Без доказательств ты решил их сжечь,
Но не об этом поведу я речь.
50. Могу к любым прибегнуть я уликам,
Да слышу глас: „Об истине радей!“
Здесь дело в преступлении великом,
А не в безверье низменных людей!
Мечеть ославить сотворенным ликом
Тебя склонил услужливый халдей,
Но сам себя колдун поганый выдал:
Святому храму ненавистен идол!
51. Душе отрадно верить, что Пророк
Отверг с презреньем образ рукотворный
И чуждую святыню за порог
Изгнал своей десницей необорной.
Шаманство славе воинской не впрок,
Без магии мы обойдемся черной.
Пусть шепчет заклинания Исмен —
Железу мы доверимся взамен!»
52. «Что ж, – молвил Аладин, – тебе в угоду
Я ненависть и гнев превозмогу,
Пусть возвратятся к своему народу
Преступники, но помни: ты в долгу!
С такой заступницей я дам свободу,
Не разбираясь, другу и врагу:
К невинным проявляя милосердье,
Сочтя виновных платой за усердье».
53. Оковы сняты, страхи позади,
Но узник рад не одному спасенью:
Огонь ответный в девичьей груди
Зажег он и, не веря воскресенью,
Гимену шепчет: «Поскорей веди
На свадьбу нас под благодатной сенью
Любви взаимной: вместе умереть
Мечтали – вместе жить мы будем впредь!»
54. Но счастья этой редкостной картины
Не вынес подозрительный тиран:
Влюбленных гонит он из Палестины
Под небо негостеприимных стран,
Он христиан ссылает в край пустынный,
Кровавей в сердце не бывает ран,
Чем раны от насильственной разлуки,
Когда уходят сыновья и внуки.
55. Он слабых жен, детей и стариков
Заложниками в городе оставил,
А грозных видом, сильных смельчаков
Покинуть семьи милые заставил.
Иные испугались вражьих ков,
Иных Господь оружье взять наставил:
Примкнули к франкам и храбрец и трус,
Войдя с крестовым войском в Эммаус.
56. От Иерусалима крепость эта
Лежала в нескольких часах пути,
И если путник вышел до рассвета,
Встать на молитву мог он к девяти.
Надеждой сердце рыцарей согрето,
Святая цель достигнута почти,
Но в небе догорали дня остатки,
И Готфрид приказал разбить палатки.
57. Еще прохладу ночь не принесла
Со дна морей, светилу неподвластных,
Когда явились в лагерь два посла
В диковинных чалмах, в плащах атласных.
Пажи, оруженосцы без числа.
Речений не жалея сладкогласных,
Охране объявили пришлецы:
«Египетского царства мы гонцы!»
58. Один из них, Алет, хитрец завзятый,
Был выходцем из городских низов,
Он так и жил бы в бедности проклятой,
Но дьявол подоспел к нему на зов.
В речах усвоив слог витиеватый,
Он сделался важнейшим из тузов.
Скрепляя ложь преступными делами,
Наветы прятал он за похвалами.
59. Вторым послом могучий был черкес.
В Египте оставаясь чужестранцем,
Он в краткий срок на самый верх пролез,
Не думая блистать придворным глянцем, —
Воинственностью приобрел он вес,
Врожденной склонностью к жестоким танцам.
Аргантом звался он на новый лад,
Иным кумирам предпочтя булат.
60. Наказ халифа привезли вельможи,
И Готфрид принял их в своем шатре —
На стуле струганом, а не на ложе,
Не в злате, не в парче, не в серебре.
Во всем обличье – простота, и все же
Величья больше, чем в любом царе!
С презреньем к рыцарям чужеплеменным
Аргант отделался кивком надменным.
61. Алет, напротив, крайне был учтив,
Блюдя до буквы этикет придворный:
Стоял, ресницы долу опустив,
И руку правую в мольбе притворной
Поднес к груди – в почтении ретив,
Хвалами сыпал с живостью проворной.
Немало выучив сирийских слов,
Латины понимали речь послов:
62. «О витязь, вожака и воеводу
Признали витязи в тебе одном!
С тобой прошли они огонь и воду,
В цепи побед ты главным стал звеном.
К азийскому вознесся небосводу
Твой гений в ореоле неземном.
От Геркулесовых столбов до Нила
Чело твое победа осенила!
63. Легенды о свершениях твоих
Гуляют по кочевьям и селеньям.
Наш царь готов часами слушать их,
С восторгом говоря и удивленьем
О том, что породнило вас двоих,
О том, что чуждо низким помышленьям.
Единству помыслов не прекословь!
Вы разной веры, но сильней любовь.
64. Египта царь играть не станет труса:
Я – дружбы, мира и любви посол!
В Аллаха верит он, ты – в Иисуса,
Но чистый сердцем победит раскол.
Тебя он ограждает от искуса
У друга нашего отнять престол.
И дабы не накликать худших бедствий,
Подумать просит о добрососедстве.
65. Чужих земель завоевал ты тьму.
К чему тебе еще одна крупица?
К чему какой-то город, не пойму?
Нам за друзей нельзя не заступиться.
Забудь Солим, и царству твоему
Некрепкому дадим мы укрепиться.
Объятья дружбы царь тебе отверз —
Что перед вами турок или перс?
66. Тобой гордятся парии и принцы,
Так много ты свершил в короткий срок!
Тебе врата открыли левантинцы,
Твой бранный крик, твой неумолчный рог
Достиг забытых Господом провинций,
Где нет теперь нехоженых дорог.
Со временем еще сильней ты будешь,
Но знай, что новой славы не добудешь!
67. Вершину Славы покорив давно,
Подняться выше ты уже не сможешь.
Добро свое ты приумножишь, но
Былую Славу вряд ли приумножишь.
А может быть, со Славой заодно
Утратить большее себе поможешь:
Сглупа поставишь на кон то, что есть,
Игре и Случаю доверив Честь!
68. И если в штабе христианском кто-то
Ревнует, что ты строишь на века,
И, слушая такого доброхота,
На новый штурм бросаешь ты войска,
И если сам взыскуешь ты Почета
И лакомого не отдашь куска,
Ты убежишь от мира и покоя,
Как трусы убегают с поля боя.
69. Тебя толкают на опасный путь,
Не веря, что твой путь Судьбой проложен.
Тебе нашептывают: „Смелым будь
И меч почаще вынимай из ножен!“
Ты вздумал в Азии пожар раздуть,
Пока Ислам не будет уничтожен:
Такая речь для воина бальзам —
К непрошеным ведет она слезам.
70. Ужели, обезумев от наживы,
Твой взор кровавой застлан пеленой?
Подумай, как погибельны и лживы
Пути, подсказанные нам войной!
Сегодня мы сильны, богаты, живы,
А завтра в мир отправимся иной!
Карабкаясь к вершине неизвестной,
Не окажись над пропастью отвесной!
71. О если выступит, как в старину,
Вся Азия под знаменем Аллаха,
Добавит денег в общую казну
Египет – от халифа до феллаха,
И сын Касьяна выйдет на войну —
Что ждет тебя – победа или плаха?
Ах нет! Твой бог для греков тоже свят,
Нас греки набожностью удивят!
72. В одну измену веруют ромеи —
Нет, не в одну, а в тысячу измен!
Свиваясь в тысячу колец, как змеи,
Они сосали кровь из ваших вен!
С чего ты взял, что чище и прямее
Коварный станет грек у этих стен
И, забывая о земной награде,
Пойдет на смерть твоей победы ради!
73. Ты веришь в силу преданных полков,
И от полков почет тебе особый,
Но знай, их пыл давно уж не таков,
И в бой они не рвутся с прежней злобой.
Ты врозь громил сатрапов и царьков,
Теперь всех вместе одолеть попробуй!
Дай срок, и, чуя иноверный кнут,
К Египту турки с персами примкнут!
74. Но даже если решено на Небе,
Что рыцарский заговорен булат
И ты неодолимый вынул жребий,
Твои владенья отвоюет Глад!
Солдатам, умоляющим о хлебе,
Не нужно будет ни щитов, ни лат, —
Врага такого сколько ни преследуй,
Он посмеется над твоей победой!
75. Солим к войне готовился давно,
Припрятал снедь крестьянин правоверный,
В глубокие подвалы свез зерно,
Водой наполнил емкие цистерны.
До Иудейских гор все сожжено,
Зачем тебе идти на риск чрезмерный?
И где для лошадей найдешь ты корм,
Когда над морем разразится шторм?
76. А может быть, царем соленой бездны
Ты стал, подняв стихию на дыбы,
И бездна, пред которой бесполезны
Глухие наши стоны и мольбы,
Почувствовала твой мундштук железный,
И турки разбежались без борьбы,
И персы, видя пенные громады,
Не верят в мощь египетской армады!
77. Отныне, рыцарь, из войны любой
Победу извлекать ты должен дважды,
За полбеды считая каждый бой,
За полпобеды бой считая каждый:
Что пользы, если враг разбит тобой,
А ты умрешь от голода и жажды?
Что пользы, если наш разгромлен флот,
А сухопутный устоял оплот?!
78. Но если вправду ты не видишь прока
В согласии с египетским царем,
Ступив бездумно на стезю порока,
Грозя войной одновременно трем
Владетельным наместникам Пророка,
Мы верных для молитвы соберем,
Дабы свое ты изменил решенье
Народам азиатским в утешенье.