Образовала островок зеленый,
Стоял Ринальд напротив островка,
У берега качался челн смоленый,
Привязанный к столбу, и на столбе
Белела надпись в золотой резьбе.
58. Прочел Ринальд: „Кто б ни был ты, прохожий,
Куда б ни шел – на запад, на восток,
Такого островка на влажном ложе
Второго нет – стоит на нем чертог
Волшебный, ни с одним другим не схожий…“ —
Герой решился переплыть поток:
„А вдруг и вправду остров сей чудесен!“
Для ординарцев челн был слишком тесен.
59. Причалив, понял он, что остров пуст,
Шумела рощица у водомета,
И рыцарь, глядя на цветущий куст,
Подумал, что над ним смеется кто-то,
Но слаще поцелуя пряных уст
Нахлынула на юношу дремота.
Снял шлем скиталец, сел под деревцо,
И ветерок пахнул ему в лицо.
60. Внезапно плеск раздался у излуки,
Он посмотрел туда, где вздулся плес, —
Река, бурля, выделывала штуки:
Возникла из воды копна волос,
Затем лицо, а следом груди, руки,
И в результате сих метаморфоз
Девица над водой себя являла,
Насколько ей стыдливость позволяла.
61. Так появляется из-за кулис
На освещенной факелами сцене
Краса и гордость молодых актрис.
Ринальд в поддельной разглядел сирене
Одну из тех, чьи косы легкий бриз
Трепал в предательской тиррентской пене.
Химера хороша была собой,
Запела, и от песни стих прибой:
62. „О юноши, ищите в жизни сладость,
Пока цветут апрельские сады,
Гоните тех, кто завлекает младость
Наградой за священные труды!
Блажен вкушающий земную радость,
Сорвавший вовремя ее плоды.
Зачем Природу вы с таким упорством
Пытаетесь отвергнуть сердцем черствым!
63. Глупцы, дается только молодым
Блаженство, отвергаемое вами,
Что ваша доблесть? – морок, призрак, дым,
Кумир, рожденный лживыми словами.
Что честь и слава? – дань векам седым!
Вы честь и славу мните божествами,
А это тени, это тень теней,
Развеянная ветром хмурых дней.
64. Покуда длятся чувственные годы,
Покуда душу услаждает плоть,
Не призывайте новые невзгоды,
Иначе прошлых бед не обороть.
Какое дело вам до непогоды,
Пусть низвергает молнии Господь!
Примите же, по моему совету,
Из рук самой Природы мудрость эту“.
65. Словам коварным песни колдовской
С доверчивостью тихой рыцарь внемлет,
Его сознаньем счастье и покой
Овладевают, он уже не дремлет,
Он спит. Не в силах грохот никакой
Его поднять – смерть юношу объемлет!
Армида из укрытья своего
С оружьем вышла – умертвить его.
66. Но, посмотрев на сон героя сладкий,
На уголки его закрытых глаз,
Где собрались смеющиеся складки —
Что, если он откроет их сейчас? —
Вздохнула и на камень села гладкий,
Огонь вражды в душе ее погас,
На юношу смотрела дочь Эблиса
Нежней влюбленного в себя Нарцисса.
67. От капель пота влажное чело
Отерла чародейка покрывалом
И, чтобы солнце жарко не пекло,
Врага обмахивала опахалом.
Проникло сжатых глаз его тепло
Сквозь веки в сердце ей, и снегом талым
Растекся твердокаменный кристалл,
Желанней всех Армиде рыцарь стал.
68. Переплела она с цветами луга
Осоку, росшую по берегам,
И юношу бечевкой этой туго
Связала по рукам и по ногам.
Раздумывать ей не было досуга
О том, чего нельзя прощать врагам.
На колеснице, по небу летящей,
Был унесен колдуньей пленник спящий.
69. Спешит она, но не к себе в Дамаск
И, что других чудес необычайней,
Своей любви, своих блаженных ласк
Вдруг застыдилась. В синеве бескрайней,
Где не бывал ни эллин, ни пеласг,
На острова переселилась втайне,
У Океана, на краю земли,
Куда не ходят наши корабли.
70. Там жил народ, взлелеянный Фортуной,
И в честь нее назвавший острова.
Один из них вознесся над лагуной
Утесом, с моря видимым едва.
Туда Ринальд перенесен был юный.
Горы подошву силой колдовства
Армида в панцирь облекла ледовый,
А наверху разбила сад плодовый.
71. С тех пор в саду, где круглый год апрель,
Ринальд с Армидой предаются негам.
Освободить безумца – ваша цель:
Найти тропу, заваленную снегом,
В наскальную проникнуть цитадель,
Откуда нелегко спастись побегом.
Как стражу обмануть в урочный час,
Помощница моя научит вас.
72. Вас к донне в переливчатом наряде
По дну речному выведет вода,
Со лба красавица откинет пряди,
Стара годами, видом – молода.
Быстрей огня при грозовом разряде
Вас довезет она до кромки льда
И в лагерь возвратить не затруднится,
Надежнейшая в мире проводница!
73. Там, у подножья, на морозе злом,
Свирепый вепрь щетинится в пещере,
Питон, шипя, свивается узлом,
Не уступая в ярости пантере.
Я вас волшебным одарю жезлом,
Взмахнете им – и разбегутся звери!
Ужаснее опасность наверху,
Где весело ручей бежит во мху.
74. Так чист источник, что губами сразу
К потоку припадает человек:
С глотком воды он странную заразу
Вбирает в грудь и валится на брег,
Как будто черному подвергся сглазу.
От хохота там смерти не избег
Никто – лежит бедняга и хохочет,
И снова пьет и жить уже не хочет.
75. Не пейте из коварного ключа,
Забудьте о его прозрачном беге,
Иначе вы умрете хохоча,
Не троньте яств, расставленных на бреге,
В объятья не бросайтесь сгоряча
К улыбчивым и льстивым девам неги,
Не слушайте их сладостных речей,
Идите вверх, перешагнув ручей!
76. За ним окажетесь вы в лабиринте,
Петляющем среди густых садов,
Там можно заплутать, но страх отриньте —
Я дам чертеж запутанных ходов.
Там в каждой розе, в каждом гиацинте
Кипит, не опасаясь холодов,
Любовь – там на траве вечнозеленой
С Армидой возлежит Ринальд влюбленный.
77. Останется один в рассветный час
Под деревом юнец женообразный.
Ему откройтесь, заклинаю вас,
Пред ним поставьте этот щит алмазный.
Не искажая, повторит алмаз
Лицо, размякшее от жизни праздной.
Стыд не позволит воину пропасть,
Прочь прогоняя пагубную страсть!
78. Извилины коварного дедала
Пройдете вы, минуя тупики,
Где бы опасность вас ни поджидала,
Не струсите злодейству вопреки.
Поймет свою оплошность запоздало
Армида, вне себя, что воровски
Вы в сад вошли без ведома хозяйки —
Не все дано предугадать всезнайке!
79. Вы из обители поддельных нег
Сойдете без препятствий по ущелью,
Теперь я отведу вас на ночлег,
День завтрашний отмечен высшей целью,
Вам в путь с утра!» – так мудрый старец рек
И, в каменную удалившись келью,
Уснул, и только крестоносцам двум
Полночи не спалось от светлых дум.
Песнь пятнадцатая
1. Опять новорожденная денница
Зовет людей к обыденным трудам,
Посланцам рек старик: «Воспламенится
Вот-вот восток, путь указав к садам
Армидиным. Коварна чаровница,
Но я вам жезл и щит алмазный дам
И карту замка – без нее, поверьте,
По лабиринту вам бродить до смерти!»
2. Давно проснулись франки и давно
В доспехи облачились боевые,
Следы их ног еще хранило дно —
Вчера они шагали здесь впервые!
По переходам, где и днем темно,
Под отмели прошли береговые
И снова оказались под водой.
«Прощайте!» – молвил им монах седой.
3. Гонцов поток подхватывает донный
И бережно, как два сухих листка,
Выносит к паруснику юной донны,
На полосу прибрежного песка.
Румяны щеки не от белладонны
У Кормщицы, чья смелая рука
Сжимает своенравное кормило,
Лицо Фортуны крестоносцам мило.
4. Спадает прядь на чистое чело,
Фортуна взором ласково-приветным
Обводит берег – просто и светло,
Подобно ангелам ветхозаветным!
Огнями солнце радугу зажгло
На пеплосе ее тысячецветном,
Но сколько ни разглядывай на свет,
Неуловим волнистой ткани цвет.
5. Так переливы перьев голубиных
Для нас непостижимы в блеске дня:
То ожерелье в крошечных рубинах
Объемлет шейку нитками огня,
То изумруды, как в морских глубинах,
Бегут по грудке, свежестью маня, —
Цветами разными попеременно
И гаснут, и горят одновременно.
6. Незамедлительно взойти на борт
Фортуна повелела паладинам.
«Наш курс надежен, – молвила, – и тверд,
Пойдем навстречу мы штормам и льдинам.
Вас безопасно я доставлю в порт,
Предписанный небесным Господином!» —
Поближе подплыла и на песок
Спустила сходни из прямых досок.
7. Багор взяла она рукой свободной
И лодку оттолкнула от земли,
Надулся ветром парус быстроходный.
Без риска оказаться на мели
Прошли бы здесь рекою полноводной