
Мне нравы простодушных дикарей
И верованья крайне любопытны.
О чудесах тропических морей
Хочу я знать, скиталец ненасытный,
О плаванье к опасным рубежам
Ученым я поведаю мужам!»
39.
Она в ответ: «Ты пламенную душу
Взлелеял в поисках иных дорог,
Но как я Божью заповедь нарушу?
Запрет на тайны океана строг,
Я не могу вас выпустить на сушу.
Через четыре века выйдет срок,
И отдаленных континентов тропы
Откроются для жителей Европы.
40.
Вам Господом доплыть разрешено
По лоциям из будущих столетий
До берега, где воли ждет давно
Герой, попавший в колдовские сети.
Просить о большем было бы грешно,
Смиритесь, помня о святом обете».
Умолкла, и цветущею горой
За первым островом возник второй.
41.
К востоку в окруженье волн соленых
Тянулись цепью десять островов,
Полосками лазури разделенных,
Чредой равновеликих рукавов.
Из них лишь семь, издревле населенных,
Являли ряд амбаров и хлевов,
Другие три достались волчьим стаям,
Архипелаг не весь был обитаем!
42.
На самом западном из десяти,
Лаская берег, выгнутый подковой,
Залив, с воды невидимый почти,
Таился за грядой известняковой.
В него теченьям бурным не войти,
И только шкипер, опытный, толковый,
По двум утесам курс определив,
Отыщет безопасный вход в залив.
43.
Здесь горы в синие глядятся воды
Под шапками непроходимых пущ,
Здесь бьют ключи из пористой породы,
В прохладных гротах зеленеет плющ.
Здесь якорь не бросают мореходы,
Здесь сумрак полусонный вездесущ.
К стволу Фортуна лодку привязала
И, паруса свернув, гонцам сказала:
44.
«В ограду замка на лесной горе
Вам предстоит проникнуть, кондотьеры,
Там на персидском нежится ковре
Поборник ревностный Христовой веры.
Сбирайтесь в путь на утренней заре,
Заночевав на дне любой пещеры,
И помните, что медлить вам нельзя:
К полудню станет гибельной стезя!
45.
Пока сияет над землей денница,
Легко вы одолеете подъем…» —
Отчалила от суши проводница,
Оставив наших рыцарей вдвоем.
Еще к зениту Феба колесница
Не мчалась, озаряя окоём,
А франки беспрепятственно по взморью
Уже пришли к лесистому предгорью.
46.
Отвесны кручи каменной гряды,
Тропа петляет над скалистым брегом,
А наверху, где громоздятся льды,
Мороз весенним уступил побегам.
Теряясь в клочьях белой бороды,
Там роза уживается со снегом.
Природа, ты такого никогда
Не выдумаешь, магии чужда!
47.
У скал, где роща древняя шумела,
Они восхода ждали в полумгле,
Но день настал, и тьма уже не смела
Рассветный луч не подпускать к земле.
«Вперед!» – вскричали рыцари и смело
Рванулись к цитадели на скале,
Как вдруг дракона бронзового рыло
Дорогу им пыланьем перекрыло.
48.
У змея за чешуйчатой спиной,
Переливаясь, гребень красовался,
Проклятый аспид, брызгая слюной,
То, на тропу улегшись, раздувался,
То втягивал под брюхо хвост срамной
И в трубчатые кольца завивался.
Светилось тусклым золотом брюшко,
Но храбрых удержать не так легко!
49.
Меч вынул Карл движением проворным,
Убальд ему: «Ужели с адским злом
Оружьем ты покончишь рукотворным,
Как со змеей, свернувшейся узлом?»
Жезлом он замахнулся заговорным,
И перед чудодейственным жезлом
Дракон, напуганный внезапным свистом,
Пропал бесследно в сумраке ветвистом.
50.
Чуть дальше повстречался смельчакам
Гривастый лев особой рыжей масти,
Он языком шершавым по клыкам
Водил внутри ненасытимой пасти.
Хвостом себя хлестал он по бокам,
Грозя пришельцев разорвать на части,
Но, страха тайного не одолев,
Прочь от жезла бежал клыкастый лев.
51.
Вдруг полчища чудовищ безобразных
Повылезали из-за черных скал,
По шерсти разных и по реву разных,
У каждого урода свой оскал.
От нильской дельты, от болот заразных,
От гор Атласских столько не скликал
Еще никто страшилищ африканских —
Ни гирценийских монстров, ни гирканских.
52.
Чудовище не смеет ни одно
Загородить дорогу паладинам:
Отродье зла на каменное дно
Летело, взмахом сброшено единым —
Жезлом волшебным вмиг побеждено.
Взбираются посланники по льдинам,
И только склон замерзший и борей
Не позволяют им идти быстрей.
53.
Когда же взобрались они повыше,
Открылся над пустыней снеговой
Разбитый на гигантской плоской крыше
Цветущий сад под южной синевой.
Не зная ни порывов, ни затиший,
Там ветерок поигрывал листвой,
Садилось солнце и опять всходило,
Но сад не усыпляло, не будило.
54.
За месяцами летней духоты
Не воцарялся там мороз косматый,
Там вековечно небеса чисты,
Там принимал охотно луг несмятый
Траву из почвы, из травы – цветы,
Из чашечек цветочных – ароматы.
Над озером в лазури золотой
Там замок властвовал над высотой.
55.
Пришлось остановиться не однажды
Героям, чтобы дух перевести:
Им все труднее шаг давался каждый
На скользком, на обрывистом пути.
Но вот ручей – он их спасет от жажды,
Желаннее потока не найти!
Со скал сбегал он, замирал у края
И рассыпался, брызгами играя.
56.
Но, перехлестывая мшистый праг,
Вода опять текла неторопливо,
Лилась бесшумно в глинистый овраг,
Ни паводка не зная, ни разлива.
Смотрелись в глубину, в студеный мрак,
Склонясь к воде, то ива, то олива,
И мягкая трава по берегам
Манила отдохнуть, стелясь к ногам.
57.
Сказал Убальд: «Казнит смертельным смехом
Волшебных вод единственный глоток!
Зажмем же уши, чтобы сладким эхом
Сирены нас не завлекли в чертог
К эпикурейским чувственным утехам!»
Впадал в лесное озеро поток,
Круглился брег, водою не подмытый,
Там на поляне стол стоял накрытый.
58.
При виде яств роскошных смельчаки
На краткий миг лишились дара речи,
Две девы, шаловливы и ловки,
У берега плескались недалече.
Бросались плавать наперегонки,
Выныривали из воды по плечи.