И шею и лицо злосчастной девы;
Она в себя приходит и глаза
Приоткрывает наконец. Так розу
Отцветшую живят Авроры слезы.
И троекратно вновь смыкает вежды
Армида, лишь не видеть бы того,
Кто так и ненавистен ей, и дорог.
Пытаясь руку мощную Ринальда
Своей рукой ослабшей оттолкнуть,
Она его невольно заставляет
Ее сжимать еще плотней и крепче.
Смиряется она, горючих слез
Обильным разражается потоком
И, не глядя упорно на героя,
Такую держит речь ему: «Кто, варвар,
Привел тебя сюда? Равно жестокий
И в бегстве, и в возврате, ты даешь
Мне смерть и хочешь жизнь мою продолжить!
Какой позор еще, какие муки
Готовишь ты Армиде злополучной?..
Известны тайны мне, каких изменник
Не ведает… Но что могу я сделать,
Когда и умереть не в силах я?
Обидно для твоей бы славы было,
Когда б за колесницею твоею
Та женщина не шла, что, лживость клятв
Твоих познав, и мощь твою познала.
Одна лишь смерть меня утешить может,
Но я не у тебя ее прошу.
О варвар! От руки твоей и смерть
Была бы для меня ужасной карой.
От ярости твоей спасусь я все же.
В цепях бессильна я с собой покончить;
Но, чтобы умереть, есть у меня
Иные средства: их ты не отнимешь.
За эту мысль благодарю я Небо.
Оставь пустые ласки при себе…
Изменник! Сколько в нем еще притворства!
Как он моим играет легковерьем!»
Воитель слезы жалости чистейшей
Мешает со слезами и любви
И гнева, что текут из глаз прекрасных.
«Армида, – говорит он, – успокойся!
Не жребий униженья и презренья
Готовлю я тебе: престол державный.
Я, я – твой враг? И был и остаюсь
Я рыцарем, рабом твоим навеки.
Взгляни в глаза мои, когда не хочешь
Моим словам поверить: ты увидишь,
Как чисто рвение мое. Клянусь
Тебя восстановить на троне предков.
Ах, поскорей бы свет небесный в душу
Твою проник и тьму ее рассеял!
Тогда на всем Востоке твоего
Могущественней царства не нашлось бы».
Он к ласковым речам своим и просьбам
Примешивает вздохи и рыданья.
И вот в глазах Армиды гаснет гнев:
Одной любви в них остается пламя.
Так тает снег от солнечной улыбки
Иль от дыханья нежного зефира.
И слышит он: «Приказывай рабе;
Твои желанья ей законом будут».
Вождь египтян меж тем находит знамя
Владыки своего в пыли: сраженный
Готфридом, умирает Римедон,
Отряд же весь повержен иль рассеян.
Отчаянье его воспламеняет
В последний раз: теперь он ищет смерти,
Но от руки, которая могла бы
Прославить поражение его.
Единственно достойного в Готфриде
Противника он видит для себя.
Внезапно на него он налетает
По грудам жертв своей кровавой мести
И издали еще ему кричит:
«Пусть поразят меня твои удары;
Но упаду я лишь с тобою вместе,
И будешь ты моим раздавлен телом».
Едва он речь свою закончил, оба
Свирепо нападают друг на друга.
Готфрида щит пронзен в одно мгновенье,
И левая рука его в крови.
Тогда он Эмирена ранит в щеку.
Тот, покачнувшись, выпрямиться хочет;
Но роковой удар уж нанесен,
И падает с коня он, бездыханный.
Несметной вражьей рати лишь останки
Печальная равнина представляет.
Победу довершая, видит вдруг
Готфрид, что Альтамор, покрытый кровью,
Едва обороняется от сотни
Направленных в него мечей и копий;
И он кричит: «Остановитесь! Ты же
Оружие отдай мне!.. Я – Готфрид».
Великодушный воин, никогда
Себя не унижавший подлым делом,
Чуть славного и грозного героя
Заслышав только имя, произносит:
«Тебе сдаюсь я; доблести твоей
Почтение я этим выражаю.
Но знай, что победитель Альтамора
Со славой и богатство умножает.
Каменья все свои и всю казну
Отдаст тебе жена моя как выкуп».
Готфрид ему в ответ на это: «Небо
Меня не наделило алчным сердцем.
Своих врагов я жизни не ценю
На золото. Не расточай напрасно
Ни Индии, ни Персии богатства;
Я в Азии – боец, а не торговец».
Он страже доверяет Альтамора,
А сам еще преследует неверных:
Скрываясь за окопами, они
Защиты в них себе уж не находят.
Резнёю вся наводнена равнина,
По ставкам бродит смерть, и те богатства,
Что навезли с собою египтяне,
Ненужным хламом плавают в крови.
Готфрид ликует; день еще не меркнет;
Идет он в город, им освобожденный,
И, руки не омыв от вражьей крови,
Вступает вместе с воинами в храм,
Там прикрепляет он свои доспехи
И, распростершись ниц перед святым
Господним Гробом, произносит громко
Смиренные молитвы и обеты.