Вдруг начались яростные метания, и Ви сбросил со своего тела простыни. Он посмотрел на себя, пот выступил на его груди и плечах, кожа вдруг заблестела даже в сумраке, когда он схватил свой член… будто защищая то, что осталось.
Повесив голову, Вишес начал глубоко дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох…
Схема сменилась на всхлипы.
Свернувшись, и защищая руками работу мясника, совершённую давным-давно, он задыхался от душивших его эмоций, потеряв сдержанность, лишившись контроля. Разум больше не правил его реальностью, а подчинялся ей.
Он даже не осознавал, что она стоит рядом с ним.
И ей следует уйти, подумала Джейн. Он бы не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии — даже до того, как всё между ними распалось. Мужчина, которого она знала и любила, женой которого стала, не хотел бы иметь свидетелей этому…
Сложно сказать, что привлекло его внимание… и позже она задумается, как Ви выбрал момент, когда она собиралась дематериализоваться, чтобы посмотреть на неё.
Она мгновенно впала в ступор. Если он взбесился из-за того, что случилось с Пэйн, то теперь возненавидит её… с подобным вторжением в уединённость уже ничего нельзя поделать.
— Бутч позвонил мне, — выпалила она. — Он думал, тебе…
— Он навредил мне… Мой отец навредил мне.
Слова были слабыми и тихими, едва слышимыми. Но когда они дошли до Джейн, её сердце просто остановилось.
— За что? — спросил Вишес. — За что он так со мной? А моя мать? Я не напрашивался в дети к этой парочки… и не выбрал бы этого, спроси они меня… За что?
Его щёки были залиты слезами, скатывавшимися из бриллиантовых глаз, непрестанный поток, которого он не замечал и о котором не волновался. И у Джейн было ощущение, что течь прекратится не сразу — повреждена внутренняя артерия, и это кровь его сердца, вытекающая из него, покрывающая его.
— Мне жаль, — прохрипела она. — Я не знаю всех «почему»… но знаю, что ты не заслужил этого. И… это не твоя вина.
Ви отпустил себя и посмотрел вниз. Прошло много времени, прежде чем он заговорил, и слова его были медленными, просчитанными… и безостановочными, как и его слёзы:
— Я бы хотел быть целым. Хотел бы дать тебе малышей, если бы ты пожелала их и могла зачать. Хотел бы сказать, что я разрывался, когда ты думала, будто я был с кем-то другим. Хотел бы провести прошлый год, просыпаясь каждую ночь и говоря тебе, что люблю тебя. Хотел бы сочетаться с тобой должным образом в тот вечер, когда ты восстала из мёртвых. Хотел бы… — Теперь его дрожащий взгляд скользнул к ней. — Быть наполовину таким же сильным, как ты, и быть достойным тебя. И… вот.
Верно. Хорошо. Теперь они оба ревели.
— Прости меня за Пэйн, — хрипло произнесла она. — Я хотела поговорить с тобой, но её нельзя было переубедить. Я пыталась разрешить ситуацию, правда пыталась, но, в конечном счёте, я просто… я не… я не хотела, чтобы ты был тем, кто сделает это. Я бы предпочла вечность жить с ужасной правдой на моей совести, чем позволила бы тебе убить свою сестру. Или позволила ей навредить себе ещё больше.
— Я понимаю… понимаю это теперь.
— И если честно… то, что она выздоровела? Меня бросает в холодный пот из-за того, что мы чуть не натворили.
— Всё хорошо. Она в порядке.
Джейн вытерла глаза:
— И я думаю, когда дело касается… — Она взглянула на стену, на которую падал маслянистый свет свечей, совсем не смягчавший острые шипы и даже более острые приспособления, висевшие там. — Когда дело касается… вещей… о тебе и сексе, я всегда волнуюсь, что могу быть недостаточной для тебя.
— Чёрт… нет… ты всё для меня.
Джейн прикрыла рот рукой, чтобы совсем не разрыдаться. Потому что именно это ей было необходимо услышать.
— У меня даже нет твоего имени на спине, — сказал Ви. — Я думал, это глупая и пустая трата времени… но, как без этого ты можешь чувствовать, что мы связаны… особенно, если каждый мужчина в особняке отмечен так для своей шеллан?
Боже, она не думала об этом.
Ви покачал головой:
— Ты давала мне пространство… общаться с Бутчем, сражаться с моими братьями и делать свои дела в Интернете. Что я дал тебе?
— Мою клинику, например. Я бы не смогла построить её без тебя.
— Едва ли похоже на букет роз.
— Не недооценивай свои плотнические навыки.
Сейчас он чуть улыбнулся. А затем снова стал серьёзен:
— Могу я сказать тебе что-то, о чём думаю всякий раз, как просыпаюсь рядом с тобой?
— Пожалуйста.
Вишес, тот, у кого всегда на всё был ответ, казалось, проглотил язык. Но потом он сказал:
— Ради тебя я встаю с постели каждую ночь. Ради тебя я каждый восход не могу дождаться, когда вернусь домой. Не ради войны. Не ради Братьев. Даже не ради Бутча. А ради… тебя.
О, такие простые слова… но в них столько смысла. Боже правый, столько смысла.
— Ты позволишь мне обнять тебя? — резко спросила она.
Её мужчина вытянул свою крепкие руки:
— Может, я подержу тебя вместо этого?
Наклонившись вперёд и нырнув в его объятия, Джейн возразила:
— Это не обязательно должно быть или-или.
Она тут же обрела полную форму, не прилагая совсем никаких усилий, та магическая внутренняя химия между ними призывала её к нему. И когда Вишес уткнулся лицом ей в волосы и задрожал, будто пробежал огромную дистанцию и, наконец, оказался дома… она поняла, что именно он чувствовал.
Прижав к себе свою шеллан с заалевшими щеками, Ви чувствовал себя так, будто разлетелся на кусочки, а потом снова собрался воедино.
Боже, что сделал Бутч ради него. Ради всех них.
Коп избрал верный путь. Страшный и ужасающий… но абсолютно верный. Держа теперь свою женщину, Ви искал глазами место, где всё произошло. Всё вычищено… кроме пары вещей, которым было не место на полу: ложки и стакана, где почти не осталось жидкости — воды, скорее всего.
Всё было иллюзией. На самом деле его ничто не резало. И Бутч по-любому оставил два предмета на виду, чтобы Ви, проснувшись и оглядевшись, понял, что привело его к свободе.
В ретроспективе всё это казалось настолько, блин, глупым… не сессия с копом, а то, что Ви никогда на самом деле не думал о Бладлеттере и всех тех годах в военном лагере. В последний раз эта частица прошлого вообще всплыла, когда Джейн впервые была с ним, и только из-за того, что она видела его обнажённым, и ему пришлось объяснить.
Отец не хотел, чтобы я размножался.
Больше ему нечего было сказать. И после этого, словно труп, который перевернули лицом вверх в стоячей воде, то дерьмо вновь осело, покоясь в песчаном русле реки, являвшим саму его сущность.
ДД, или До Джейн, он занимался сексом только в штанах. Не от стыда… или, по крайней мере, так он себе говорил… но, потому что просто не был заинтересован в этом с анонимными мужчинами и женщинами, которых трахал.
ПД? Всё по-другому. Обнаженка его не смущала, вероятно, потому что Джейн не скривилась при его откровении. И всё же, задумываясь об этом сейчас, он понял, что всегда держал её на расстоянии вытянутой руки, даже когда она лежала в его объятиях. Да что уж там, он к Бутчу и то был ближе, но как мужчина к мужчине, что, всё же, пугало меньше, чем близость «мужчина-к-женщине».
Отголоски проблемы с мамочкой, несомненно. После всего, что устроила его мамэн, он просто не мог доверять женщинам, как братьям или своему лучшему другу.
Вот только Джейн никогда не предавала его. Вообще-то, она была готова биться с собственной совестью, просто чтобы избавить его от немыслимого акта, которого требовала его близняшка.
— Ты не моя мать, — сказал он в волосы своей шеллан.
— Чертовски верно. — Джейн отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза — как всегда. — Я бы никогда не бросила своего сына. И не стала обращаться с дочерью подобным образом.
Ви сделал глубокий вдох и выпустил воздух из лёгких, словно вытесняя вымыслы, которыми характеризовал себя… Джейн… и их союз.
Ему нужно сменить парадигму.
Ради них. Ради себя. Ради Бутча.
Боже, выражение на лице копа, когда всё здесь происходило, было ужасно печальным.
Поэтому, да, пора прекратить использовать внешнее дерьмо, чтобы излечивать свои эмоции. Экстремальный секс и боль долгое время казались превосходным решением, но на самом деле, они были консилером на прыще: уродство оставалось на месте.
Ему приходилось разбираться с внутренними заморочками, и он не нуждался в том, чтобы Бутч или кто-то другой ломал его, чтобы выпустить пар. Таким образом, с Джейн эта странность действительно была лишь в удовольствие.
А если серьёзно, похоже, Ви наконец-то был готов попробовать психиатрическую версию Проактива.
Ну да, скоро он появится на ТВ, и скажет в камеру: «Потребовалась всего лишь капля Самоанализа… а затем я ополоснулся запатентованным средством «Найдя себя», и мой разум и эмоции очистились и засияли…»
Ладно, теперь он точно теряет свои чёртовы яйца.
Поглаживая мягкие волосы Джейн, он прошептал:
— Обо… всем, что у меня есть здесь. Если ты в игре, я всё ещё хочу играть… если ты понимаешь, о чём я. Но с этого момента это просто ради забавы, и только для нас с тобой.
Чёрт, в этом месте у них было полно прекрасного, извращённого секса с кожаными игрушками, и он всегда будет хотеть этого с ней. Лишь бы Джейн думала так же…
— Мне нравится, что мы делаем здесь. — Она улыбнулась. — Это меня заводит.
Что ж… как тут члену не задёргаться.
— Меня тоже.
Улыбнувшись ей в ответ, он обнаружил один ключ в их многообразии. Это «перелестни-страницу» решение было превосходным, но как продолжить в этом духе? Он просто не мог позволить себе проснуться завтра и снова стать тем парнем, который вечно сходит с катушек.
Проклятье, он выяснит способ. Так ведь?
Он нежно прикоснулся к щеке своей шеллан:
— До тебя у меня ни с кем не было отношений. Мне следовало знать, что однажды мы наткнёмся на стену.