Вторым на подвиг вызвался Убальд.
28. Убальд, испытывая к знаньям голод,
Пытлив был с малолетства и толков,
Всю землю от равнин, где вечный холод,
До эфиопских выжженных песков
Он обошел и был давно не молод.
Знаток обычаев и языков,
У Гвельфа пребывал он в услуженье,
Снискав нешуточное уваженье.
29. Итак, посланцами назначив двух
Друзей, им отдал Гвельф приказ прощальный:
«Скачите к Богемунду во весь дух,
К антиохийской крепости наскальной!»
В войсках давно ходил упорный слух,
Что там скрывается беглец опальный.
Уже посланцам выезжать пора,
Как вдруг раздался гневный глас Петра:
30. «О рыцари, зачем себе на горе
Вы слушаете россказни врагов?
Зачем вам пропасти туманных взгорий,
Неразличимые за сто шагов?
Ступайте к югу, где впадает в море
Река у аскалонских берегов.
Там будет ждать вас давний мой знакомец,
Христовой церкви искренний питомец.
31. Он слышал от меня и знает сам
О цели, свыше предопределенной,
О миссии, угодной Небесам…» —
Так молвил сединою убеленный
Отшельник, внемля горним голосам.
Молчал Убальд, покорный, изумленный,
Молчал и Карл: он понял, что сейчас
Вещал устами старца Божий глас.
32. Без лишних промедлений к Аскалону
Посланники направили коней —
К приморскому седому небосклону,
Где воздух с каждым шагом солоней.
С обрыва низвергался вниз по склону
Поток, дробимый ребрами камней.
Невидимого моря заунывней
Он выл, разбухнув от недавних ливней.
33. Герои на краю горы крутой
Коней придерживали оробелых,
И тут явился им монах святой
В венке из падуба, в одеждах белых.
Премудрость жизни, чистой и простой,
В чертах его читалась загрубелых.
Вверх по теченью с посохом в руке,
Как посуху, шагал он по реке.
34. Молчали рыцари благоговейно —
Так под звездой полярной, в холода,
Крестьянки по замерзшей глади Рейна
Скользят, отталкиваясь ото льда.
Шагал к посланцам схимник чародейно,
Хотя вода и не была тверда.
Отшельника речного появленье
Повергло крестоносцев в изумленье.
35. «Задача трудная у вас, друзья, —
Сказал старик, – путь предстоит вам длинный,
Ринальд ушел в безбожные края,
Где правят варварские властелины.
Дорогу к цели укажу вам я
Через моря, и горы, и долины.
Земную вы пересечете грань
И призовете храброго на брань!
36. Но будет лучше, ежели под сводом
Моей пещеры я открою вам
То, что земных сражений верховодам
Неведомо, но ведомо волхвам!»
Тут приказал он расступиться водам,
И воды растеклись по рукавам,
Открыв, подобно горному ущелью,
Проход к таинственному подземелью.
37. Берет посланцев за руку монах,
Спускается по руслу в мир безмолвный,
Неясный свет лежит на валунах,
Мерцая, словно луч луны неполной.
Из углублений в каменных стенах,
Из емких впадин набегают волны.
Ручьи, озера, реки и пруды
Отсюда черпали запас воды.
38. Ганг и Евфрат, и Дон с широким Истром,
Едва рождаясь, льнули к их ногам,
За юным Нилом, за Гидаспом быстрым
Тропа свернула к серным берегам,
Где ртуть, необходимая магистрам
Алхимии для ковких амальгам,
Текла, руду переплавляя в слитки:
Сребра и злата было здесь в избытке.
39. На отмелях волшебной той реки
Пылали дивных самоцветов груды,
Бросая огненные языки
На заводи, извивы и запруды;
Краснели амальдины колдовски,
Призывно зеленели изумруды,
Сапфир отсвечивал голубизной,
И гранями сверкал гранат резной.
40. Идут друзья, от изумленья немы,
Убальд собрался с духом наконец
И вопросил: «Ответствуй, старче, где мы?
Сверкающий не нужен нам венец,
Нам ни к чему браслеты, кольца, геммы,
Куда ведешь ты нас, открой, чернец?
Меж сном и явью призрачна граница,
Неужто этот брег нам только снится?»
41. Старик в ответ: «Дорогою прямой
В подземную сошли мы кладовую,
Земля рождает все в себе самой,
Для вас я линию береговую
Рассек по-дружески, а вот и мой
Дворец, где я в свеченье существую.
Язычником рожденный в срамоте,
Я заново родился во Христе.
42. Для таинств и обрядов непотребных
Коцит и Флегетон я не зову,
Нет места Тартару в моих молебнах,
В трудах моих нет места колдовству.
Мне любопытны свойства вод целебных,
Лекарственную я ищу траву
И в ослепительном ночном просторе
Слежу зигзаги звездных траекторий.
43. Не думайте, что я во тьме сырой
Живу затворником на дне пещеры:
На Кармил я переношусь порой
И на Ливан, где, попирая сферы,
Висит чертог воздушный над горой.
Слежу за ходом Марса и Венеры.
Вращенье сих планет по временам
Скорбь и блаженство предрекает нам.
44. То облачком любуюсь невесомым,
То черной тучей в дымном хрустале,
То нарождающимся снизу громом.
Смотрю, как буря в неподвижной мгле
Подносит искру к молнийным изломам,
И те трезубцами летят к земле.
Вообразив, что космос мне дарован,
Самим собой бывал я очарован!
45. Самонадеянный и молодой,
Науке без остатка отдал дань я,
Я путеводной чтил ее звездой,
Единственным мерилом мирозданья,
Но Петр омыл меня святой водой
И прекратил бездумные блужданья:
О высшем должен думать человек,
Настолько низок наш короткий век.
46. Наш ум при виде Правды первозданной,
Как птица ночи, солнцем ослеплен.
Я понял это с ясностью нежданной,
Ничтожеством гордыни изумлен.
С тех пор стезей иду я богоданной,
В занятьях светлой верой укреплен.
И тот же и не тот же я отчасти,
Во всем Его я подчиняюсь власти.
47. Господь – моя скала, моя звезда,
Лишь от Него я чаю воздаянья,
Руками человека иногда
Вершит Он богоравные деянья.
Ринальда из обители стыда
Для новых подвигов и покаянья
Мне вывести судьбою суждено —
Прихода вашего я жду давно!»
48. Вот наконец вошли они в ущелье,
Где обитал приречный старожил,
Алмазами сверкало подземелье
И множеством золотоносных жил,
Открылись им проходы, залы, кельи,
Себя богатством старец окружил,
Но не твореньем рук, а тем, что щедро
Невидимые порождают недра.
49. Бесчисленная челядь для гостей
Накрыла стол роскошный на помосте,
Сок виноградных золотых кистей
Искрился в кубках из слоновой кости,
Сверкали блюда фруктов и сластей.
Когда же голод утолили гости,
Сказал старик: «У вас, я знаю, есть
Потребность посильней, чем пить и есть.
50. Армиды вам давно известны ковы:
Сироткой в христианский стан пришла,
Нашла какой-то повод пустяковый,
Из лагеря полвойска увела.
Велела пленных заковать в оковы
И, как товар, к халифу погнала.
В пустыню следуя за караваном,
Ринальд вернул свободу христианам.
51. Вы знаете, друзья, об их судьбе.
Когда же известили дочь Протея,
Что кто-то помешал ее волшбе,
Что кончилась ничем ее затея,
С досады пальцы искусав себе,
Кричала чернокнижница, лютея:
„Я хвастать не позволю чужаку,
Что дал он волю целому полку.
52. За то, что караван отбил он пленный,
До самой смерти быть ему в плену,
Пожар раздую я по всей вселенной,
Пол-Азии вверх дном переверну!..“
Таков был подлый план души растленной.
Летит колдунья в южную страну,
Где итальянец распугал охрану,
Неверным нанося за раной рану.
53. Магометанский перебив конвой,
Он в сарацинской ускакал кольчуге,
На вид обыкновенный верховой,
Бербер, никем не узнанный в округе.
На труп с отрубленною головой
Доспех Ринальда нацепили слуги.
Армида знала, что у этих мест
Проедет неприятельский разъезд.
54. Передвиженья франков до минуты
Предвидеть чернокнижница могла:
Следить за ними, выверять маршруты
Приказ она лазутчикам дала.
На шабаш улетала пресловутый
Просить совета у исчадий зла.
Такое место выбрала для трупа,
Чтоб он заметен был из-за уступа.
55. Пажу велела франков ждать она
В пастушеской рубахе домотканой,
Патруль поверил россказням лгуна,
Узнали крестоносцы герб чеканный,
Дозрели подозрений семена,
Захлопнулись коварные капканы,
И от шатра к шатру пополз уже
Необоримый слух о мятеже.
56. Говаривали, что своим клевретам
Убить Ринальда Готфрид дал приказ,
Но, быстро положив конец наветам,
Луч Правды вспыхнул и с тех пор не гас.
Полезно было вам узнать об этом,
В подробностях я расскажу сейчас,
Как ведьма со сноровкой зверолова
Подстерегла рубаку удалого.
57. В теченье среднем, где не широка
Река Оронт в пустыне опаленной,
Где, разделяясь надвое, река