Что мне повиновалась до сих пор
И чью я непорочность сохранила
В неволе и в несчастиях, ты хочешь,
Свободная, утратить это благо?
Кто в этом нежном сердце мог зажечь
Губительное пламя? Ах! о чем
Твои мечты? И в чем твои надежды?
Общественное уваженье, дань
Уму и добродетели – ничто
В твоих глазах? Среди врагов позора
Прелестницей ночной искать ты хочешь?
Твой победитель скажет: «Потеряв
Престол, меня ты стала недостойна!»
Покинутая, будешь предана
Ты оскорбленьям воинского сброда».
Коварная Любовь иное шепчет:
«Не зачата ль ты чудищем лесным?
В скалистых льдах на свет не родилась ли?
Чувствительной и юной, не тебе
Пренебрегать любви мятежным пылом.
Не каменным и не железным сердцем
Владеешь ты, чтоб убегать, краснея,
Чуть имя только милого услышишь.
Иди, куда влекут тебя желанья!
Тебя страшит жестокий победитель?
Кто ж разделял твою печаль? Кто тронут
Слезами был твоими? Он жесток?!
Не ты ль, когда колеблешься так долго?
Танкред великодушный погибает,
А ты, неблагодарная, заботы
Все отдаешь противнику его!
Верни Арганту яростному жизнь,
Верни ему и силы, чтоб Танкреда
Он доконал: так вот какая будет
Расплата за его благодеянья!
И у тебя могли подняться руки
На эту нечестивую работу!
И крыльев не дал стыд еще тебе,
Чтоб улететь отсюда без оглядки!
Какой восторг, какая честь была бы
Для любящего сердца твоего,
Когда б своей рукой в своем герое
Ты оживила гаснущее пламя:
Когда б Танкред обязан был тебе
Возвратом красоты своей поблекшей!
Любуясь им по-прежнему, свое
Ты обожала б в нем произведенье!
Его бы слава стала и твоею,
Делила бы ты подвиги его:
Счастливая, в его объятьях чистых
Ты брачные бы радости вкушала.
Супругой уважаемой Танкреда
Явилась бы ты меж латинских жен
В Италии прекрасной, где и доблесть
И вера светом истины сияют».
Безумная, отдавшись грезам сладким,
Заранее в блаженстве утопает;
Но тучей омрачающей в душе
Рождаются тревожные сомненья:
Как выйти незаметно из Солима?
Как бдительную стражу обмануть?
Как отпереть ворота, что всегда
Боязнь вторженья держит на запоре?
Эрминия с Клориндой неразлучна:
Рождающийся день их видит вместе;
День угасает, всё они вдвоем;
Когда же ночь окутывает землю,
Постель одна и та же зачастую
Покоит негой сладостной обеих.
Все говорит Эрминия Клоринде,
Лишь тайны сердца ей не открывает.
Хранит она глубоко тайну эту.
Когда вздохнуть случится при подруге,
Она тотчас придумает причину:
Как будто о судьбе своей скорбит.
Не ведает ни часа, ни мгновенья
Их дружеский союз, и, налицо ли
Клоринда, или нет, ее жилище
Открыто для Эрминии всегда.
В отсутствие воительницы к ней
Является Эрминия однажды
И остается ждать все с той же думой:
Как выполнить и утаить побег.
Пока она, боясь и сомневаясь,
Колеблется меж тысячью решений,
Доспехи ей бросаются в глаза;
И говорит она себе, вздыхая:
«Счастливая воительница! Ах,
За что меня судьба так обделила!
Не подвиги, не суетная слава
Красы во мне к ней зависть возбуждают…
Но шаг ее не связан длинным платьем,
И в клетку не посажена отвага:
Пойдет, куда захочет, и ее
Ни страх не остановит, ни стыдливость.
За что, за что и Небо и природа
Мне в смелости такой же отказали?
Как и она, могла б я променять
Докучные одежды на доспехи.
Ни гроз, ни бурь, ни зноя, ни мороза
Тогда я не боялась бы: одна
Иль не одна спустилась бы в равнину,
Хоть день блести, хоть ночь мерцай звездами.
Безжалостный Аргант, тогда не первый
Ты вышел бы на бой с моим врагом!
Опередила б я и, может статься,
Он пленником моим теперь уж был бы,
Под нежной властью преданного сердца
Легчайшие бы цепи он носил;
Своей неволей он мою смягчал бы,
И гнет ее мне не был бы так тяжек;
Иль пусть бы меч его меня пронзил
И грудь мою до сердца разорвал бы.
Тогда бы зажила, по крайней мере,
Амуром нанесенная мне рана;
Тогда бы мир моя душа узнала,
И опочила б я на лоне смерти,
А победитель, может быть, мой прах
В могилу опустил бы со слезами.
Куда мои желанья забрели?
Теряюсь я в мечтаньях безрассудных.
Итак, удел мой – узницей остаться,
Отбросом жалким пола моего!
Нет, сердце, ободрись, познай отвагу!
Иль не могу за меч хоть раз я взяться?
Иль эти руки, как они ни слабы,
Поднять не могут тяжесть хоть на миг?
Нет, могут; мне Амур на то даст силу:
Внушает смелость он и робким душам.
Едва в себе огонь его почуяв,
Олень летит неустрашимо в бой.
Я в бой не собираюсь: лишь на время
Желаю я в Клоринду превратиться;
Подобием ее себя прикрыв,
Отсюда я с уверенностью выйду.
Иль у ворот поставленная стража
Остановить меня посмеет?.. Нет!..
Уловка мне удастся непременно:
Иного я пути себе не вижу.
Обман невинный нравится Амуру;
Фортуна улыбается ему!
Пора: еще Клоринда у султана;
Благоприятней случая не будет».
И принято решение. Добыча
Неукротимо-пылкого Амура,
Она остановиться уж не может:
Забрав доспехи бранные Клоринды,
Украдкою уносит их к себе.
Свидетелей прогнал счастливый случай;
Заступница влюбленных и воров,
Побег ее скрывает ночь ревниво.
Звездами увенчался свод небесный.
Эрминия, пылая нетерпеньем,
К себе тайком любимую служанку
И преданного конюха зовет:
Отчасти лишь она им открывает
Намеренья заветные свои,
Задуманное бегство объясняя
Правдоподобной в их глазах причиной.
У конюха к отъезду все готово;
Царевна же тем временем снимает
С себя великолепные одежды.
Без них она становится лишь краше:
Какой бы ни сняла убор – под ним
Нежданное сокровище для взора;
При помощи доверенной она
Поспешно облекается в доспехи.
Сжимает сталь и волосы и шею,
Чуть держит щит дрожащая рука;
И, вскоре вся покрытая железом,
Эрминия старается усвоить
Военную осанку и походку.
Амур улыбку шлет преображенью:
Так улыбался он, когда Алкид
Орудовал веретеном и прялкой.
Под непривычной тяжестью она
За шагом шаг едва волочит ноги.
Ослабшее, согнувшееся тело
Опору в верной спутнице находит;
Однако ей надежда и любовь
Утраченную бодрость возвращают.
Идут по уговору и садятся
Втроем на заготовленных коней.
И так, переодетые, все трое
По улицам глухим и сонным едут;
Совсем от глаз укрыться им нельзя:
Блестит вооруженье и во мраке.
Но их никто остановить не смеет:
Дорогу все дают им, чуть завидят;
Знакомые доспехи с тигром страшным
Внушают и почтенье и боязнь.
Хотя и успокоившись немного,
Все ж за себя Эрминия трепещет;
Сама своей отваге удивляясь,
К воротам приближается она.
Смущенному привратнику царевна
Приказывает властно: «Отпирай!
Клоринда – я и еду, чтоб исполнить
Мне данное султаном повеленье».
Воительницы голос и доспехи
Обманчивое сходство довершают;
Привратник повинуется: в ворота
Эрминия проскальзывает быстро,
И спутники спешат за нею вслед.
Чтоб бегство до конца обезопасить,
В долину углубляются они,
Держась ее извилистых тропинок.
Достигнув, наконец, такого места,
Где их никто не видит за холмами,
Царевна едет медленней: прошла