На перешейке из поколения в поколение собирались отважные фарфареры — добытчики морской валюты, рыбаки с дальних островов и мореходы из соседних гаваней Оркнейского архипелага. Те, кто жил на самом острове Мэн, приходили пешком или приезжали на маленьких косматых пони; что касается большинства других, то они прибывали на обтянутых шкурами судах, размеры которых варьировались от небольших четырехвесельных лодок до внушительного вида океанских кораблей. Постоянные, сложенные из дерна жилища на перешейке имели лишь представители нескольких местных кланов, а большинство прибывших на ярмарку гостей ютились под своими собственными, опрокинутыми кверху дном судами, которые обычно покоились на низеньких грунтовых или каменных фундаментах в местах, куда никогда не доходила вода при приливе. Издали эти жилища походили на удлиненные панцири огромных морских черепах, побелевшие от времени и по цвету напоминавшие старую кость.
В тот день, когда «Фарфарер» уткнулся носом в отмель бухты Уайт Бэй, два больших торговых корабля типично оркнейского вида, незадолго перед тем прибывшие с Силли, встали на якорь в заливе Скапа Бэй. Грузы с них были спешно выгружены на берег. Затем товары были выставлены в ларьках с навесами, которые занимали едва ли не всю площадь перешейка, разделяющего два залива.
Пока капитан «Фарфарера» и старейшины местного клана вели переговоры об обмене товарами, остальные члены команды, пользуясь свободным временем, заглядывали в гости к здешним жителям, угощались, занимались любовью с местными женщинами, рассказывали хозяевам морские истории, пели, пили, а иной раз, когда пива было выпито слишком много, пускали в ход кулаки.
Здешние ярмарки представляли собой нечто куда большее, чем просто торговлю. Это был традиционный форум[28]для обмена всевозможными вестями и новостями со всего света с жителями других островов. Дни здесь казались слишком короткими, а времени вечно не хватало, чтобы успеть уладить дела и вдоволь наговориться и наслушаться.
Парней с Фетлара особенно интересовали торговцы с Оркни и их корабли. Хотя они имели такую же двоякоострую конструкцию, что и «Фарфарер», суда, приплывавшие с юга, были более длинными, имели большую ширину и просто громадную грузоподъемность. Более того, они имели на борту и огромную по тем временам команду, необходимую не столько для управления судном, сколько для его охраны. Воды между Литтл Минч в Гебридском море и Солвэй Фирт буквально кишели быстроходными ладьями пиктских пиратов. И торговый корабль оркнейских купцов мог рассчитывать отразить нападение пиратов только в том случае, если на его борту было немало опытных воинов, хорошо владевших луками, длинными копьями и пиками и способных не дать разбойникам захватить судно на абордаж.
«Да, конечно, ваши мореходы-северяне привыкли преодолевать ледяные ветры и волны высотой с гору, встречаться с ужасными морскими бестиями и даже пловучими ледяными горами, — вздыхал матрос с одного из оркнейских судов, разговорившийся с парнями с острова Фетлар. — Все это так, но нам приходится иметь дело с двуногими зверями — людьми, а это будет похуже всех ваших ужасов, вместе взятых. Взять хотя бы пиктов. Говорят, будто они — наши родичи, но никогда нельзя знать заранее, не захотят ли «братья» взять ваш корабль на абордаж, а вас самих отправить на съедение рыбам. Люди с побережья Ирландии на море не так опасны, но в кровожадности едва ли уступят им. Если вас захватят они, то им ничего не стоит вспороть вам брюхо и сделать из ваших кишок канат».
Всех собравшихся ужасно заинтересовало известие о том, что римляне, военные корабли которых патрулировали в британских водах к югу от Солвэй Фирт, вознамерились обосноваться во владениях альбанов, высадив отряд на острове Малл. Эту весть принес капитан одного из оркнейских судов, совершавшего плавание к югу от Солвэй под конвоем римской галеры.
С юга поступали и другие важные вести. Вновь прибывшие римские легионы и вспомогательные отряды кельтов оттеснили пиктов назад, к линии Клайд — Форт, где, по слухам, римляне задумали возвести новую стену (вал Адриана), чтобы отгородиться от пиктов. А при подобном раскладе силу пиктов теперь просто не останется времени и энергии на то, чтобы совершать набеги на Альбу.
У гостей с севера тоже было что порассказать, и капитан «Фарфарера» привлек всеобщее внимание, живо описывая плавание, которое он совершил прошлым летом в водах к северо-западу от Тили.
Лето в том году выдалось необычайно теплым, и полоса паковых льдов, которые обычно отделяли Тили от редко видимого невооруженным глазом, но всегда ощутимого присутствия Кроны, огромного массива земли далеко на западе, стала заметно уже и тоньше[29].
Как рассказал капитан: «Мы шли с большим грузом, и некоторые перелетные птицы улетели домой гораздо раньше обычного времени возвращения. Мне никогда не доводилось видеть, чтобы западные воды настолько очистились от льда. Поэтому я попросил парней помоложе, глаза у которых еще зорки, оглядеть Крону. Ее было видно даже лучше, чем с вершин самых высоких гор на Тили».
«Фарфарер» продолжал идти на запад; прошел еще день, миновала ночь. На второй день утром, когда полоса пакового льда преградила ему путь, корабль оказался в виду некой громадной земли. Земля эта, рассказывал капитан своим слушателям, была окаймлена горными вершинами, столь огромными, каких ему еще не доводилось видывать. А над ними высился самый грандиозный во всем свете ледяной массив.
Команде «Фарфарера» удивительно, прямо-таки сказочно повезло. «Окно», через которое они увидели эту величественную и вместе с тем загадочную страну, вскоре опять закрылось, и дыхание океана принесло в северные широты сырую, промозглую штормовую погоду, а паковый лед восстановил свое господство в море Кроны.
Обратное плавание «Фарфарера» со знаменитой торговой ярмарки к берегам Фетлара оказалось куда более скорым. Когда все приобретенные там товары были благополучно выгружены на берег, команда первым делом оттащила судно подальше от берега, вне досягаемости для высоких приливных волн, и опрокинула его кверху дном, превратив в импровизированный дом. И ладья, укрепленная на канатах из прочных моржовых шкур, спокойно противостояла напору ветров и бурь, налетавших с северо-востока, и поскрипывала, как раскудахтавшаяся наседка, над «выводком», приютившимся под ее хорошо просмоленным днищем.
Люди клана тоже готовились к зимовке. Торф, нарезанный кусками и на протяжении всего лета сушившийся на склонах окрестных холмов, хозяева собирали и укладывали штабелями возле стен своих жилищ, где он создавал дополнительную защиту от ветра и по мере надобности отправлялся в дымные очаги. Связки провяленной на солнце рыбы и тонко нарезанной баранины укладывались под навесы из каменных плит, хорошо защищавшие от дождя и снега, но не препятствовавшие доступу ветра, который выполнял роль естественного антисептика. Кладовые-ниши, устроенные в стенах домов, были доверху заполнены мешками с привозным зерном и бурдюками, испускавшими тяжелый запах топленого сала морского зверя и овечьего жира.
Как только на обширных морских просторах между Фетларом и Норвегией начинались первые «настоящие» зимние шторма, остров впадал в спячку. Полудикие местные овцы уходили подальше от побережья, исхлестанного всеми ветрами и волнами, ища укрытия в долинах глубинных районов острова. Пригревшись у очагов в своих темных и наполненных едким торфяным дымом жилищах, мужчины и женщины занимались будничными делами, ремесленничали, шили, а дети тем временем играли, загадывали друг другу загадки и слушали бесконечные истории и предания о далеком прошлом.
А глубоко за полночь, когда от торфяного брикета в очаге оставалась лишь белесая кучка золы, а масляные плошки переставали даже чадить, людям снились сны о прекрасных весенних днях. А капитан «Фарфарера» видел во сне Тили… а иногда — огромную, пустынную и покрытую льдами землю, которую люди называли Крона.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯВОЗВРАЩЕНИЕ АЛЬБЫ
НА ПРОТЯЖЕНИИ БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ III в. н э. НА СЕВЕРО-ВОСТОКЕ АТЛАНТИКИ царила холодная, промозглая штормовая погода, что делало жизнь скотоводов и мореходов-альбан еще более трудной и суровой. Но зато их жизнь в эту эпоху была более или менее мирной.
Пикты были слишком поглощены конфликтом с римлянами, чтобы позволить себе тратить время и силы на походы против Альбы. Кельты Британии не представляли больше серьезной угрозы, поскольку они в большей или меньшей степени были вынуждены подчиниться Риму. Ирландцы представляли опасность для мореходов, прибывавших на торговые базы в южной части Оркнейских островов, лишь тогда, когда те проходили в непосредственной близости от берегов Ирландии, однако Рим, стремившийся во что бы то ни стало не допустить прекращения притока «валюты» с севера и потому ревниво охранявший берега своей провинции Британии, сумел стать владыкой здешних морей и положить конец морским рейдам ирландских и пиктских рейнджеров.
Однако примерно в конце III в. подобное положение дел начало меняться. Оказавшись на суше загнанными в тупик в результате совместных действий римских легионов и кельтских боевых дружин, опиравшихся на форты и мощные стены, пикты попытались перехватить инициативу на море. Будучи издревле искусными мореходами, они решили посвятить все свои дарования созданию небольших военных кораблей, оказавшихся в бою настолько эффективными, что римляне отплатили им своеобразным «комплиментом», начав… копировать суда пиктов.
Римляне называли такой корабль пикта. Он имел узкий деревянный корпус и передвигался с помощью десяти пар гребных весел, а при попутном ветре — паруса. Корпус, парус и даже одежда гребцов были камуфляжного сине-зеленого колера, издали практически сливавшегося с цветом моря. Корабли эти или, лучше сказать, ладьи имели низкую осадку и были практически незаметны издали. Целые тучи этих быстроходных и очень маневренных суденышек, нападая всегда из засады, атаковали большие, но тяжелые и неповоротливые корабли римлян, приближаясь к ним вплотную, прежде чем р