— Используй меня. — Она поднесла запястье ко рту пациента, удерживая напротив его губ. — Только потому, что ты нужен нам сильным, чтобы позаботиться о нем.
Не было никаких сомнений, кого она имела в виду. Рэд Сокс выглядел паршивей, чем когда Джейн впервые увидела его, и врач внутри нее спрашивал: что означает «позаботиться»?
Рэд Сокс тем временем пятился назад, пока не уперся спиной о противоположную стену. А потом обхватил себя руками.
Блондинка тихо сказала:
— Мы уже обсудили это. Ты так много сделал для нас…
— Не… для вас.
— Он жив только благодаря тебе. И это главное. — Блондинка протянула руку, словно собираясь погладить волосы пациента, но затем отстранилась, когда он дернулся назад. — Позволь нам позаботиться о тебе. Хотя бы раз.
Пациент посмотрел через всю комнату на Рэд Сокса. Когда тот кивнул, пациент тихо выругался и закрыл глаза. Затем открыл рот…
Срань Господня. Его ярко выраженные резцы удлинились. Выделяющиеся и ранее, теперь они походили на клыки.
Ладно, это явно был сон. Да. Потому что такого не бывает с искусственными зубами. Никогда.
Когда пациент обнажил свои «клыки», мужчина с разноцветными волосами встал напротив Рэд Сокса, упершись руками в стену по обе стороны от его плеч так, что их грудные клетки едва соприкасались.
Но затем пациент покачал головой и отвернулся от запястья.
— Не могу.
— Ты мне нужен, — прошептал Рэд Сокс. — Мне плохо оттого, что я делаю. Ты нужен мне.
Пациент уставился на Рэд Сокса, жгучая тоска мелькнула в его бриллиантовом взгляде.
— Только ради… тебя… а не… себя.
— Ради нас обоих.
— Ради всех нас, — добавила белокурая женщина.
Пациент сделал глубокий вдох, затем… О, Боже!.. Укусил блондинку за запястье. Быстрым и решительным укусом кобры, он вцепился в ее руку, и женщина подскочила, но затем выдохнула с облегчением. В другом конце комнаты, Рэд Сокса трясло, он выглядел обездоленным и отчаявшимся, а парень с разноцветными волосами блокировал его движения, не касаясь его.
Голова пациента начала двигаться в ритме ребенка, припавшего к материнской груди. Но он не мог пить оттуда, не так ли?
Провалиться им всем, он просто не мог этого делать.
Сон. Это был лишь сон. Сумасшедший сон. Ведь правда? О Боже, она надеялась, что так и было. Или же она застряла в каком-то готическом кошмаре.
Когда все закончилось, ее пациент откинулся на подушках, а женщина зализала то место, где только что побывал его рот.
— Теперь отдыхай, — сказала она, потом повернулась к Рэд Соксу. — Ты в порядке?
Он покачал головой туда-сюда.
— Я хочу коснуться тебя, но я не могу. Я хочу войти в тебя, но… не могу.
Пациент заговорил.
— Ляг рядом. Сейчас.
— Ты не справишься с этим, — ответил Рэд Сокс слабым, хриплым голосом.
— Тебе нужно это сейчас. Я готов.
— Да хрен ты готов. И я должен прилечь. Я приду позже, когда отдохну…
Снова распахнулась дверь, из коридора пролился свет, и в комнату вошел огромный мужчина с черными волосами до талии и в солнцезащитных очках. Вот это уже проблема. По жесткому лицу казалось, что он был способен к пыткам, а свирепый взгляд заставил ее задуматься не хотел ли он приступить к ним прямо сейчас? Стараясь не привлечь его внимание, она сомкнула веки и постаралась не дышать.
Его голос был таким же жестким, как и он сам.
— Если бы вы уже не были в полном и глубоком шоколаде, я бы собственноручно вас закопал. Каким, черт побери, местом вы думали, когда притащили ее сюда?
— Прости нас, — сказал Рэд Сокс. Послышалось шарканье ног, и закрылась дверь.
— Я задал вопрос.
— Она должна быть здесь, — ответил пациент.
— Должна? Должна?! Ты что выжил из своего чертового ума?
— Да… но не насчет нее.
Джейн приоткрыла глаз и смотрела сквозь ресницы, как парень размером с мамонта взглянул на того, что с изумительными волосами.
— Я хочу видеть всех в своем кабинете через полчаса. Нужно решить, что, вашу мать, с ней делать.
— Только не… без меня… — сказал пациент, его голос становился сильнее.
— Тебе право голоса не давали.
Пациент оттолкнулся от матраса и, опершись на дрожащие руки, сел.
— У меня все права, когда речь заходит о ней.
Здоровяк ткнул пальцем в пациента.
— Да пошел ты.
Неожиданно в Джейн взыграл адреналин.
Сон оно или явь, с ее мнением обязаны считаться в этой светской беседе. Выпрямившись в кресле, она прокашлялась.
Все глаза устремились на нее.
— Я хочу выбраться отсюда, — сказала она, ей хотелось, чтобы голос звучал менее хрипло и более угрожающе. — Сейчас же.
Здоровяк положил руку на переносицу, сдвинул очки и потер глаза.
— Благодаря ему, сейчас это невозможно. Фьюри, позаботься о ней снова, хорошо?
— Вы убьете меня? — выпалила она.
— Нет, — сказал пациент. — С тобой все будет хорошо. Даю слово.
На долю секунды она ему поверила. Как глупо. Она не знала, где и по какой причине она находилась в обществе этих матерых уголовников…
Парень с роскошными волосами шагнул к ней.
— Ты просто отдохнешь еще немного.
Желтый взгляд встретился с ее глазами, и она внезапно вырубилась, как телевизор, у которого выдернули шнур, и ее экран погас.
Вишес посмотрел, как его хирург соскользнула в кресло напротив кровати.
— Она в порядке? — спросил он Фьюри. — Ты ведь не спалил ей мозг, верно?
— Нет, но у нее очень сильный разум. Необходимо как можно скорее убрать ее отсюда.
Голос Рофа сотряс воздух.
— Ее вообще не следовало сюда приводить.
Вишес осторожно опустился обратно на кровать, чувствуя, себя будто после удара шлакоблока58 в грудь. Его не особо беспокоило бешенство Рофа. Его хирург должен быть здесь, и точка. Но, по крайней мере, он мог привести разумное объяснение.
— Она поможет мне вылечиться. Хэйверс сейчас недоступен из-за ситуации с Бутчем.
Взгляд Рофа за очками был непреклонен.
— Ты думаешь, она захочет тебе помогать, после того как ты ее похитил? Клятва Гиппократа вряд ли заходит так далеко.
— Я принадлежу ей, — Ви нахмурился. — В смысле, она будет заботиться обо мне, потому что она меня оперировала.
— Ты хватаешься за соломинку, чтобы оправдаться…
— Правда? Мне только что сделали операцию на сердце, после того как подстрелили в грудь. Не похоже на соломинку. Ты хочешь рискнуть осложнениями?
Роф взглянул на хирурга, а затем опять потер глаза.
— Черт. Как долго?
— Пока мне не станет лучше.
Солнечные очки короля упали обратно на нос.
— Выздоравливай быстрее, брат. Я хочу, чтобы ей стерли память и вывезли отсюда.
Роф вышел из комнаты, с шумом закрыв за собой дверь.
— Все прошло хорошо, — сказал Ви Фьюри.
Фьюри в своей миролюбивой манере, пробормотал что-то по поводу свалившегося на них стресса, бла-бла-бла, а затем подошел к бюро и сменил тему. Он вернулся к постели с парой самокруток, зажигалкой Ви и пепельницей.
— Знаю, ты этого хочешь. Что ей понадобится для твоего лечения?
Ви сразу же мысленно составил список. С кровью Мариссы он быстро встанет на ноги, ведь ее родословная была практически чиста: в его бак только что залили горючее лучшего качества.
Но дело в том, что он не хотел выздоравливать быстро.
— Ей также потребуется одежда, — сказал он. — И продукты питания.
— Я позабочусь об этом. — Фьюри направился к двери. — Ты хочешь что-нибудь поесть?
— Нет. — Как только брат вышел в коридор, Ви сказал: — Проверишь, как там Бутч?
— Конечно.
После того как Фьюри ушел, Ви посмотрел на человеческую женщину. Она была скорее притягательна, чем красива. Черты ее лица были почти мужскими: квадратные скулы, четкая линия губ, никаких кокетливо изогнутых бровей и по-женски пышных ресниц. Не наблюдалось и большой груди, выпирающей из ее белого врачебного халата, и, насколько он заметил, женщина не была пышнотелой.
Но он хотел ее, будто она была обнаженной королевой красоты, требующей, чтобы ей услужили.
Моя. Бедра Ви заерзали, огонь распространился под кожей, хотя у него не было ни возможности, ни сил для занятий сексом.
Боже, честно говоря, он не испытывал никаких угрызений совести из-за ее похищения. Это было предопределено. Когда Бутч и Рейдж появились в больничной палате, у него было первое видение за эти недели. Он видел своего хирурга — она была в дверях в ореоле сияющего белого света, и с любовью на лице манила его за собой. Ее нежность омывала его теплой умиротворяющей волной, дарующей силу, а ее светящаяся кожа была как насыщающий его солнечный луч, которого он больше не знал.
Он не чувствовал угрызений совести, но все же винил себя за охватившие ее отчаяние и страх, когда она пришла в сознание. Благодаря своей матери, Ви на себе испытал то чувство уязвимой беспомощности, когда против воли оказывается давление извне. И он поступил таким образом именно с тем человеком, которому обязан спасенной жизнью.
Черт. Он спрашивал себя, как бы он поступил, не случись у него видения, не имей он проклятие видеть будущее. Неужели он оставил бы ее там? Да. Конечно, он так бы и поступил. Даже невзирая на буквально взрывающее его мозг слово “моя”, он все равно позволил бы ей остаться в ее мире.
Гребаное видение решило ее судьбу.
Он мысленно вернулся в прошлое. К своему первому видению.
Грамотность не особо ценилась в военном лагере, ведь с ее помощью нельзя было убивать.
Вишес научился читать на древнем языке только потому, что один из солдат имел какое-никакое образование и был ответственным за ведение элементарных записей лагеря. Он был небрежен, данная работа казалась ему скучной, так что Ви вызвался выполнять его обязанности, если мужчина научит его читать и писать. Сделка была отменной. Ви всегда пленила мысль о том, что событие можно воспроизвести на бумаге и зафиксировать мимолетное, сделать его вечным.