Даже и тот единственный источник, по которому мы хотим судить о политическом таланте и образе мышления того или иного кремлевского лидера, — его публичные выступления — тоже, как правило, принадлежат не ему, а анонимному аппарату. Причем здесь господствует всем известный партаппарат-ный закон: речи рядовых членов олигархии не должны быть ярче и умнее речи самого генсека. Отсюда у советских лидеров не живые речи с «лирическими отступлениями», а речевые штампы, которых никто не читает, кроме иностранных корреспондентов в Москве, которые заняты этим по долгу службы. Первый лидер в Кремле, который нарушил этот закон, не будучи еще генсеком, был Андропов. Примеру Андропова последовали потом Горбачев, Алиев и Шеварднадзе, что несомненно способствовало их успешному движению к вершине власти. Другие два члена «директории», Лигачев и Чебриков, индивидуально ничем до сих пор не выделялись, но, судя по их успехам, они мастера закулисных дел.
Особенно это относится к Чебрикову, начальнику управления кадров КГБ с 1967 г. Он был направлен в КГБ из «днепропетровской мафии» Брежнева как представитель партаппарата-надзирать над чекистскими кадрами. Но когда Чебриков увидел, что шеф КГБ Андропов имеет больше материальной власти в СССР, чем генсек Брежнев, то переметнулся в лагерь чекистов. И Андропов отблагодарил его, назначив председателем КГБ, минуя оставшегося верным Брежневу первого заместителя председателя КГБ — генерала Цинева. Войдя в состав Политбюро, Чебриков выступил в ведущем теоретическом журнале КПСС с программной статьей с необычным названием: «Сверяясь с Лениным, руководствуясь требованиями партии». Я очень внимательно прочел эту статью, стараясь понять, что именно Чебриков «сверил» с Лениным и какими «требованиями» партии он собирается «руководствоваться» в своей чекистской работе. Стиль статьи, как и ее содержание, в какой-то мере характеризуют самого Чебрикова: во-первых, «требование» партии, чтобы выступление члена олигархии не выглядело умнее выступления генсека, точно выполнено, во-вторых, почти в каждом абзаце автор повторяет один и тот же тезис — партия стоит над чекистским аппаратом, невольно заставляя вас думать, не обстоит ли дело как раз наоборот. Ведь все-таки соотношение сил в «директории» 2:3 в пользу КГБ. Что же касается существа дела, автор утверждает: 1. «Использование гражданских прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и государства». Что надо понимать под «ущербом», решают сами власти, «которые устанавливают порядок реализации прав с учетом общегосударственных интересов, соображениями государственной безопасности, охраны общественного порядка». («Коммунист», № 9, июнь 1985 г.). 2. «Чекисты активно участвуют в работе по повышению политической бдительности советских граждан… От каждого гражданина требуется усиление классовой зоркости, решительный отпор…» и т. д. (Там же). 3. Идеологическая борьба «закономерна, ее нельзя ни прекратить, ни отменить». В связи с этим Чебриков выдвигает оригинальный тезис о том, что СССР, собственно, понимает под «идеологической борьбой». Когда КПСС борется против существующего на Западе общественно-политического строя, создавая там революционные ячейки, засылая туда литературу, организуя радиовещание на всех языках мира по пропаганде идей коммунизма, — то это «идеологическая борьба», но когда Запад занимается тем же самым по отношению к СССР — это «идеологическая диверсия» и «вмешательство во внутренние дела СССР». 4. Узнали мы из статьи Чебрикова и один «секрет», который давно не является секретом: «В КГБ разработана и последовательно осуществляется научно-обоснованная программа действий… Большой вклад в ее разработку и практическое осуществление, в одухотворение (!) чекистской работы большевистской страстностью внес Ю. В. Андропов, в течение 15 лет возглавлявший Комитет государственной безопасности». (Там же).
Чебриков как политик, вероятно, — человек посредственных способностей, но он большой мастер своего дела, а главное — учреждение, которое он возглавляет, в своем роде уникально, такого не знала ни одна тирания в истории. Мы, по аналогии с прошлым, говорим о КГБ как о политической полиции советского режима, как о его функциональной величине. На самом деле КГБ, хотя и в самом советском государстве в разное время он назывался по-разному — ВЧК, ОГПУ, НКВД, МВД, КГБ, — есть не просто полицейское ведомство, а субстанция советского государства. Лишите советское государство этой субстанции — и оно развалится, как колосс на глиняных ногах. Я хорошо помню время, когда первые секретари обкомов партии, эти, по определению Сталина, «генералы партии», как запуганные щенки дрожали перед младшими лейтенантами НКВД. Такие времена могут наступить вновь.
На XX съезде партия устами Хрущева подтвердила, что не партия, не правительство, и даже не Политбюро правили советским государством в период правления Сталина, а советская политическая полиция, во главе которой стоял сам Сталин. Теперь на наших глазах происходит ее возрождение. Соответственно возрастает и роль генералов КГБ на вершине власти.
Сегодня существенно изменились условия, но не изменилась природа «органов». Чтобы они могли полностью восстановить свою былую роль и власть, нужен хотя бы эрзац-Сталин, которого я не вижу среди членов кремлевской «директории». Поэтому «органы» заключили деловой компромисс с партаппаратом: управлять страной может сам партаппарат, но для этого он должен быть предварительно чекизирован. Так началось сращивание партийного и чекистского аппарата на высшем уровне еще в эру Андропова. Причем, речь идет не только о профессиональных чекистах (Андропов, Чебриков, Алиев, Шеварднадзе), но и о тех, кто негласно сотрудничал с «органами» по роду службы — Горбачев, Соломенцев, Лигачев, Воротников, последний — как резидент КГБ в Южной Америке в качестве посла на Кубе. Нет сомнения, что и на уровне областей, краев и союзных республик происходит тот же самый процесс в связи с обновлением партаппарата на нынешних так называемых партийных выборах. КГБ будет поддерживать только тех кандидатов, которые негласно сотрудничают с ним. Более того. По примеру Москвы, в бюро партийных комитетов будут введены руководящие профессиональные или формально отставные кагебисты. В свою очередь, сами «органы» тоже будут заполняться партаппаратчиками, отличившимися во время негласного сотрудничества с КГБ. Об этом пишет и сам Чебриков в цитированной статье: «Наиболее важные звенья системы КГБ пополняются работниками, прошедшими школу партийной и комсомольской работы». («Коммунист», № 9, 1985, стр. 50).
Чебриков, как и Андропов, пришел в КГБ из партаппарата. Поэтому он не прочь похвастаться, как партаппаратчики быстро осваивают профессию чекистов. Он пишет: «Благодаря постоянной заботе КПСС, органы госбезопасности укомплектованы зрелыми, хорошо подготовленными работниками». («Коммунист», № 9, 1985, стр. 50].
Еще пять-шесть лет тому назад едва ли кому-нибудь со стороны приходила в голову мысль, что в составе Политбюро ЦК КПСС окажутся так быстро несколько ставленников КГБ, да еще сразу три генерала. Это явление беспримерно в истории режима, но оно закономерно. КГБ и его кадры призваны вывести СССР из кризиса тотальной коррупции. Только они способны на это. Ни один из членов Политбюро не имеет такого богатого опыта и знаний о сильных и слабых сторонах функционирования советской системы, как Чебриков и его чекисты. Ни один член Политбюро не знает столько о других его членах, сколько знает о них обо всех один Чебриков. Никто не может свалить Чебрикова иначе, как путем заговора, но Чебриков может свалить любого члена Политбюро, сфабриковав дискредитирующие материалы, как это систематически практиковал Андропов при Брежневе. Но кто такой сам Чебриков как политик и стратег и как он справится со своей миссией — мы не знаем. Зато как справились с аналогичной миссией два его чекистских соратника на местах, Алиев и Шеварднадзе, мы знаем хорошо. Отныне их опыт будет распространен на весь СССР. Отсюда логически вытекает, что они вместе с Чебриковым, не спрашивая воли партии на ее предстоящем съезде, сами вошли в Политбюро. Читая выступления Алиева и Шеварднадзе, изучая их практику правления в национальных республиках, анализируя сведения о них оттуда, приходишь к выводу, что КГБ и партаппарат вырастили в лице Алиева и Шеварднадзе тот классический тип партийно-полицейского «гибрида», который родился путем скрещения партаппарата с полицейским аппаратом, и который как раз нужен сегодня.
Тем не менее, мы бы ничего не знали о существовании на свете Алиева и Шеварднадзе, если бы в период правления Брежнева по стране не пошла эпидемия коррупции. «Образцовыми республиками» по этой части стали Азербайджан и Грузия. Их первые секретари, Ахундов и Мжаванадзе, были обвинены собственными полицейскими генералами в том, что они либо способствуют коррупции, либо сами причастны к ней. Этими генералами и были — в Азербайджане председатель КГБ Алиев, в Грузии — министр внутренних дел Шеварднадзе. За их спиной стоял шеф КГБ Андропов, который добился их назначения первыми секретарями партии этих республик. Но даже и после этого они не имели бы шансов добраться до членства в Политбюро, если бы не существовала в недрах КГБ та «научнообоснованная программа действий» Андропова по чекизации высшего партаппарата, о которой упоминает Чебриков.
Кроме того, Алиев и Шеварднадзе, видно, получили указание КГБ всемерно возвеличивать Брежнева как вождя КПСС, что они и делали с виртуозным мастерством восточных льстецов. Когда падкий на лесть Брежнев начал их выдвигать, то западные советологи поспешили включить их в группу бреж-невцев. Только когда началась борьба за наследство Брежнева, выяснилось, что они действовали по хитроумному рецепту Андропова — въехать в кремлевскую крепость на «троянском коне», чтобы легче было взять ее изнутри во время кризиса престолонаследия. Поскольку в этой же группе андроповцев находились Горбачев и Чебриков, их дальнейшая карьера была гарантирована. Этим я вовсе не хочу сказать, что они незаслуженно добрались до Политбюро. Сейчас партаппарат трагически беден политическими талантами, и на его тусклом небосклоне Алиев и Шеварднадзе выделяются, как яркие «звезды». Московские великодержавники, должно быть, в трауре. Вероятно, уже поговаривают о «второй кавказской оккупации» Кремля. Но зато Горбачев одним выстрелом убил сразу двух зайцев: в самом Политбюро укрепил свою позицию, а в национальной политике может бравировать своей толерантностью как аргументом против обвинений Москвы в русификаторской политике. Горбачев ведь может сказать — помилуйте, какой я русский шовинист: направо от меня сидит азербайджанец, налево — грузин, напротив один казах, один «белорус» и два украинца. Страной правят все народы СССР…