Диван был пуст.
Он позволил себе упасть на землю. Может они занимаются любовью наверху в ее постели? Прямо сейчас. В то время, что он лежал разбитый на ее гребаном газоне?
— Стадо чертей. Я не могу с этим справиться.
— Прости, Ви, мне действительно жаль. — Бутч прочистил горло. — Послушай… наверное, будет лучше, если ты не станешь больше сюда приходить.
— Сказал умник, который просиживал в кустах под окнами Мариссы сколько месяцев?
— Это опасно, Ви. Для нее.
Ви метнул взгляд на своего лучшего друга.
— Если ты продолжишь настаивать на благоразумии, я больше не стану с тобой водиться.
Бутч выдавил кривую улыбку из-за трещины в его верхней губе.
— К сожалению, приятель, ты не сможешь меня переубедить, даже если попытаешься.
Ви пару раз моргнул, испугавшись того, что собирался произнести.
— Господи, ты решил записаться в святые, да? Ну, для меня ты всегда был святым. Даже когда я…
— Даже когда ты что?
— Ты знаешь.
— Что?
— Черт. Даже когда я был в тебя влюблен. Ну, или похоже на это.
Бутч прижал руки к груди.
— Был? Был? Не могу поверить, что ты потерял ко мне интерес! — Он прижал ладонь к глазам, ну прямо вылитая Сара Бернар123. — Мои мечтательные воздыхания о нашем совместном будущем разбились вдребезги…
— Заткнись, коп.
Бутч взглянул на него сквозь пальцы.
— Ты шутишь? Реалити-шоу, что я запланировал, стало бы фантастичным. «Два Укуса Лучше Чем Один». Я договорился бы с VH1124 насчет трансляций. Мы заработали бы миллионы!
— О, ради Бога.
Бутч перевернулся на бок, выражение его лица вмиг стало серьезным.
— Давай договоримся, Ви. Ты и я. Мы по жизни вместе, и не только из-за моего проклятия. Я не знаю, было ли это божественным провидением или еще каким хламом, но есть причина, почему мы встретились. А что касается твоей увлеченности мной, вероятнее всего дело в том, что ты впервые заботился о ком-то.
— Отлично, на этом и остановимся. У меня уже аллергия на это дерьмо о любви/заботе.
— Ты знаешь, что я прав.
— Пошел в задницу, доктор Фил125.
— Слава Богу, мы договорились.
Бутч нахмурился.
— Эй, может мне тогда организовать ток-шоу, раз уж ты больше не будешь моей Джун Кливер126?. Я бы назвал его «Час с О'Нилом». Звучит солидно, не находишь?
— Ну, во-первых, это ты должен был быть Джун Кливер…
— Да пошел ты. Я бы ни за что не подставил тебе свою задницу.
— Не важно. Во-вторых, не думаю, что на медиа-рынке найдется место для твоего сорта психологии.
— Не правда.
— Бутч, мы только что выбили друг из друга тонну дерьма.
— Ты первый начал. И в самом деле, это идеально подошло бы для Spike TV127. Чемпион предельного боя против Опры. Боже, я гениален.
— Чаще напоминай себе об этом.
Смех Бутча резко оборвался, когда порыв ветра пролетел через задний двор.
— Окей, здоровяк, я, безусловно, тащусь от происходящего, но не думаю, что окружающая темень благотворно влияет на цвет моего загара.
— У тебя нет загара.
— Вот и я о том же. Так как насчет того, чтобы отправиться домой?
Последовала долгая пауза.
— Черт… ты не пойдешь со мной, да?
— Я больше не хочу никого убивать.
— А, ну хорошо. От мысли, что ты можешь всего лишь переломать парню ноги, я чувствую себя на порядок уверенней, оставляя тебя здесь.
Бутч с проклятием сел.
— Не возражаешь, если я, по крайней мере, проверю, не ушел ли он?
— Господи, думаешь, мне хочется это знать?
— Я скоро вернусь. — Бутч со стоном поднялся, чувствуя себя покореженным в аварии автомобилем, — скрипучим и отнюдь не маневренным. — Боже, я чувствую, тело еще поболит.
— Теперь ты вампир. Твое тело придет в порядок еще до того, как ты это заметишь.
— Дело не в этом. Марисса убьет нас обоих на эту драку.
Ви поморщился.
— Погано. А вот от этого реально могут остаться следы, да?
— Да-да. — Бутч закивал — Она надерет нам задницы.
Ви взглянул на второй этаж дома и никак не мог решить, было ли хорошим или плохим знаком то, что свет там не горел? Закрыв глаза, он молился, чтобы Порше уехал… хотя и не надеялся на это. Господи, Бутч был прав. То, что он ошивается здесь, в скором времени гарантировало, что это место оцепят полицейской лентой. Это должно быть в последний раз…
— Он ушел, — сказал Бутч.
Ви выдохнул, воздух вышел, как будто спустили шину. Затем он понял, что всего лишь получил отсрочку и только на сегодня. Рано или поздно она будет с кем-то.
Возможно, рано или поздно она будет с этим врачом.
Ви поднял голову, и затем снова откинул ее на промерзлую землю.
— Не думаю, что смогу это сделать. Не думаю, что я смогу жить без нее.
— У тебя есть выбор?
Нет, подумал он. Выбора не было.
Если хорошенько задуматься, это выражение не должно иметь отношения к судьбам людей. Ни в коем случае. Выбор должен быть в разнообразии каналов ТВ или еды: ты можешь предпочесть NBC128, а не CBS129, стейк, а не курицу. Но если дело заходит дальше плиты или пульта от телевизора — слово «выбор» просто не вписывается в реалии его жизни.
— Иди домой, Бутч. Я не собираюсь наделать глупостей.
— Еще больше глупостей, ты хотел сказать?
— К черту семантику.
— Как человек, владеющий шестнадцатью языками, ты прекрасно знаешь, что это ложь. — Бутч сделал глубокий вдох и немного подождал. — Полагаю, увидимся позже в Яме?
— Да. — Ви поднялся на ноги. — Я скоро вернусь.
Джейн ворочалась на кровати, инстинкты не давали ей уснуть.
В комнате кто-то был. Она села, ее сердце бешено колотилось, но она ничего не увидела. Но, опять же, тени от света, падающего из прихожей, предлагали множество мест, чтобы спрятаться: за комодом, приоткрытой дверью или набитым креслом у окна.
— Кто здесь?
Ответа не последовало, но она явно была не одна.
Она пожалела, что легла спать голой.
— Кто здесь?
Ничего. Только шум ее собственного дыхания.
Она крепко сжала руки над одеялом и глубоко вздохнула. Боже… в воздухе витал чудесный запах… богатый и знойный, сексуальный и притягательный. Она вдохнула еще раз, и ее мозг пробудился, узнавая его. Это был запах мужчины. Нет… больше, чем мужчины.
— Я знаю тебя.
Ее тело мгновенно согрелось, расцвело, но затем навалилось горе, боль настолько сильная, что она ахнула.
— О, Боже… ты…
Головная боль вернулась, взорвалась в черепе, заставляя ее поклясться сделать томографию как можно быстрее. Со стоном она схватилась на голову, настраивая себя на многочасовую агонию.
Но боль мгновенно исчезла… и она поплыла. Ее накрыл и успокоил спасительный, облегчающий сон.
Как только это произошло, она почувствовала, как мужская рука прикоснулась к ее волосам. Ее лицу. Ее рту.
Его тепло и любовь исцелили бездонную дыру в центре ее груди: возникло ощущение, что ее жизнь была машиной после аварии, а сейчас части ее тела собирали вместе, двигатель перебрали, бампер прикрепили заново, заменили разбитое лобовое стекло.
Затем прикосновение пропало.
Она вслепую потянулась за ним во сне.
— Останься со мной. Пожалуйста, останься со мной.
Большая ладонь легла ей на руку, но ответ предполагался отрицательный. И хотя мужчина не произнес ни слова, она знала — он не останется.
— Пожалуйста… — Покатились слезы. — Не уходи.
Когда ее руку отпустили, она вскрикнула и потянулась следом…
Простыни слетели, на нее опустился холодный воздух… и огромное мужское тело. В отчаянии она прижалась к твердому теплу и уткнулась лицом в шею, от которой пахло темными специями. Мощные руки заключили ее в объятья, прижимая крепко-крепко.
Она подвинулась еще ближе… и почувствовала эрекцию.
Во сне Джейн двигалась быстро и решительно, как будто имела полное право на то, что делала сейчас. Она втиснула руку между ними и ухватилась за эту напряженную длину.
Большое тело дрогнуло, и она сказала:
— Дай мне то, что я хочу.
Господи, неужели он это сделает?
Ее бросили на спину, развели ноги, и лоно накрыла тяжелая рука. В то же мгновение она кончила, закричав и выгнувшись на кровати. До того, как ощущения исчезли, простыни были сброшены с постели, и его рот опустился между ее бедрами. Она погрузила пальцы в его густые, роскошные волосы и полностью отдалась тому, что он делал с ней.
Пока она кончала во второй раз, он откинулся назад. Послышался шорох сбрасываемой одежды, а затем…
У Джейн вырвалось проклятье, когда он глубоко заполнил ее, почти причиняя боль, но ей нравилось то, что происходило… особенно, когда его рот нашел ее, а эрекция начала двигаться внутри ее тела. Она вцепилась во вздымающуюся спину и последовала ритму секса.
Посреди сна у нее мелькнула мысль, что именно об этом она так скорбела. Этот мужчина был причиной боли в ее груди.
Вернее его потеря.
Вишес знал — совершаемое им сейчас было неправильно. Этот секс был равносилен краже, потому что Джейн не осознавала, кто он. Но он не мог остановиться.
Он поцеловал ее еще жестче, задвигался в ней с еще большей силой. Его оргазм накатил как буря, перенося его в сосредоточие тепла, обжигая жаром, который прошел лишь когда, высвобождаясь внутри нее, его член дернулся. Она кончила вместе с ним, выманивая его, продлевая удовольствие, пока он, задрожав, не упал на нее.
Он откинулся назад и посмотрел на ее закрытые глаза, погружая ее еще в более глубокий сон. Она будет думать, что случившееся было не более чем эротический сон, заманчивой и яркой фантазией. Она не узнает, кто он. Не сможет. Ее разум был сильным, и она могла сойти с ума от внутренней борьбы между стертыми им воспоминаниями и тем, что чувствовала, когда он был с ней.