6 мая состоялось общее собрание политических ссыльных, в том числе и женщин, которое проходило на так называемом «женском дворе». Председательствовал Ф. Дзержинский, собравшиеся обсуждали их положение в пересыльной тюрьме, в результате чего было принято радикальное решение — выразить протест против своего унизительного положения в форме восстания. Именно так и поступили: надзирателей выставили за ворота тюремного двора, а сами ворота забаррикадировали изнутри и водрузили над ними красный флаг с надписью «Свобода».
В результате такого бунта в Александровской пересыльной тюрьме была установлена «вольная республика», которую возглавил избранный Совет, состоявший из трех человек. Для поддержания порядка назначались дежурные. Продукты питания и особенно вода были взяты на строгий учет и сильно экономились специальными дежурными по кухне. Все объяснялось тем, что на территории «женского двора» не было ни колодца, ни продуктового склада. Вследствие чего воду и еду приходилось покупать через уголовных заключенных, которые находились в соседнем «мужском дворе».
Тюремная администрация была напугана восстанием политических ссыльных. Боялись массовых побегов и того, что «дух свободы» перекинется и на Александровскую центральную каторжную тюрьму, расположенную в полуверсте от пересылки, где заключенных находилось значительно большее количество. Поэтому о случившемся срочно сообщили в Иркутск, а вокруг пересыльной тюрьмы расставили плотным кольцом солдат из Александровской местной команды.
Уже на следующий день, 7 мая, в село Александровское прибыл вице-губернатор Иркутской губернии в сопровождении казаков с предписанием генерал-губернатора вступить в переговоры с восставшими.
Переговоры велись через забор: по одну сторону были «республиканские власти», по другую — вице-губернатор и начальник тюрьмы. В итоге большинство требований политических заключенных тюремная администрация согласилась удовлетворить, а, кроме того, обещала не применять никаких репрессий к восставшим. Добившись своего, 8 мая, политические ссыльные сняли красный флаг, разобрали баррикады и открыли ворота.
Восстание арестантов в Александровской пересыльной тюрьме стало первой «ласточкой» в последовавшей цепи волнений в тюремных учреждениях империи. Волнения продолжались в течение нескольких лет. 15 июля 1906 года Главное Тюремное Управление издало циркулярное отношение № 14, где признавалось, что «в настоящие дни общей смуты и беспорядков, при существующем почти повсюду переполнении тюремных учреждений и крайне повышенном настроении арестантов, служба чинов тюремного ведомства представляется особенно трудною».
Однако помимо констатации фактов, в тюремном ведомстве вынуждены были хоть как-то реагировать на создавшуюся ситуацию. И в течение ряда лет было издано несколько «Правил», определявших положение политических заключенных. По данным Р.С. Мулукаева, они отделялись от других заключенных, чины жандармерии могли заходить к ним в камеру в любое время дня и ночи. Обвинявшихся в государственных преступлениях содержали в одиночных камерах. Политические заключенные имели право читать книги «лишь серьезного и научного содержания», а приговоренные к каторжным работам — книги «духовно-нравственного содержания». Газеты и журналы таким арестантам выдавали только годичной давности.
Несмотря на официальные ограничения в выборе «духовной пищи», политическим арестантам Александровской центральной каторжной тюрьмы в течение нескольких лет удавалось обходить запреты. Как отмечает Н. Быкова, библиотека в тюрьме появилась в 1906 году по многочисленным просьбам политических заключенных. Заведовал библиотекой священник, в роли библиотекарей выступали сами заключенные. Первыми библиотекарями были В. Бушуев, П. Фабричный, А. Швецов, В. Жданов, Н. Снегульский, В. Ульянинский и вновь П. Фабричный. Первоначально при библиотеке планировалось организовать читальню, чтобы книги в камеры не выдавать, — это было бы гарантией их сохранности. Однако в дальнейшем от подобных планов отказались. Сам же книжный фонд был собран из литературы, оставленной госпиталем, который размещался в Александровском централе в течение всего 1905 года. Кроме того, часть книг была получена от смотрителя тюрьмы и священника. В 1906 году тюремное книжное собрание насчитывало немногим более 1,5 тысяч томов. Большая часть из них — религиозного характера, хотя в каталоге можно было найти небольшое количество журналов, беллетристики, трудов научного плана и иностранной литературы.
В дальнейшем фонды значительно увеличились и насчитывали около 9 тысяч книг. Источниками их пополнения являлись, во-первых, книги, привезенные каторжанами, во-вторых, издания, присылаемые родными и знакомыми политических заключенных, в-третьих, литература, направляемая в тюрьму самими писателями и издателями, в-четвертых, на содержание тюремной библиотеки и школы государством выделялось 300 рублей в год; хотя на выписку книг приходилось лишь несколько рублей, тем не менее это также был один из каналов поступления литературы.
В работе тюремной библиотеки весомую роль играли политические заключенные. Они и выбрали особую комиссию, которая занималась вопросами подбора кандидатур в библиотекари, изучением спроса читателей на книги разных отраслей знаний, формированием денежного фонда из коллективных сумм для приобретения необходимых изданий.
Воспоминания бывших политических каторжан, долгое время работавших в тюремной библиотеке, помогают составить представление об ее деятельности. Прибывая в тюрьму, заключенные данной категории приносили с собой книги, как правило, политического содержания. В первое время после создания библиотеки все издания, и казенные, и собственные, заносились в общий каталог с пометкой «кому что принадлежало». Позднее фонд поделили на две части — собственный и казенный. Среди собственных книг — произведения запрещенных авторов, в том числе В. Ленина, К. Маркса, Ф. Меринга, Г. Плеханова, В. Чернова. Не разрешенные для чтения в тюрьме, они записывались в каталог собственных книг под измененными названиями, а чаще всего в книгу вклеивался титульный лист любого разрешенного сочинения. Таким образом она становилась легальной, но выдавалась, конечно же, не всякому читателю. Ведь абонентами были не только политические каторжане. Иногда администрация тюрьмы такой подлог обнаруживала, и нелегальная литература уничтожалась. Так, 1 августа 1912 года руководство Александровской центральной каторжной тюрьмы, просмотрев каталог, постановило изъять и подвергнуть уничтожению 52 экземпляра книг, как нежелательных по своему содержанию для чтения заключенными. В их числе были: К. Маркс «Капитал», тома 1, 2; В. Зомбарт «Современный капитализм»; М. Туган-Барановский «Основы политической экономии»; К. Каутский «Экономическое учение К. Маркса»; К. Каутский «Из истории общественных течений»; Ф. Энгельс «Философские статьи» и ряд других изданий. Однако несмотря на такие «книжные облавы» нелегальная литература в тюрьме имелась и изучали ее многие политзаключенные.
Читателями библиотеки являлись не только они. Условно всех читателей можно было бы разделить на три категории: политические и уголовные арестанты, а также служащие тюрьмы. Их интересы были различны. Первых в большей степени интересовала литература политического характера, научная и иностранная. Уголовники в основном искали «занятную книжонку» с целью скоротать время, поэтому наибольшим спросом у них пользовались произведения легкого приключенческого жанра. Классика и научная книга занимали уголовных очень редко. Третья категория абонентов по своим интересам и потребностям уходила недалеко от второй, так как надзиратели разбирались в книгах еще меньше, чем средний читатель-уголовник.
Интересна статистика пользователей тюремной библиотеки. Так, в 1914 году среднее их число составляло 788 человек, или 66,5 процента от общего числа арестантов; в 1915 году соответственно — 783 человека и 73,74 процента; в 1916 году — 858 человек и 72,71 процента. Процент грамотных заключенных Александровской тюрьмы был высок за счет того, что каторжан в тюрьме учили грамоте. Именно это и давало значительный прирост числа арестантов, которые могли читать библиотечные книги. Интенсивность прочтения была так же значительна, как и численность самих абонентов. Среднее число изданий, подлежавших обмену, выпадавших на одну выдачу, равнялось 350–400.
Режим работы библиотеки менялся на протяжении ее существования. Первоначально книги выдавались ежедневно от поверки до поверки, а с 1915 года — уже два раза в неделю. Также происходили изменения и в организационной деятельности. В первое время книги записывались просто на имя читателя. А приблизительно с 1910–1911 годов была заведена карточная система и составлен номерной алфавит на читателей. Это позволяло контролировать процесс и знать, за кем именно числился тот или иной том.
Кроме того, библиотека в своем роде являлась центром организованной политической жизни Александровской тюрьмы. Особенно в первые годы была она в полном смысле трибуной, клубом, школой политических каторжан. В ее стенах собирались, делали доклады, читали лекции, готовили рефераты, выступали оппоненты. В отдельные часы дня шли школьные занятия. Конспиративные письма передавались заключенным вместе с книгами (в переплетах). В 1909–1910 годах (в то время в библиотеке работали В. Жданов и Н. Снегульский) здесь было сосредоточено все делопроизводство коллектива политических каторжан Александровского централа. Связи с вольной командой, больницей осуществлялась также через библиотеку. Вместе с тем и сношения с внешним миром — газеты, журналы, книги, письма в тюрьму и обратно — шли через нее же.
Начиная с 1906 года в учреждениях тюремного ведомства стали ужесточать режим содержания. Приговоренные к каторжным работам за государственные преступления содержались на общих основаниях и подлежали заковыванию в кандалы и бритью половины головы. В некоторых тюрьмах, в целях укрепления дисциплины, переходили на «казарменное положение», вводя во время прогулок арестантов строевой марш.