нужным образом выгибать запястье, чтобы суметь посыпать солью приготовленную на пару брокколи, вареную фасоль или цукини на гриле.
Она покачала головой. После всего этого, после его смерти, она не должна была по-прежнему на него злиться, ведь это пустая трата эмоций. Кроме того, в данный момент у нее были другие поводы для волнения.
— Спроси меня, — внезапно сказал пациент.
— О чем?
— Спроси меня о том, что хочешь знать, — он вытер рот дамасской салфеткой, пройдясь по эспаньолке и отросшей щетине. — Это усложнит мою работу в конце, но, по крайней мере, мы не будем молча слушать стук моих приборов.
— О какой работе «в конце» ты говоришь? — Пожалуйста, пусть это будет не покупка сумки Хефти, в которую ее потом уложат по частям.
— Разве тебе не интересно, что я такое?
— Пообещай, что отпустишь меня, и я задам тебе множество вопросов о вашей расе. Меня слегка смущает, каким образом для меня складывается этот этот маленький и счастливый выходной круиз на корабле под названием «Убойный отстой».
— Я дал тебе слово…
— Да, да. Как и грубо обыскал меня только что. И если скажешь, что это для моего же блага, я не собираюсь нести ответственность за свою расплату. — Джейн посмотрела на свои короткие ногти и сдвинула кутикулу. Закончив с левой рукой, она подняла взгляд.
— Так что это за «работа»… Тебе понадобится лопата, чтобы ее проделать?
Взгляд пациента упал на тарелку, он ковырял вилкой рис, серебряные зубцы скользили между зернами, проникая в них.
— Моя работа… так сказать… заключается в том, чтобы убедиться, что потом ты ничего не будешь помнить.
— Я уже второй раз об этом слышу, и признаюсь честно, все это звучит собачьим бредом. Трудновато представить меня дышащей и, ну не знаю… без теплых ностальгических воспоминаний о парне, который перекинул меня через плечо, вытащил из больницы и сделал меня твоим личным врачом. Так как ты полагаешь, я все это забуду?
Его алмазно-яркие радужки расширились.
— Я собираюсь забрать у тебя эти воспоминания. Стереть начисто. Все будет так, как будто я никогда не существовал, а ты никогда здесь не бывала.
Она закатила глаза.
— Ага-ага…
Где-то в голове появилась жалящая боль, и, поморщившись, она приложила пальцы к вискам. Потом опустила руки, посмотрела на пациента и нахмурилась. Что за черт? Блюдо с едой лежало у него на коленях, а не на подносе, что был здесь раньше. Кто принес ему новую еду?
— Мой приятель в кепке Сокс, — сказал пациент, вытирая губы. — Помнишь?
Память вернулась яркой вспышкой: Рэд Сокс входит, пациент отбирает у нее бритву, она плачет.
— Боже… мой, — прошептала Джейн.
А пациент просто продолжал есть, словно стирание воспоминаний было чем-то не более экзотическим, чем жареная курица, которую он сейчас поглощал.
— Как?
— Невропатическая манипуляция. Точечная работа, вот как это было.
— Как?
— Что значит, как?
— Как ты находишь воспоминания? Как ты их дифференцируешь? Ты…
— Моя воля. Твой мозг. Все достаточно специфично.
Она прищурилась.
— Быстрый вопрос. Данное магическое мастерство управления мозгами связано с полным отсутствием чувства порядочности у всего вашего вида, или это только ты родился без стыда и совести?
Он опустил приборы.
— Прошу прощения?
Ее не волновало, что он обиделся.
— Сначала вы похитили меня, а теперь ты собираешься отнять у меня мои воспоминания, и ничуть не сожалеешь, не так ли? Я, как лампа, которую вы взяли…
— Я пытаюсь защитить тебя, — отрезал он. — У нас есть враги, доктор Уиткоум. Раса, которая выяснит, знаешь ли ты о нас. Они придут за тобой, увезут в неизвестном направлении и убьют — чуть позднее. Я не позволю этому произойти.
Джейн поднялась на ноги.
— Слушай, Прекрасный Принц, вся эта риторика о защите — великолепна, но это не имело бы значения, не похить вы меня в прологе всей этой истории.
Он бросил приборы на тарелку, и она обхватила себя руками, ожидая, что он сейчас на нее наорет. Вместо этого, он ей тихо сказал:
— Послушай… то, что ты пойдешь со мной… это было предначертано, ясно?
— А. Ну точно. Мне что, пришпилили к заднице табличку: «Укради меня сейчас»?
Он поставил тарелку на тумбочку, оттолкнув ее в сторону, будто испытывал отвращение к еде.
— У меня видения, — пробормотал он.
— Видения?
Он ничего не ответил, и она подумала о трюке с обрезанием ее памяти, который он только что продемонстрировал. Если он смог это сделать… Господи, он что, говорил о том, что заглядывает в будущее?
Джейн тяжело сглотнула.
— Эти видения, они не в стиле Феи Драже68, не так ли?
— Нет.
— Дерьмо.
Он погладил эспаньолку, как будто пытаясь решить, что именно ей рассказать.
— Раньше они были у меня постоянно, но потом просто исчезли. Я не видел ни одного… ну, последнее было о Рэд Соксе пару месяцев назад, и я спас ему жизнь, последовав увиденному. Так что, когда мои братья пришли за мной в палату, и у меня возникло видение о тебе, я велел им забрать тебя. Ты говоришь о совести? Если бы у меня ее не было, я бы оставил тебя там.
Она вспомнила его агрессию по отношению к самому близкому и родному человеку, защищая ее. Даже отбирая у нее бритву, он был осторожен. После чего прижимался к ней в поисках утешения.
Возможно, он думал, что поступает правильно. Это не значит, что она простила его, но… Ну, уж лучше так, чем то, как он изображает Пэтти Херст69 без всяких угрызений совести.
После этого неловкого момента она сказала:
— Ты должен доесть.
— Я закончил.
— Не правда.
Она кивнула на тарелку.
— Доедай.
— Я не голоден.
— Я не спрашиваю, голоден ты или нет. И не думай, что я не смогу ткнуть тебя лицом в тарелку, если потребуется.
Небольшая пауза, а потом он… Господи… Он улыбнулся ей. Окруженные эспаньолкой уголки его губ поползли вверх, а глаза прищурились.
Дыхание Джейн застряло где-то в горле. Он был такой красивый, подумала она, в тусклом свете лампы, падающем на его твердую челюсть и блестящие черные волосы. Даже несмотря на то, что его длинные клыки все еще казались ей немного странными, он выглядел гораздо более… человеком. Доступным. Желанным…
О нет. Только не это. Нет.
Джейн проигнорировала факт своих заалевших щек.
— И не надо сверкать здесь своими зубами. Ты думаешь, я пошутила насчет еды?
— Нет, просто со мной никто и никогда так не разговаривал.
— Ну, а я разговариваю. У тебя с этим проблемы? Ты можешь отпустить меня. А теперь ешь или я буду кормить тебя как ребенка, и не думаю, что твое эго это переживет.
На его лице по-прежнему сверкала улыбка, он вернул тарелку на колени и начал медленно и сосредоточенно есть. Когда он закончил, она подошла и взяла стакан с водой, который он уже осушил.
Она прошла в ванную комнату, наполнила стакан и принесла ему.
— Пей еще.
Он выпил весь стакан. Когда он ставил его обратно на тумбочку, она наблюдала за его ртом. Ученый внутри нее был им очарован.
Через какое-то время он приподнял верхнюю губу, обнажив передние зубы. Его клыки блестели в свете лампы. Острые и белые.
— Они удлиняются, не так ли? — спросила она и приблизилась к нему. — Когда вы питаетесь, они становятся длиннее.
— Да, — он закрыл рот. — Или при всплеске агрессии.
— И они втягиваются, когда все проходит. Открой рот еще раз.
Когда он выполнил ее просьбу, и она прижала палец к твердому кончику одного из клыков, его тело дернулось.
— Извини.
Она нахмурилась и отдернула руку.
— Болят после интубации?
— Нет.
Его веки опустились, она решила, это потому что он устал…
Боже, — что это за запах? Она глубоко вдохнула и узнала сочетание запаха темных специй, какими пахло полотенце в ванной.
Первая же возникшая мысль была о сексе. Таком, когда забываешь о всех запретах. Который ты потом еще долго вспоминаешь.
Прекрати.
— Каждые восемь недель или около того, — сказал он.
— Извини? А, это, как часто ты…
— Питаюсь. Зависит от стресса. И уровня активности тоже.
Окей, это совершенно убило все мысли о сексе. Как в устрашающей серии Брэма Стокера70, она представила, как он отслеживает и охотится на людей, оставляет их лежать в переулках с изжеванными глотками.
Очевидно, ее отвращение было явным, потому что его голос стал жестким.
— Для нас это естественно. Не отвратительно.
— Вы убиваете их? Людей, на которых охотитесь? — она вся подобралась в ожидании ответа.
— Людей? Вампиров. Мы питаемся от своего противоположного пола. Нашей расы, не вашей. Так что обходится без убийств.
Ее брови взметнулись вверх.
— О.
— Так что все эти сказки о Дракуле — скука смертная.
В ее голове роилась куча вопросов.
— Каково это? Как это на вкус?
Его глаза сузились, взгляд опустился от лица к ее шее. Джейн быстро поднесла руку к горлу.
— Не волнуйся, — сказал он грубо. — Я уже поел. К тому же, человеческая кровь мне не подходит. Слишком слаба, чтобы представлять интерес.
Окей. Отлично. Хорошо.
Хотя, какого черта? Она была не достаточно хороша для него с точки зрения эволюции?
Ого, да она явно сходила с ума, а тема обсуждения еще больше этому способствовала.
— А, слушай… Я хочу проверить повязки. Проверю, можем ли мы снять их все уже сейчас.
— Пожалуйста.
Пациент откинулся на подушках, мускулы его рук перекатывались под гладкой кожей. Когда покрывало соскользнуло с его тела, она на секунду остановилась. Казалось, выздоравливая, он становился еще больше. Больше и… сексуальнее.
Ее ум пытался уклониться от того, куда ее могла привести эта мысль, и она сосредоточилась на медицинских вопросах, ухватившись за них, как за спасательный круг. Твердыми, профессиональными движениями, она полностью освободила его грудь от бинтов и отклеила лейкопластырь от марлевой повязки. Она подняла ее и покачала головой. Поразительно. На его коже сейчас остался лишь шрам, который был там и прежде, след от операции побледнел, и экстраполяция показала бы, что внутренние повреждения также отлично зажили.