Пока ситуация остаётся выгодной достаточному количеству местных, одиночный силовой бунт можно вовремя подавить, или хотя бы сильно ограничить. Условное силовое решение с партнёрами на дальних космических границах Солнечной, куда даже сигнал идёт долгие недели, крайне затруднительно. А вот местные лидеры, готовые, пока им это выгодно, присмотреть за проблемным контингентом, вполне могут и прижать слишком активных бунтарей.
Высокое искусство
Конечно, шаткий баланс между сиюминутными интересами на местах и нуждами центра подвержен сильным изменениям. Конечно, держать всех достаточно запуганными или достаточно купленными постоянно бессмысленно. Конечно, в итоге окажется достигнут либо хотя бы приемлемый для всех компромисс, либо сдвиг интересов.
Монополия уровня «спайса» из цикла романов Фрэнка Херберта о планете Дюна останется лишь фантастикой. Дипломатическое искусство человечества, наоборот, потенциально может открыть долгие века процветания и выгодного сотрудничества.
Межзвёздная дипломатия
С одной стороны кажется, что она сильно урезана фактическим доступным уровнем межзвёздной торговли. Когда цена доставки одного килограмма материи на межзвёздные расстояния измеряется в килограммах антиматерии, даже транспортировка антиматерии своим ходом кажется убыточным занятием.
Но вот что насчёт услуг?
Большой космический лазер межзвёздной трассы. Совместное освоение новых звёздных систем по соседству. Научный и культурный обмен с помощью дальней лазерной связи и сменных экипажей капитальных единиц на маршрутах всё той же межзвёздной трассы. Машинное время глобальных компьютерных задач, для которых точность результата важнее, чем скорость обмена частями решения. При ожидаемых масштабах заселения систем, даже актуальный лишь маргинальной группе вопрос отыщет буквально триллионы других таких же больных ублюдков где-то по соседству.
В конечном итоге, серьёзные экзистенциальные проблемы цивилизации на пути от Кардашева II в сторону Кардашева III решаются именно что с помощью серьёзного напряжения интеллектуальных сил, научной и технической мощи звёздных сообществ этих цивилизаций.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: КЛАРКТЕХНОЛОГИИ?
Глава двадцать первая: бессовестный кларктех
Закон Кларка для субкультурного гетто
Много лет назад Артур Кларк, один из великих мастеров золотого века фантастики, успел сформулировать мысль, что достаточно развитая технология по своим возможностям и внешним эффектам для малограмотного наблюдателя приближается к магии.
С тех пор это высказывание извращали по всякому, как могли, дедушка Ленин с его мемасиком про кино с цирком – и тот позавидует.
Вызвало это массу ожидаемых проблем.
Последний аргумент халтурщика
Косметический эффект крутой технологии успешно превратили в обоснование любой чуши вообще. Антигравитация. Телепортация. Защитные поля. Сверхсвет. Экстрасенсорика и телепа... ну ладно, разносортную псионику Кэмпбелл по дружбе с Роном Хаббардом пропагандировал и своим авторам за деньги заказывал, как наукообразное фэнтези, изначально.
Но всё остальное-то?
Халтура. Вместо интересной работы с матчастью и футурологией – тяп-ляп, сисек звёздной принцессы докинуть, и читатель схавает. Космооперы – дело хорошее, но выдавать их за НФ путём добавления занудной наукообразности – безусловно, занятие плохое.
Как уйти от этой порочной ловушки?
Учёный против схоласта
В десяти авторских листах выше приводится масса фантастических решений, которые при этом либо действуют в пределах известной физики целиком и цитируются по библиотекам научно-технической документации в кратком пересказе, либо пребывают на той зыбкой границе, что сейчас характеризуется технически возможной. Я сознательно избегал ввода ожидаемых прорывных технологий любого типа, даже тех, что вовсю пытаются создать в железе вот прямо сейчас.
Зачем?
А затем, что даже то, что уже есть, позволяет создать интересную, физически целостную и научно достоверную картину, с которой по обе стороны лингвистического барьера в фантастике творится печальное запустение. Научно достоверный космос, без сверхсвета, терраформирования и прочей антуражной ерунды.
Сюжетное преимущество
Главная выгода такого подхода – модель будущего в первом из приближений считается на клочке бумаги самостоятельно до конкретной цифры и резко выигрывает у вброса любых волшебных технологий. Выигрывает что по достоверности, что по ограничению сюжетно-вредных последствий вымышленных технологий.
Да, наша современная наука имеет массу вопросов без ответов. Да, прецеденты ранних ответов на такие вопросы показывают, что физическая картина мира после этого сильно меняется и плохо укладывается в голове. И да, такая фигня случается каждый раз. Только вот и рамки применимости у каждого из этих уточнений довольно специфичны.
Границы поправок
Любой ввод новой модели в науку должен как-то объяснять в её рамках всё, что успешно объясняла в своих теориях прошлая модель. Объяснять без схоластических приёмов, объяснять научно – то есть, результат должен стабильно повторяться, теория должна предсказывать изменение результата в зависимости от изменения условий эксперимента, а наблюдение должно столь же стабильно подтверждать теорию на практике.
Что это значит для строительства вымышленного будущего? Что любая железка или процесс, которые мы способны описать сейчас, останутся таковыми и при следующем расширении физической модели вселенной. Строго в рамках доступного нам сейчас, при соблюдении условий, без привнесения дополнительных элементов – совершенно точно останутся.
А значит, обеспечат достоверность фантастической модели, но оставят ту фантастической достаточно, чтобы увлечь и удивить аудиторию. Что случится, если эти ограничения обойти, ну вот хотя бы на полшишечки?
Игра с допущениями
Современные настольные ролевые игры давно уже полностью узаконили манипулирование вероятностью в своей механике. Любой игрок может использовать фишку удачи персонажа, чтобы просто изменить уже случившееся игровое событие, повлиять на то, что ещё только может случиться, или вовсе описать мелкую ситуацию по умолчанию в свою пользу. Это правильно, антуражно и сюжетно оправдано, когда грязные оборванцы в токсичных лабиринтах города-улья стреляют мутантов Х-оса во славу Бога-Императора.
Но что если заменить грязные канализационные тоннели чистыми лабораториями, а вместо безумного религиозного фанатика или склонного к цветокитоводству президента галактики Зафода Библброкса делом займётся ph. d. Gordon Freeman?
Unforeseen consequences
Если мы способны по щелчку пальцами изменить вероятность, то давайте прикрутим этот выключатель к хорошему реактору! После этого его можно топить стабильным в любых нормальных условиях элементом... который перестаёт таковым быть, когда нам это надо!
Или вот гипотетический остров стабильности у сверхтяжёлых элементов. Вместо распадающихся за доли секунды короткоживущих изотопов – увесистые чушки сверхплотного Как-его-тамия – и капитальная революция что в сопромате, что в инженерном деле.
Попутно мы обосновали высокотехнологичное общество с явно выраженной героецентричной экономикой. Если угодно – бояръ-аниме или супергероику, в которой безумный учёный – главная деталь абсолютного большинства своих изделий, а в чужих руках те совершенно бесполезны. И да, понизив вероятность, можно остановить взрыв ядерной бомбы, а повысив – устроить мощное извержение вулкана или землетрясение посреди «безопасного» района.
Ничего так ход конём – из хай-тека в хай-фэнтези за одно допущение?
Урежем осетра?
Пример выше, конечно, написан с целью порвать шаблон читателя до самой полундры. Обычно в научной фантастике стараются ограничиваться куда меньшими «кларктехнологиями». Только вот и воздействие даже у самой маленькой порции кларктеха на сюжет или сеттинг примерно то же самое, что у маленькой порции Х-оса на счётчик порчи аколита Ордо Маллеус.
Второй закон термодинамики – отличный пример всё той же работы вероятностей. Система большей энтропии более вероятна, чем система с меньшей энтропией. Тепло равномерно заполняет материальный объём потому, что это наиболее вероятно. Может ли тепло собраться преимущественно (а лучше полностью!) в одной части системы? Теоретически – да. Что это значит практически? Что у нас появляется идеальный космический радиатор, эффективность которого ограничена только скоростью излучения тепла.
Мы внезапно на порядки сократили воздействие самого главного космического ограничения на любую бортовую энергетику. Попутно закрыли навсегда вопрос теплостойкости материалов ракетного двигателя. Энергетика космического транспорта возросла на порядки – за одно короткое допущение!
Вечные двигатели
Передача частицей кинетической энергии системе возможна, хотя маловероятна. Частица при этом остынет, система – придёт в движение. Комбинация из колеса-холодильника и газа, в том числе воздуха, сохраняет общее количество энергии в системе, но колесо превращает её в работу за счёт чудовищно маловероятной принудительной направленности всех ударов частиц по колесу строго в нужную сторону.
Хоба! И у нас вечный двигатель, а его фактический ресурс ограничен строго тем, насколько сопротивляется износу материал колеса. Это всё ещё игра с одним-единственным обходом законов термодинамики, но именно так она и заканчивается. Энергетика общества с диким свистом возрастает к заоблачным, почти бесконечным, значениям.
Малозаметность в космосе
Всё та же игра с термодинамикой отменяет главную причину абсолютной прозрачности космоса для наблюдения. Волшебная комбинация из описанных выше генератора и рабочего тела с изменённой в нужную сторону энтропией процесса лишает систему мусорного тепла.
Оно снова и снова идёт в работу, колесо снова и снова производит энергию, система в целом обладает малозаметностью, близкой к абсолютной.