71. Перекрывая крики молодежи,
Воскликнул франк: «Спасибо вам, друзья!»
Старик лицом как будто стал моложе.
Так по весне в траве блестит змея,
От прошлогодней избавляясь кожи.
Ликует войско, как одна семья,
Победно панцирь ветерана блещет,
Всех громче Готфрид графу рукоплещет.
72. От пояса отстегивая меч,
Рек полководец: «Крепкой сталью этой
Главу мне вознамерился отсечь
Мятежник швабский, негодяй отпетый.
Я голову ему с греховных плеч
Мгновенно снес, угрозами задетый.
С тех пор клинок мне другом был в борьбе,
Уверен, он поможет и тебе!»
73. Меж тем Аргант, от скуки изнывая,
На битву крестоносцев вызывал:
«Где европейцев доблесть родовая?
Давно не слышно ваших запевал.
Во мне одном вся сила боевая.
И где ж Танкред, невиданный бахвал?
Он, верно, корчит из себя больного
И ждет, что ночь ему поможет снова!
74. Так пусть другой выходит, пусть в трубу
Гремит герольд, народ скликая Божий,
Хребет любому я перешибу —
И ратникам простым, и вам, вельможи!
Один на тысячу! Вон там, в гробу,
Мариин сын лежит, так отчего же
Святой вы не исполните обет?
Величественней вам не знать побед!»
75. Бесчинствует черкес, грозит расправой,
Что ни насмешка – щелканье бича!
Сильней других Раймунд страдает бравый
От низких оскорблений силача.
Он на точильном камне злости правой
Затачивает лезвие меча.
Вскочил в седло и поскакал к долине
На соименном ветру Аквилине.
76. Был конь его близ Тагуса зачат,
На берегу реки, где кобылицы
Не ждут, когда их по весне случат:
Выводит в поле конюх смуглолицый
Родительницу белогривых чад.
Не думайте, что это небылицы!
Воздушный ток ловя раскрытым ртом,
Потомство ветру даст она потом.
77. Признали все, следя за Аквилином,
Что он рожден на древней той реке.
Бежит скакун, хвостом играя длинным,
Следов не оставляет на песке.
Игриво шею гнет под исполином,
Стрелой вытягивается в прыжке.
Раймунд, рассчитывая на подмогу,
С такою речью обратился к Богу:
78. «В тебе я силу, Господи, ищу,
Как некогда пастух из Вифлеема.
Ты камень мальчику вложил в пращу,
Чтоб великан на землю рухнул немо.
Дай победить крестовому плащу,
Оставь лежать без панциря и шлема
Безбожника – пускай я стар и слаб,
Был так же слаб Саула юный раб!»
79. Усердье графа не было напрасным,
Его молитвы к Богу унеслись,
Подобно невесомым искрам красным,
По свойству своему летящим ввысь.
Создатель внял его молитвам страстным,
Увидел Он: тулузцу не спастись.
Герою в горнем воинстве великом
Защитник найден был прекрасный ликом.
80. С тех пор как в этот мир на краткий срок
Пришел Раймунд смиренным пилигримом,
По воле Божьей на его порог
Явился ангел со щитом незримым.
Теперь, когда неумолимый Рок
Тулузца свел с врагом непримиримым,
Сей ангел тотчас же о том узнал
И поспешил в небесный арсенал.
81. Копье лежало там, которым Змея
Архангел ниспроверг за страсть к греху;
В чугунных чанах, выползти не смея,
Там пучилась чума, а наверху,
Губительный для смертного пигмея,
Стиравший царства дольние в труху,
Висел трезубец, Божьих дел вершитель,
Земной коры гремящий разрушитель.
82. Там у стены алмазный щит сверкал
Гигантским зеркалом тысячегранным,
От гор Кавказских до Атласских скал
Защитой мог служить он целым странам.
Дамасского клинка презрев закал,
Воздвигся ангел рядом с ветераном,
Прикрыв его щитом незримым сим,
Чей блеск для глаз людских невыносим.
83. Все, от вельможи до простолюдина,
Спешат на стены города взойти.
Клоринда по приказу Аладина
Спустилась к пустоши, на полпути
К долине, где два храбрых паладина
Триумф намеревались обрести
Или погибель от жестокой стали.
Напротив персов крестоносцы встали.
84. Аргант, девиз на стяге разобрав,
Вдруг понял, что с другим он будет биться.
«Твой недруг, – подъезжая, крикнул граф, —
Мог в сумерках дорогой ошибиться,
Теперь ты мне докажешь, кто был прав,
Ты не орел, и я не голубица,
И если чье-то место занял я,
То третьей будет очередь моя».
85. Аргант хохочет: «Разве не забавно,
Что наш запальчивый Танкред в бегах!
Он небу кулаком грозил недавно,
Теперь вся сила у него в ногах!
Настигну я сбежавшего бесславно
И в море, и на дальних берегах!»
Старик в ответ Арганту рассмеялся:
«Не верю, чтоб Танкред тебя боялся!»
86. Вскричал черкес: «Тебя я признаю
Трусливому достойною заменой.
Чего ты стоишь, докажи в бою!..»
Раймунд копьем ударил в шлем надменный,
Но, безразличный к меткому копью,
Аргант остался в позе неизменной,
Топтался конь, кусая удила.
Старик не выбил горца из седла.
87. Навел копье на графа сын Кавказа,
Но не попал – о чудо из чудес!
Подставил щит из цельного алмаза
Хранитель-ангел, посланный с Небес.
Ударил в бешенстве копьем из вяза
О землю и сломал его черкес.
Меч обнажил и, описав кривую,
В атаку устремился лобовую.
88. Так, опустив рога, бежит баран.
Аргант рычит, он зол, что промахнулся,
Стегнув коня, идет он на таран,
Раймунд подался вправо и пригнулся.
Сочится кровь у нехристя из ран,
Он мимо пролетел, он развернулся,
Удар по шлему выдержал Аргант,
Был шлем его прочней, чем адамант!
89. На миг застыл Раймунд перед черкесом,
На ближний бой не переходит он:
Боится граф, что под тяжеловесом
Он будет с Аквилином погребен.
Крутясь вокруг Арганта юрким бесом,
В руках сжимает крепко эспадон,
И конь, приученный к хозяйской ласке,
Ни разу не споткнется в буйной пляске.
90. Твердыню посреди болотных трав
Подвергнуть трудно штурму и осаде:
Вокруг черкеса ходит старый граф,
Но уязвимых мест, к своей досаде,
Не видит, все подходы перебрав.
И все ж, разя то спереди, то сзади,
Между пластинами находит щель
И наконец-то попадает в цель.
91. Арганта кровь течет струей обильной,
Притом что невредим тулузец наш:
Сияет на кирасе герб фамильный,
Над шлемом развевается плюмаж.
Аргант впустую рубит воздух пыльный,
Впустую крутит яростный палаш,
Но – вот беда – не устает нисколько,
Он с каждым промахом сильнее только!
92. Один удар, из тысячи один
Пришелся по Раймундову оплечью,
И наземь чуть не рухнул Аквилин,
В доспехи облаченный перед сечью.
Но рано радовался сарацин:
С Небес, презрев гордыню человечью,
От взоров скрытый в облаке густом,
Раймунда ангел заслонил щитом.
93. Трудился кузнеца земного молот
Над полотном черкесского клинка,
Окрепла сталь, попав из жара в холод,
Но недостаточно была крепка.
На мелкие куски клинок расколот,
Оставив безоружным смельчака.
Аргант в испуге недоумевает:
Таких доспехов крепких не бывает!
94. Черкес уверен, что разбил палаш
О щит Раймунда, и Раймунд уверен,
Что это так – незрим небесный страж!
В сомненье граф, он искренне растерян:
Пускай достоин смерти делибаш,
Он с безоружным драться не намерен.
Подобную победу никогда
Не вспомнит победитель без стыда.
95. Над беззащитным брезгуя расправой,
Хотел он крикнуть: «Меч другой возьми!» —
Но вспомнил о своей дружине бравой:
Нет, он не может рисковать людьми!
Победе не возрадуясь неправой,
Он должен за победу лечь костьми.
Аргант, опомнившийся в это время,
Его ударил рукоятью в темя.
96. Язычник задал шпоры жеребцу,
Стальным обрубком он задумал драться,
Струится кровь у франка по лицу,
Но без клинка до графа не добраться!
Старик подскакивает к молодцу:
«А ну-ка, – мыслит, – проучу я братца!»
И бьет перчаткой по стальной клешне,
Царапающей по его броне.
97. То с левого Раймунд подъедет бока,
То с правого и каждый свой удар
Наносит методично и жестоко,
Он полон сил еще, хотя и стар.
В кулачный бой не с ходу, не с наскока
Вольет он прежний жар и новый жар.
Судьба, благоволя кому угодно,
Поймет, что эта злость богоугодна!
98. Качнувшись, усидел в седле Аргант,
Так в бурю сдерживает натиск вала
Корабль без тросов, парусов и вант.
Давно нет капитана у штурвала,
Не слышит экипаж его команд,
Но сколько бы гроза ни бушевала,
Надежен остов, киль широк и прям —
Еще поплавает он по морям!
99. Никто сражающихся не расцепит,
Тут понял Вельзевул: «Пора помочь!»
Из дыма деву искуситель лепит,
Ассирии воинственную дочь.
Дает ей голос, приводящий в трепет,
И облекает панцирем – точь-в-точь
Как у Клоринды, – вся в броне блестящей,
Неотличима тень от настоящей!