На тьму вопросов отвечает встречным,
В лицо любому дерзко смотрит он,
И не смущен расспросами шпион.
60.
Все обойдя от складов до конюшен,
К закату дня он каблуки истер,
То здесь, то там им разговор подслушан,
Все вызнал он, находчив и хитер.
Среди шатров без окон и отдушин
Легко командный высмотрел шатер,
Полков каирских выучив названья,
Пытался распознать формированья.
61.
Дыру в холщовой видит он стене,
Донесся чей-то голос из прорехи,
Все сказанное в мертвой тишине
Подслушивал лазутчик без помехи.
Умея незаметным быть вполне,
Он притворился, что не для потехи
К штабному направляется шатру,
И принялся залатывать дыру.
62.
Сам Эмирен восточным властелином,
На пику опершись, стоял в шатре,
Без шлема, в пурпурном покрове длинном.
Застыли стражники при главаре.
С берберским говорил он исполином,
Колени преклонившим на ковре.
Жестокостью дышало все в арабе.
О Готфриде шла речь в безбожном штабе.
63.
«Так ты уверен, что от твоего
Меча падет пришелец нечестивый?» —
«Не возвращусь я, не убив его, —
Ответил варвар без улыбки льстивой, —
В бою не положусь ни на кого,
Сообщник не потребен мне ретивый.
Одной награды я прошу себе:
Повесить латы франка на столбе.
64.
И чтобы надпись на столбе белела,
Внушая внукам трепет и восторг:
„Исторгнув душу рыцаря из тела,
Ормунд его из панциря исторг!“»
Ответил вождь: «Ступай на подвиг смело,
В делах с Египтом неуместен торг.
Халифа эта просьба позабавит,
Подарков он тебе с лихвой прибавит!
65.
И приготовь поддельную броню,
Недалеко сраженье роковое!» —
Силач ответил: «Я давно храню
Обманное прикрытье броневое».
Вафрин не знал, какую западню
Расставить замышляют эти двое,
Не знал, как полководца уберечь
И о какой броне поддельной речь!
66.
В раздумьях о халифском воеводе
Он ночь не спал, но бодрым был к утру.
Как только вспыхнул луч на небосводе
И флаги заиграли на ветру,
Он побывал чуть ли не в каждом взводе —
На марше, на ученье, на смотру.
И на привалах в поисках разгадки,
Прислушиваясь, обходил палатки.
67.
Бродя среди повозок день-деньской,
Увидел он Армиды трон злаченый:
Уныло щеку подперев рукой,
Склоняла чаровница стан точеный
На подлокотник, сломлена тоской.
Вафрин, на лик взирая омраченный,
Не знал, чем замутился блеск зерцал —
В очах царевны жемчуг слез мерцал.
68.
Напротив трона видит он Адраста:
Не шелохнется, не моргнет индус,
С ним рядом от волненья дышит часто
Другой невольник похотливых уз.
То млеет, то осклабится зубасто,
То в ярости покусывает ус.
Узнать в бедняге трудно Тисаферна,
От вожделенья дурень спятил, верно.
69.
Притворщик Альтамор не лебезит,
В кружке девиц следя за ней украдкой,
То равнодушье вдруг изобразит,
То страстной заразится лихорадкой —
Глазами по руке ее скользит,
И, ловко домогаясь неги краткой,
Под шелестящий проникает газ,
Где два холма упругих тешат глаз.
70.
Ресницами взмахнула чаровница,
И просветлело дивное чело,
Как будто в небе вспыхнула зарница,
Как будто ветром тучу унесло.
«Адраст, не дай Аллах мне усомниться,
Что очень скоро отомстится зло.
Чем ближе радость мести предстоящей,
Тем ожиданье мести сердцу слаще!»
71.
«Я слово, – прорычал Адраст, – сдержу,
Досадно мне, когда ты смотришь хмуро.
К твоим ногам я завтра положу
Отрубленную голову гяура.
Помиловать прикажешь – пощажу!»
Речам соперника внимал понуро
Молчавший Альтамор. Свербила злость
В груди его, как в горле рыбья кость.
72.
Армида Тисаферну: «Что на это
Ты скажешь, мой отважный сердцелов?» —
«Богиня, я не делаю секрета,
Что недостаточно крепкоголов.
От твоего могучего клеврета
Я отстаю, лентяй и празднослов». —
«Я знал, – съехидничал Адраст ревнивый:
Что ты воитель вялый и ленивый!»
73.
Тряхнул в ответ надменной головой
Свирепый Тисаферн: «Да будь я волен
С тобой схлестнуться в стычке боевой,
Ты был бы менее самодоволен,
Не кончилось бы дело мировой!
Увы, я от любви несчастной болен». —
Вскочил индус: «Ты это врешь со зла!» —
Но драчунов Армида разняла.
74.
«Меня вы одарили, паладины,
Служеньем, так оставьте мне его!
Единства вашего залог единый —
Любовь ко мне и больше ничего.
Вы хвастаетесь, как простолюдины,
Вы ссоритесь, а мне-то каково?»
Умолкла бестия, и распри мигом
Под непреклонным прекратились игом.
75.
Идет лазутчик от Армиды прочь,
Его загадка заговора гложет,
В раздумьях тягостных проходит ночь,
В пустых расспросах день бесцельно прожит,
Самою жизнью он рискнуть не прочь,
Он ждет, что помощь кто-нибудь предложит.
«Погибну я, но в лагерь не вернусь,
Пока не разгадаю эту гнусь!»
76.
Предположенья ум его кипучий
Выстраивал, какие только мог,
Однако сколько бедный мозг ни мучай,
Непросто без ключа открыть замок.
Велел Господь, чтобы счастливый случай
Ему загадку разрешить помог:
Увидел крестоносец в ясном свете,
Какие супостат сплетает сети!
77.
К шатру Армиды снова он идет,
Надеясь, что в толпе многоязычной
Людей словоохотливых найдет.
К служанке, как приятель закадычный,
Подходит и беседу с ней ведет
В своей манере дружеской, обычной.
С веселым видом – эдакий простак! —
Он к бедуинке обратился так:
78.
«Когда б я встретил девушку по сердцу,
Я посвятил бы ей свой верный меч,
Я Готфриду тогда бы задал перцу,
Ринальда мог бы надвое рассечь.
Ради тебя любому иноверцу
Я голову мгновенно снес бы с плеч!»
Любезности сопровождая шуткой,
Лазутчик подбирался к тайне жуткой.
79.
Себя улыбкой выдал он на миг,
Другая дева слышит эти речи
И франку объявляет напрямик:
«Всю жизнь я о такой мечтала встрече.
Ты пленник мой, мой данник, мой должник,
Любви ищу я, а не пусторечий!
Ты рыцарь мой – об этом надо мне
Поговорить с тобой наедине».
80.
Добавила красавица негромко:
«Вафрин, с тобой знакомы мы давно!» —
Как вывернуться, вот головоломка! —
Лазутчик побелел, как полотно,
Сказал: «Ты обозналась, незнакомка,
Хотя, признаюсь, сетовать грешно
На зрелище, открывшееся взорам,
Лесбина сын, зовусь я Альманзором.
81.
Я из Бизерта родом…» – «Брось игру,
Вафрин, известны мне твои повадки,
Я друг тебе, я за тебя умру,
Нам некогда играть с тобою в прятки.
Танкред, твой повелитель, как сестру,
От бед укрыл меня в своей палатке,
И, благодетеля боготворя,
Судьбе я подчинилась, дочь царя!
82.
Два месяца в счастливом заточенье
Я под присмотром провела твоим,
В душе не сетуя на заключенье,
Напротив, я была довольна им.
Здесь не грозит тебе разоблаченье,
Секрет известен только нам двоим.
В пути перевидав немало странниц,
Эрминию узнал ли ты, тосканец?
83.
Назад хочу я в милую тюрьму,
Где мне в свободе не было отказу.
Здесь нет покоя сердцу моему,
В унынье слушаю призыв к намазу.
Я вижу, ты не зря надел чалму,
Ты заговор раскрыть подослан в Газу.
Мы заговор распутывать начнем,
Ты без меня не разберешься в нем».
84.
Вафрин подумал: «Экая плутовка!
Ум женщины и впрямь непостижим.
За болтовней невинной – мышеловка!
(Советам он не доверял чужим.)
Армида вон как всех надула ловко!» —
А вслух сказал: «Сегодня же бежим!
В оазисе привал устроим поздний
И там обсудим вражеские козни».
85.
Добавил: «Лагерь снимется к утру!» —
Назначил встречу ей за частоколом.
Вернулась дева к своему шатру,
Товаркам с видом молвила веселым:
«Нетрудно нашу обольстить сестру!»
Едва сгустились сумерки над долом,
К условленному месту подошла
И в темноте лазутчика нашла.
86.
Остался позади чужеплеменный
Бивак с его людьми и лошадьми,
Спросил Вафрин: «Откуда ждать измены?
Кто смеет покушаться, вразуми,
На Готфрида, кто этот враг надменный?»
Ответила царевна: «Из восьми
Орлов, чьей силой славен полк берберский,
Ужасней всех Ормунд по кличке Дерзкий.
87.
Когда сойдетесь вы в бою святом
С халифом, Азию ввергая в трепет,
Ормунд доспехи с рыцарским крестом
Поверх рубахи войлочной нацепит,
В плаще прискачет бело-золотом.
Вся злоба крестоносцев – детский лепет
Против дикарской злобы. Белый шелк
Втереться даст врагу в гвардейский полк.
88.
На шлемах метки будут у восьмерки,
Чтобы сообщников узнать в бою,