О, верно… оргазмы.
Те, что он испытал, когда она снилась ему.
Великолепно, а сейчас он покраснел как свёкла.
Пэйн прокашлялась.
— Тяжёлая? Я крупновата для женщины.
— Ты идеальна для женщины.
— Не там, откуда я родом, — пробормотала она.
— Значит, у них плохие стандарты.
Мэнни вынес свой драгоценный груз через дверь в смотровую комнату. Её освободили по его просьбе… он попросил медсестру — Елейну? Елайну? — оставить их наедине.
Трудно предугадать, чем всё закончится.
Держа её в своих объятиях, он сел перед компьютером и устроил их так, чтобы Пэйн могла видеть монитор. Когда выяснилось, что ей больше нравилось смотреть на него, Мэнни нисколько не возражал… но это едва ли способствовало концентрации. Или причине, по которой он поднял её с кровати.
— Пэйн, — обратился он.
— Что?
Господи, этот хриплый голос. Он, словно нож, резал его живьём и заставлял чувствовать каждую крупицу боли: хотеть её так сильно, как хотел он, но сдерживать себя было мучительным удовольствием, которое было лучше самого яркого секса в его жизни.
Предвкушение оргазма в лучшем виде.
— Предполагается, что ты должна смотреть на экран, — сказал он, погладив её щёку.
— Я лучше посмотрю на тебя.
— О, да…? — Когда его голос стал таким же хриплым, как и её, Мэнни понял, что настало время для внутреннего диалога на тему «о-нет-даже-не-думай-большой-мальчик».
Но, чёрт возьми.
— Ты заставляешь меня чувствовать что-то всем телом. Даже в ногах.
Ну, сексуальное влечение способно на такое. Его кровообращение пылало, словно Манхеттен в полночь.
Но в коленных представлениях в духе Санты было нечто большее, чем быстрый секс…или даже недельная сессия, или месячная, или даже — Господь спаси их — длиною в год. На кону стояла вся жизнь. Её.
— Как насчёт того, чтобы немного посмотреть на монитор, а потом ты сможешь смотреть на меня столько, сколько душе угодно?
— Хорошо.
Когда она не отвела взгляда от его лица, Мэнни прокашлялся.
— Компьютер, bambina[51].
— Итальянец?
— По материнской линии.
— Что насчёт отца?
Он пожал плечами.
— Никогда не встречал его, так что не скажу.
— Тебе неизвестен твой родитель?
— Да, так и есть. — Мэнни провёл указательным пальцем под её подбородком, поворачивая голову Пэйн в сторону компьютера. — Смотри.
Он постучал по экрану, понимая по нахмуренному виду Пэйн, что она сконцентрировалась, её тёмные брови низко опустились над бриллиантовыми глазами.
— Это мой друг… Пол. — Мэнни никак не скрывал гордость в своём голосе. — Он также был моим пациентом. Крутой мужик… и много лет прикован к инвалидной коляске.
Сначала Пэйн не могла понять, что это было за изображение… оно двигалось, это точно. И казалось… минуточку. Это был человек, и он сидел на каком-то хитроумном изобретении, перемещающемся по земле. Чтобы передвигаться, он использовал массивные руки, его лицо исказилось в гримасе, его концентрация была столь же мощной, как и у воина в разгар сражения.
Позади него держалось трое других мужчин в аналогичных приспособлениях, они не отрывали от него взгляда, будто старались сократить всё увеличивающееся расстояние между ними и лидером.
— Это… гонка? — спросила она.
— Бостонский марафон, дивизион инвалидных кресел. Он не просто выиграл состязание… в порошок стёр своих соперников.
Они смотрели, как мужчина победил со значительным отрывом, его здоровые руки двигались со скоростью ветра, грудь вздымалась, а болеющая толпа на другой стороне трека ревела. Когда он разорвал победную ленту, к нему подбежала красивая женщина, и пара обнялась.
И что было в руках человеческой женщины? Ребёнок, похожий на мужчину.
Целитель наклонился вперёд и передвинул маленький чёрный прибор на столе, чтобы переключить изображение на экране. Двигающаяся картинка исчезла… а на её месте возник улыбающийся портрет этого мужчины. Он был очень привлекателен и лучился здоровьем, рядом с ним стояла та же рыжеволосая женщина и ребёнок с голубыми как у него глазами.
Мужчина всё ещё сидел, и кресло казалось более прочным, чем то, на котором он соревновался… по правде говоря, оно было очень похоже на коляску, которую прикатила Джейн. Его ноги находились в диспропорции с остальным телом — маленькие и задвинутые под кресло, но не на это обращаешь внимание… и даже не на катающееся устройство. Смотришь лишь на силу и ум мужчины.
Протянув руку к экрану, Пэйн коснулась лица мужчины.
— Как давно…? — спросила она хрипло.
— Его парализовало? Примерно десять лет назад. Он ехал на своём туристическом мотоцикле, когда его сбил пьяный водитель. Я провёл семь операций на его спине.
— Он по-прежнему… в кресле.
— Видишь женщину подле него?
— Да.
— Она влюбилась в него после аварии.
Пэйн повернула голову и всмотрелась в лицо целителя.
— Он… смог стать отцом?
— Да. Он также водит автомобиль… как видно, может заниматься сексом… и живёт жизнью, более насыщенной, чем у многих с двумя работающими ногами. Он бизнесмен, спортсмен и настоящий мужчина, и я горд называть его своим другом.
Говоря, её целитель подвигал чёрным прибором на столе, и картинка снова сменилась. Появились фотографии мужчины на других соревнованиях, потом — улыбающегося на фоне какого-то огромного строения, затем — он, сидящий перед красной ленточкой с золотыми ножницами в руках.
— Пол — мэр Колдвелла. — Её целитель нежно повернул голову Пэйн в свою сторону. — Послушай меня… я хочу, чтобы ты запомнила мои слова. Твои ноги — часть тебя, но не вся, они не то, кто ты есть. Поэтому, куда бы мы ни отправились после этой ночи, я хочу, чтобы ты знала, что травма не изменила тебя. Даже находясь в кресле, ты по-прежнему стоишь гордо, как и всегда. Рост — мера отсчёта по вертикали… он ни черта не значит, когда дело касается твоего характера или жизни.
Он был убийственно серьёзен, и, если быть до конца честной с собой, Пэйн немного влюбилась в него в это мгновение.
— Ты можешь… двигать этой штукой? — прошептала она. — Чтобы я увидела больше.
— Смотри… так пользуются мышью. — Он взял её руку и положил на тёплый, продолговатый предмет. — Влево и вправо… вверх и вниз… Видишь? Стрелка на экране перемещается. Щёлкни сюда, чтобы посмотреть что-нибудь.
Потребовалась несколько попыток, но потом она уловила смысл… и это прозвучит абсурдно, но, просто вращая стрелкой по экрану и выбирая то, на что она хотела посмотреть, Пэйн чувствовала головокружительный прилив энергии.
— Я могу делать это, — сказала она. Но потом она, казалось, смутилась. Учитывая всю простоту действия, победа была слишком маленькой для празднования.
— В этом весь смысл, — сказал целитель ей на ухо. — Ты можешь всё.
Дрожь прокатилась по телу от его слов. Или, что более вероятно, не просто от его слов.
Обратившись к монитору, она с удовольствием разглядывала фотографии победителя гонок. Выражение мучительных усилий и неукротимой силы воли давно горело в её собственной груди. Но также среди любимых фотографий было изображение всей семьи. Они были людьми, и всё же их узы казались столь сильными. Любовь, их связывала сильная любовь.
— Что скажешь? — прошептал её целитель.
— Думаю, ты пришёл в правильный момент. Вот моё мнение.
Переместившись в его сильных руках, Пэйн взглянула на Мэнни. Сидя на его коленях, она жалела, что не могла почувствовать его всего. От талии и ниже она ощущала ничем не примечательное тепло — лучше, чем прохлада, ощущаемая после операции, да… но всё же, должно быть нечто большее.
— Целитель… — прошептала она, приближаясь губами к его рту.
Он опустил веки, и казалось, перестал дышать.
— Да…?
— Можно я… — Она облизала губы. — Можно я поцелую тебя?
Казалось, он дёрнулся, будто от боли, но его запах многократно усилился, поэтому она поняла, что он хотел того же.
— Господи… Иисусе, — выдохнул он.
— Твоё тело хочет этого, — сказала она, коснувшись мягких волос на его затылке.
— В этом-то и проблема. — Увидев замешательство на лице Пэйн, он опустил страстный взгляд на её груди. — Оно хочет гораздо больше, чем простой поцелуй.
Внезапно в её теле произошла едва уловимая перемена. Но она чувствовала что-то странное в груди и конечностях. Покалывание? Она была слишком поглощена окружавшей их сексуальной энергией, чтобы определять дефиниции.
Обвив руку вокруг его шеи, она прошептала:
— Чего ещё оно хочет?
Её целитель низко застонал, и звук дал ей тоже ощущение власти, каковое испытываешь, держа в руках оружие. Почувствовать его снова? Словно наркотик.
— Скажи, целитель, — требовательно спросила она, — чего ещё оно хочет?
Его глаза цвета красного дерева горели пламенем, они не отрывались от неё.
— Всего. Я хочу каждый квадратный дюйм твоего тела… снаружи… и изнутри. Настолько сильно, что я не уверен, готова ли ты к подобному натиску.
— Мне решать, — парировала она, странная, пульсирующая нужда пустила корни в её животе. — Мне решать, что я могу принять, а что нет, верно?
Его улыбка была порочной. В хорошем смысле слова.
— Да, мадам.
Когда низкий, ритмичный звук прокатился по комнате, Пэйн с удивлением осознала, что это она. Мурлычет.
— Я должна просить дважды, целитель?
Последовала пауза. Потом он медленно покачал головой влево и вправо.
— Нет. Я дам тебе… именно то, чего ты жаждешь.
Глава 21
Когда Вишес толкнул дверь в смотровую комнату, его взору предстала такая рассадка по местам, что у него возникли мысли о кое-чьей кастрации.
Что, учитывая его опыт с ножом и яйцами, несло угрозу.
Но, с другой стороны, его сестра оседлала Мистера Счастливчика в штанах, хирург обхватил её руками, голубки прильнули друг другу головами. Однако, они смотрели не друг на друга… именно по этой причине Ви не испортил вечеринку: они уставились на компьютерный экран… на мужчину в инвалидном кресле, который в гонке обставлял своих соперников.