[19].
Кроме того, через определённые интервалы были развешаны камеры, отчего здание казалось многоглазым монстром.
Пока они продолжали идти, Мэнни понимал, что вопросов задавать не стоит. Да, к тому же, ему было так хреново, что на данный момент способность передвигаться была пределом его возможностей.
Двери. Они прошли мимо огромного количества дверей. Все они были закрыты и, несомненно, заперты.
Такие слова, как засекречное место и национальная безопасность пронеслись в его черепушке, и это сильно помогло: он начинал думать, что, возможно, сможет простить Джейн то, что она вот так появилась… в конце концов.
Когда Джейн остановилась у двойных дверей, её руки нервно теребили отвороты белого халата, а также стетоскоп, лежавший в кармане. Отчего у Мэнни возникло чувство, будто к его голове приставили пистолет: в операционной, несмотря на серьёзность травм, она всегда оставалась спокойной. Это было её отличительной особенностью.
Это личное, подумал он. Что бы ни было по другую сторону двери, для неё это слишком личное.
— У меня здесь есть оборудование, — произнесла она, — но этого недостаточно. Нет МРТ сканера[20]. Только КТ[21] и рентген. Но операционная требованиям отвечает, и, помимо того, что я буду ассистировать, у меня есть превосходная медсестра.
Мэнни глубоко вздохнул, собираясь с силами. То ли дело в годах практики и опыта, то ли просто был таким человеком, но он отбросил в сторону весь этот хлам, затянувшуюся головную боль, странность этого места, наводящего на мысль об «Агенте 007», и настроился на работу.
Первым делом? Избавиться от раздражителей.
— Приятель, тебе придётся отвалить, — бросил он Кусту на морде через плечо. — Ты останешься здесь.
То, что он получил в ответ на эту новость, было… ну просто клыкастым. Ублюдок обнажил пару ужасающе длинных клыков и зарычал как собака, чего и следовало ожидать.
— Ладно, — сказала Джейн, встав между ними. — Ладно. Вишес подождёт снаружи.
Вишес? Он не ослышался?
Тогда мамаша этого паренька в точку попала, учитывая это небольшое зубное шоу. Неважно. У него есть работа, и, может, ублюдок пойдёт косточку погрызёт или ещё что-то.
Мэнни зашёл в смотровой кабинет…
О… Господи.
О, Боже, сущий на небесах…
Пациентка неподвижно лежала на столе… и он, скорее всего, никогда не видел никого красивее неё. Волосы черны как уголь и заплетены в толстую косу, свисающей со стола. Кожа — золотисто-коричневая, будто она была итальянкой и недавно находилась на солнце. А глаза… Её глаза были как бриллианты, бесцветными и блестящими, и лишь вокруг радужки — тёмным ободом.
— Мэнни?
Голос Джейн раздался прямо позади него, но ему казалось, она была за сотни миль отсюда. Вообще-то, весь мир был где-то вдали, не существовало ничего, кроме взгляда его пациентки, когда та подняла на него глаза.
Это наконец-то случилось, подумал он, забравшись под рубашку и обхватив тяжёлый крестик. Всю свою жизнь он не мог понять, почему никогда не влюблялся, и теперь знал ответ. Он ждал этого самого момента, эту женщину, этого часа.
Эта женщина моя, подумал он.
Убеждённость была настолько сильной, что он не мог в ней сомневаться, даже несмотря на всю её бессмысленность.
— Ты целитель? — сказала она шёпотом, заставившим его сердце остановиться. — Ты… здесь ради меня?
В её словах звучала толика удивления и великолепный акцент.
— Да. — Он сдёрнул с себя пиджак и бросил его в угол, не заботясь о том, куда тот упадёт. — Я здесь ради тебя.
Пока он приближался к ней, на эти прекрасные ледяные глаза навернулись слёзы.
— Ноги… Кажется, что они двигаются, но это не так.
— Они болят?
— Да.
Фантомная боль. Неудивительно, если она парализована.
Мэнни остановился рядом с ней и взглянул на её тело, накрытое простынёй. Она высокая. Не ниже шести футов [22]. И она олицетворяла собой мощь.
Солдат, подумал он, заметив, как накачаны были её руки. Это боец.
Боже, у него дыхание перехватило при мысли о потере подвижности кем-то вроде неё. Хотя, даже для бездельника жизнь в инвалидном кресле — отнюдь не радужная перспектива, но для неё паралич станет смертельным приговором.
Он взял её за руку, и в тот же миг всё его тело охватило «проснись и пой», будто она была розеткой для его внутренней вилки.
— Я о тебе позабочусь, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Доверься мне.
Она с трудом сглотнула, и одна кристально-чистая слезинка скатилась по её виску. Он инстинктивно протянул свободную руку и поймал её…
Рычание, раздавшееся в дверном проходе, знаменовало обратный отсчёт до взбучки, если он вообще его слышал. Вот только, обернувшись к Бородке, он почувствовал, как скалится в ответ на сукиного сына. И, конечно же, понять не мог, почему.
Всё ещё держа пациентку за руку, он рявкнул на Джейн:
— Убери этого жалкого ублюдка из моей операционной. И я хочу увидеть чёртовы снимки. Сейчас же.
Он спасёт эту женщину даже ценой своей жизни.
И, судя по ненависти, плескавшейся в глазах Бородки, велика вероятность, что этим всё и кончится…
Глава 6
Куин находился в центре Колдвелла. Один.
Впервые за всю свою обсмеянную чертями жизнь.
Что было, как он посчитал, статистически невозможно. Он провёл столько ночей, сражаясь, напиваясь, занимаясь сексом в клубах и вне их помещений, и хотя бы одну или две ночи он должен был провести в одиночном полёте. Но нет. Войдя в Железную Маску, Куин впервые был без сопровождения двух своих штурманов.
Но, сейчас всё было иначе. Времена изменились. Люди тоже.
Джон Мэтью был счастлив в браке, поэтому, когда выдавался выходной, как этим вечером, он оставался дома со своей шеллан, Хекс, задавая адскую встряску их супружеской постели. Да, конечно, Куин был аструкс нотрам[23] Джона и всё такое, но Хекс — симпат-убийца — была более чем способна присмотреть за своим мужчиной, а территория Братства Чёрного Кинжала являла собой крепость, которую не взять даже отряду спецназа. Поэтому Куин и Джон заключили соглашение… причём тайное.
А что до Блэя…
Куин не собирался думать о своём лучшем друге. Неа. Совсем нет.
Сканируя помещение клуба, он включил свой секс-фильтр и начал прочёсывать толпу женщин, мужчин и парочек. Он пришёл сюда по одной единственной причине, справедливой для всех неформалов в этом месте.
Не ради отношений. Даже не для дружеского общения. В его намерения входило просто перепихнуться, после чего можно сказать «Благодарю, мадам»… или, в зависимости от его настроения, «Cударь, я испаряюсь». Потому что ему понадобится кто-то ещё. И не один.
Дьявол укуси его в зад, но этой ночью не обойдётся одним трахом. Он чувствовал себя так, будто с него живьём снимали кожу, всё тело зудело от нужды в разрядке. Чёрт, ему всегда нравился секс, но в последние пару дней его либидо словно Годзилла взбунтовалось против него…
Был ли Блэй по-прежнему его лучшим другом?
Куин замер и быстро посмотрел на окно из зеркального стекла: да ради Бога, ему же не пять лет. У взрослых мужиков нет лучших друзей. Они не нуждаются в них.
Особенно, если упомянутый мужчина спал с кем-то другим. Сутки напролёт. Каждый день.
Куин прошёл к бару.
— Текилу «Эррадура»[24]. Двойную. И давай Селексьон супрема.[25]
Женский взгляд вспыхнул под жирным слоем подводки и накладных ресниц.
— Завести счёт?
— Ага. — И, судя по тому, как она скользнула рукой по плоскому животу и затем вниз, по бедру, очевидно Куин мог также включить в заказ и её.
Когда он достал свой чёрный АмЭкс[26], она сверкнула грудью, низко наклонившись чтобы принять карточку, с таким же успехом она могла попытаться поднять палочку для коктейля своими сосками.
— Сейчас вернусь с твоей выпивкой.
Какой сюрприз.
— Отлично.
Уходя, покачивая бёдрами, она явно тратила своё время понапрасну: не её Куин искал этой ночью… далеко не её. Не тот пол, с одной стороны. И он не прикоснётся ни к кому с тёмными волосами. Собственно говоря, он сам не понимал, чего хотел.
Дальтонизм имеет свои недостатки, но Куин, работая по ночам и одеваясь лишь в чёрное, вполне уживался со своей цветовой слепотой. К тому же, его разноцветные глаза были столь зоркими и чувствительными к оттенкам серого, что он практически различал «цвета»… всё дело в градиенте. Например, он видел всех блондинок в клубе. Видел разницу между брюнетками и черноволосыми. И да, он ошибался, если какой-нибудь идиот неудачно окрасился как попало, но даже в этом случае Куин мог засечь изъян, потому что тон кожи выдавал всё.
— Держи, — сказала барменша.
Куин взял заказанную текилу, опустошил стопку и поставил на барную стойку.
— Давай ещё пару рюмок.
— Сейчас сделаем. — Она снова попыталась ослепить его зрелищем своей огромной груди, без сомнений надеясь, что Куин соблазнился более близким знакомством с ней. — Ты — мой клиент номер один. Хорошо управляешься с крепкими напитками.
Ага. Верно. Большой талант — выпить четыре унции спиртного залпом. Боже, мысль о том, что кто-то с подобной шкалой ценностей имел право голосовать, заставила его снова захотеть уставиться в кусок зеркального стекла.
Люди — жалкие существа.
Хотя, когда он обернулся, чтобы рассмотреть толпу, Куин подумал, что неплохо было бы приглушить самомнение. Он был таким жалким этой ночью. Особенно эта мысль заела его, когда в поле его зрения оказались двое мужчин в углу, находившихся настолько близко друг к другу, что их разделяла лишь кожаная одежда. Естественно, один был блондином. Как и кузен Куина. Гипотетические Блэй и Сэкстон играли на его личном поле для поло, пачкая его пресловутую траву опечатками копыт и лошадиным дерьмом.