Пал наземь рыцарь, вздох издав короткий,
Кровь хлещет то из раны, то из глотки.
39. Так погибает апеннинский дуб,
С корнями выдернутый бурей вьюжной:
Упавший ствол с уступа на уступ
Несется вниз, ломая лес окружный.
Цеплял катящийся по склону труп
Врагов и вниз тянул их, безоружный.
Гордись, потомство, доблестной судьбой,
Он и за гробом продолжает бой!
40. По пиршествам изголодавшись, верно,
Султан добрался до кровавых блюд!
Берберы, бойне радуясь безмерно,
Куда ни посмотри, гяуров бьют.
Британца Генриха и Олиферна,
Курфюрста швабского, казнил Дрогут.
Ариаден Филиппа предал смерти,
Попутно позаботясь о Гильберте.
41. Сшиб Альбацар Эрнеста булавой,
Покончил Альгазел с Оттоном дерзким,
И не однажды ратник рядовой
Пронзен был в темноте копьем берберским.
Все ближе гиканье, и визг, и вой,
С постели поднят Готфрид криком зверским.
Собрал людей, доспехи нацепил
И в битву с нечестивцами вступил.
42. Разбужен ревом нечленораздельным,
Он понял: это быть могли одни
Кочевники с оружьем самодельным.
Разведка доносила, что они
Давно по землям рыщут сопредельным.
Но чтобы столько гвалта, трескотни
В расположенье вражеском – такого
Не ждал он от народца воровского!
43. Летит в атаку на берберов он
И за спиною клич «В погоню!» слышит.
От рева раскололся небосклон,
Клоринде мчащейся в затылок дышит
Арганта окрыленный эскадрон.
Он в двух шагах, он круг вот-вот опишет
И лагерь христиан возьмет в кольцо!
К баварцу Готфрид повернул лицо:
44. «Мой Гвельф, все громче лязг и конский топот
Вне крепостной стены – не изнутри,
Потребуется весь твой долгий опыт,
Чтоб выстоять до утренней зари.
Скачи назад! Я знаю, будет ропот,
Но ты из войска лучших отбери.
А я кочевникам пойду навстречу
И на предательский удар отвечу».
45. Одна у них судьба, дороги – две!
Гвельф поспешил к Сионскому подножью,
А Готфрид – к пустоши, где в меньшинстве
Сражались рыцари во славу Божью.
Сначала горстки малой во главе
Он через рвы летел по бездорожью,
Но ближе к месту бойни рос и креп
Его отряд, во рвении свиреп.
46. Так, покидая отчие отроги,
Смиренной струйкой По стекает в дол,
Притоки поглощая по дороге,
И вот уже поток ревет, как вол,
Как гурт, многокопытный, многорогий:
Он Адриатике свой произвол
Навязывает, возмутив бурливо
Поверхность мирно спящего залива.
47. Навстречу Готфриду во весь опор
Лавиной франки ринулись в долину.
Воскликнул вождь: «Ужели дать отпор
Вы, трусы, не посмели бедуину?
Грудь в грудь с кочевниками до сих пор
Не дрался я – зато разил их в спину.
Взгляните прямо нехристям в глаза,
Пусть задрожит и ратник, и мирза!»
48. Он к Сулейману с этими словами
Пробился сквозь железо, смерть и пыль.
Там призрачный дракон над головами
Пылал страшнее, чем любая быль.
«Иуды! То-то я расправлюсь с вами!» —
Был слышен крик вождя за много миль.
Не устоять перед его булатом
Коням и конным, латникам и латам.
49. По грудам тел, как по уступам скал,
Шагал искоренитель дел безбожных.
Не струсил Сулейман, не ускакал,
Клинок дамасский не оставил в ножнах.
Какая мощь, каких страстей накал!
Два паладина с противоположных
Концов земли сошлись на смертный бой,
Сведенные изменчивой судьбой!
50. За обладанье Азией великой
На маленьком клочке идет война,
Сраженье доблести с бесовской кликой.
Оружья слышен звон, но не видна
Жестокая резня во тьме безликой.
Случись при свете солнечном она,
Все человечество смотреть пришло бы
На битву против сатанинской злобы!
51. Гвардейцев Сулеймана окружил
Отряд прославленного полководца,
Обильно кровь из христианских жил,
Кровь из османских жил на землю льется,
И там, где рыцарь голову сложил,
Кочевник до последней капли бьется.
Здесь победитель смертью награжден
И вместе с побежденным побежден.
52. Так Аквилон воюет с Австром знойным
За власть от неба до морского дна,
И нет конца жестоким этим войнам:
На тучу туча, на волну волна
Идут в сражении бесперебойном,
И никому победа не дана.
Под гул и гром схватился Ад с Эдемом,
Щит со щитом столкнув и шлем со шлемом.
53. Тем временем у крепостной стены
Взметнулась над равниной пыль густая:
На франков из кромешной глубины
Стигийской нечисти напала стая.
Спешат на помощь слугам Сатаны
Чудовища, из бездны вырастая.
Аргант, задув огонь, горевший в нем,
Потусторонним запылал огнем!
54. Охрану лагеря он смял с налета,
Сровнял телами пограничный ров
И, крестоносцев порубив без счета,
Домчался до передовых шатров.
Спасаясь бегством, поддалась пехота,
И холст шатров, промокнув, стал багров,
Клоринда следом, в тыловом отряде,
Скакала, гневаясь, что скачет сзади.
55. Внезапно Гвельфа свежий эскадрон
Бегущим франкам преградил дорогу,
Арганта конницу сдержал барон
И вытеснил из стана понемногу.
Струятся реки крови с двух сторон,
Прискорбный этот вид противен Богу,
Он на творимое взирает зло,
И гневно хмурится Его чело.
56. Со своего престола Вседержитель
Законы вечные дает всему —
Их не поймет земли убогий житель:
Вселенское ему не по уму.
Простерся Фатум, Времени служитель,
У ног Творца, и, рассекая тьму,
Огонь единый светит триедино,
Природа здесь же славит Господина.
57. С Пространством рядом восседает Та,
Чья палица с надменным безучастьем
Крушит земные царства, чья пята
Богатства топчет с полным своевластьем.
Господнего величья полнота
Бессмертных сонмы ослепляет счастьем:
Сим мириадам определено
В неравенстве блаженствовать равно.
58. В заоблачном дворце, где дни и ночи
Хвалу Создателю поют они,
Архангел Михаил пред Божьи очи
Предстал в сиянье солнечной брони.
Изрек Господь: «Я не дал полномочий
Лукавому для варварской резни.
Не видишь разве ты, как из Аверна
Губить народ мой верный лезет скверна?
59. Скажи бунтовщикам, чтобы нашли
Другое поприще для вакханалий,
Войну оставив сыновьям земли.
Скажи, чтоб Небо гнусью не пятнали.
На Ахерон убраться им вели
В пристанище разнузданных каналий!
Друг друга пусть в аду они казнят
И в бедствиях самих себя винят!»
60. Умолк и, как писали иереи,
Небесный страж с покорством на челе
Быстрее мысли, молнии быстрее,
Расправив крылья, полетел к земле.
Помедлил в неподвижном эмпирее
И взгляд остановил на хрустале
Прозрачных сфер, в движении попятном
Кружащихся в просторе необъятном.
61. Вращались против стрелки часовой
Юпитер с недругом своим Сатурном
И сонм других планет, чей вихревой
Полет немыслим в космосе безбурном
Без ангелов. До кромки штормовой
Спустился вестник по стезям лазурным —
Туда, где мир сжирает сам себя
И воскресает, сам себя губя.
62. Бессмертным опереньем вестник Божий
Развеял тьму, лежащую внизу.
Свеченьем дивным лик его пригожий
Раззолотил сквозную бирюзу.
Так солнце возвещает день погожий,
Прогнав с небес вчерашнюю грозу,
Так звезды опадают с небосклона,
Ложась Великой Матери на лоно.
63. Слетает ангел, миновав моря,
В страну, где бойню разжигают бесы,
На мощных крыльях над землей паря,
Глаголет из-за облачной завесы:
«Ужасен гнев Небесного Царя,
Погибельный для вашей черной мессы.
Ужели, адское изведав дно,
Вам победить гордыню не дано!
64. Возможет Готфрид овладеть Сионом,
Снесет ворота, брешь пробьет в стене,
Над сломленным взовьются бастионом
Знамена в благодатной вышине.
Вернитесь же в геенну к миллионам
Казнимых в несгораемом огне.
Для распрей дьявольских нет места краше,
Там ваша вотчина, там царство ваше.
65. Там упражняйтесь в варварстве своем,
Там умножайте казни душам грешным,
Исторгнув у поджаренных живьем
Зубовный скрежет с плачем неутешным!»
Умолк и нечисть в бездну смел копьем,
Во мраке сгинули они кромешном.
На миг замешкался какой-то бес
И тотчас в пропасть сброшен был с небес.
66. Внезапно оробев и обессилев,
Летит к застенкам адским черный рой.
Над морем не мелькает столько крыльев
Осенней перелетною порой,
Когда, из тучи дождь последний вылив,
Морозцем схвачен небосвод сырой.
Не гонит ветр осенний столько листьев
По-над землей, от скверны мир очистив!
67. Устала Фурия хлестать бичом,
В Арганте ярость распалить не в силах,
Но пораженья мы не предречем
Черкесу – жар в его не гаснет жилах!
Разрублено неправедным мечом