Толпу неверных Готфрид наш упрямый
Братоубийственной потешит драмой!»
44. Не рассуждая больше ни о чем,
Потребовал доспехи рыцарь юный,
Дамасским подпоясался мечом,
На грозный лоб надвинул шлем чугунный,
Необоримый щит подпер плечом,
В броне – как молния в ночи безлунной!
Не зря его боялись перс и парс:
Так с пятой сферы неба сходит Марс!
45. Вскричал Танкред, смягчить надеясь гордый
Ринальда нрав: «О меченосный брат,
Обуздывая варварские орды,
На поле боя ты не знал преград.
Гернанд в обиде за свои фиорды
Ошибся, клевеща у этих врат,
Но содрогнись великодушным сердцем
И зла не причиняй единоверцам!
46. Ужель ты на своих обрушишь меч?
Ужель, в небесном усомнясь оплоте,
Десницу Божью вздумаешь отсечь
От Божьего плеча, от Божьей плоти?
Души своей бессмертной не калечь,
Ринальд, в угоду бренной позолоте!
Непрочной славы суету и ложь
Ужель ты райским благам предпочтешь?
47. Не следуй гордецам и маловерам,
Смирение за трусость не сочти,
Смирение отрадно горним сферам.
Я сам когда-то дал себе сползти
Во грех – воспользуйся моим примером!
Перед собратом, вставшим на пути,
Сдержался я и не ответил бойней.
Пойми же: нет соблазна недостойней!
48. Когда подмял я киликийский край,
Солдаты Балдуина в стены Тарса
Вошли за мной – Господь их покарай! —
Столь низкого не ожидал я фарса:
Вчерашний друг, забыв дорогу в рай,
Тельца златого славил вместо Марса.
Мир с мародером никому не мил,
Но я полков его не разгромил.
49. В тюрьме Бертольдово зачахнет семя,
Ты сердцем благородным возмущен.
Условностей людских ты принял бремя,
Легендами о чести обольщен.
Укройся в Антиохии на время,
А я добьюсь, что будешь ты прощен.
Ты под горячую попался руку
И можешь быть казнен другим в науку.
50. Когда же басурманские войска
Нас потеснят, ты снова станешь нужен,
Еще сильней ценим издалека,
Для армии дороже многих дюжин.
Ты для полка как правая рука,
А воин однорукий безоружен».
Ринальд хотел сказать: «Твой план хитер»,
Но в это время Гвельф вбежал в шатер.
51. Вскричал старик: «Забудь про честь мундира!
Скорей беги, иначе пропадешь!»
Не стал перечить вспыльчивый задира.
У ближней коновязи молодежь
Столпилась, поджидая командира.
Какой они устроили галдеж!
Готовы вместе с ним к любому бою,
Но лишь двоих друзей он взял с собою.
52. Рывком вскочил в седло, взмахнул кнутом,
Коню грядущей Славы задал шпоры
В мечтах о том, как в блеске золотом
С египетских твердынь сорвет запоры.
Как прогремит на поприще святом,
Дерзнет в имперские вмешаться споры,
К верховьям Нила тайным подойдет
И там бессмертье или смерть найдет.
53. Казалось, путь пред ним стелился гладкий,
Товарищи ему смотрели вслед,
А Гвельф к штабной направился палатке,
Где Готфрид экстренный держал совет.
Увы, прием его там ждал несладкий.
Воскликнул вождь: «Тебя все нет и нет.
Гонцов давно я разослал повсюду,
Так сколько же тебя искать я буду?»
54. Он попросил оставить их вдвоем
И произнес негромко и серьезно:
«Хочу я о племяннике твоем
Поговорить, пока еще не поздно.
Довольно он натешился копьем,
Булатом разыгрался слишком грозно.
Чем свой проступок оправдает он?
Один на всех у Готфрида закон!
55. У правды должен я стоять на страже,
У благости, сошедшей в Назарет,
Не по нутру мне дух нечистый, вражий,
Когда страстями разум перегрет,
Но, ежели мальчишка ради блажи
Без умысла нарушил мой запрет,
Пусть явится на суд без промедленья,
Дабы я взвесил тяжесть преступленья.
56. Я не хочу тащить его в тюрьму —
Раздоров и вражды с меня довольно!
Но ежели не по сердцу ему
Перед судом склониться добровольно,
Тебе, мой друг, придется самому
Его доставить, как тебе ни больно,
Иначе вздыбится, осатанев,
И в самом кротком сердце правый гнев!»
57. Ответил Гвельф: «Хуле и срамословью
Был юноша обязан дать отпор,
Как надлежит дворянскому сословью.
Окончился кровопролитьем спор.
Увы, найти границу хладнокровью
Никто не исхитрился до сих пор.
Покуда смерть врагов не примирила,
Для правосудной мести нет мерила.
58. Ринальда не отыщешь ты нигде:
Он лагерь войсковой покинул сразу —
Свободного не удержать в узде!
Но я готов по твоему приказу
Встать на его защиту на суде
И выкорчевать лживую заразу.
Не назовешь несправедливой месть,
Когда несправедливо топчут честь!
59. Я докажу, что обломал по праву
Он герцогу спесивому рога.
Приказ нарушил он, чиня расправу,
За это кара менее строга!»
Ответил вождь: «Строптивцу не по нраву
Наш подвиг против общего врага…
Тем лучше! Без Ринальда блажь и смута
Не вскружат голову еще кому-то!»
60. Тем временем Армида поутру
Выходит вербовать себе подручных,
Пьянеют крестоносцы на пиру
Улыбок и посулов сладкозвучных.
А на закате к своему шатру
Зовет двух компаньонок неразлучных
И кавалеров двух – всю ночь они
О чем-то шепчутся и жгут огни.
61. Нетрудно угодить к плутовке в сети —
Пленит любого молодости цвет!
Другой такой красавицы на свете
Вовек не будет, не было и нет.
Давно попался на уловки эти
И юноша, и старый сердцеед,
Лишь Готфриду, чья ветреная паства
Катилась в блуд, ее претили яства.
62. Его не привлекала сладость слов, —
Так, стаю пролетающую клича,
Впустую сыплет зерна птицелов,
Не зная, что сыта его добыча.
Паря на высоте среди орлов,
Благочестивец не услышал клича
Любовного – обманный блеск померк,
Он пищу недуховную отверг.
63. Не помышляя о земных соблазнах,
Чурался праведник ее затей.
Напрасно в обликах разнообразных
Она к нему являлась, как Протей.
От взглядов, от улыбок неотвязных
Разбилась бы на несколько частей
В любой груди бесчувственная льдина,
Но Бог взял под защиту паладина.
64. Красавица привыкла, что сердца
Сдаются, стоит повести ей бровью,
А тут от гнева нет на ней лица,
Недолго эдак повод дать к злословью!
В конце концов другого храбреца
Она решает покорить любовью, —
Так полководец, испытав афронт,
Бросает армию на новый фронт.
65. Танкреда победить ей было нечем:
Вторая страсть не прижилась бы в нем,
Влюбленный не готов был к новым встречам,
Былым подогреваемый огнем.
Так новый яд мы прежним ядом лечим
И чувство нерожденное клянем.
Влюбилось в деву войско боевое,
Не подчинились только эти двое.
66. Горюет вожделения сестра,
Что не очаровала жертвы главной,
И все же удалась ее игра,
Игра улыбками и речью плавной.
Армида чувствует: бежать пора,
Чтоб не прослыть обманщицей бесславной:
«Вдали от этих мест, в другом краю
Я вас в другие цепи закую!»
67. Убраться прочь не терпится плутовке
И увести в неволю лучший взвод.
За робость выдав тайные уловки,
Идет она в собранье воевод:
«Нет времени у нас для подготовки,
Мой государь, боюсь я, что вот-вот
Тиран прознает о союзе нашем,
Под дудку мы его тогда запляшем!
68. Боюсь, как бы невнятный гул молвы
И внятные шпионов донесенья
Не помутили царской головы.
Пошли солдат для моего спасенья!
И если правду говорят волхвы,
Что, на земле оставив опасенья,
Мы, чистые, пред Богом предстоим,
Народ мой станет данником твоим!»
69. Ответил вождь: «Не всуе дал я слово.
Ты будешь признана своей семьей,
Но, вижу, на меня ложится снова
Обязанность безумцам быть судьей».
Разбушевалось воинство Христово,
Обманутое хитрою змеей:
В отряд Армиды рыцари просились
И от упрямой ревности взбесились.
70. Ей жаль, что предприятья сорван срок,
Сменить решила тактику красотка:
Амур стал слишком в талии широк,
Спустить жирок ему поможет плетка.
Слепцу на пользу ревности урок.
Так жеребец бежит легко и ходко,
То сзади подгоняемый хлыстом,
То привлеченный пляшущим хвостом!
71. Улыбки раздает она по кругу,
Искусные выделывает па,
И рыцари завидуют друг другу
И на успех надеются сглупа.
Взять под седло, надеть на них подпругу
Мечтает мудрый Готфрид, но толпа
Брыкается, как вздорная кобыла,
Ее взнуздать бы, да не тут-то было!
72. Обидеть он не хочет никого,
Уверенный в их силе и отваге,
Но раздражается, что большинство
О наивысшем позабыло благе.
«Мое решенье, братья, таково:
Пусть добровольцы на клочках бумаги
Свои напишут четко имена
И случаю доверятся сполна».
73. Глупцы, не видя в проволочках прока,