Противник ожесточенно сопротивлялся в районе Жеваховой горы и Шкодовой горы. Комдив Николай Галай вызвал авиацию. В 14 часов наступление было продолжено. Справа от 248-й дивизии действовали 108-я гвардейская стрелковая и 416-я стрелковая дивизии (у станции Сортировочная); левее 248-й дивизии наступление вели дивизии 10-го СК.
К 19 часам соединения армии прорвали последний оборонительный рубеж на перешейке между Куяльницким лиманом и Черным морем и достигли Пересыпи - восточного квартала Одессы. В 20 часов начался штурм города. Авиация нанесла удар по вражеским судам в акватории порта, сорвав, таким образом, эвакуацию значительной части вражеского контингента морем.
В 22.00 дивизия завязала бой на южной окраине Пересыпи - восточного рабочего пригорода Одессы. Ударные группы вышли на ул. Московскую193. Противник простреливал ее насквозь, ведя огонь из-под железнодорожного моста, с крыш и из окон домов. Кругом горели заводы, железнодорожные вагоны, город озаряли взрывы. Как обычно при отступлении, немцы оставляли за собой выжженную землю. До 03.00 утра бойцы приостановили продвижение, ожидая артиллерию и взяв небольшой отдых. Для передышки были использованы дома в районе ул. Московская, 71. В 03.00 разведчики и автоматчики из 899-го СП выдвинулись вперед и после ожесточенного боя очистили проход под железнодорожным мостом. В атаку им пришлось ходить дважды.
Тем временем немецкие саперы попытались взорвать Хаджибейскую дамбу, но эта попытка была сорвана вступившими в бой партизанами. На подступах к городу и на его окраинах противник создал обширные минные поля, а от станции Сортировочная к центру Пересыпи плотность мин была так велика, что наступавшему здесь 905-му СП пришлось остановиться. Выручили партизаны отряда Николая Тимофеева. Командир отряда встретился с командиром полка Дмитрием Филатовым и предложил ему проделать проходы в минных полях силами партизан. В этой операции приняли также участие бывшие военнослужащие словацкой дивизии, которые перешли на сторону Красной армии и воевали вместе с партизанами.
До утра шли бои за освобождение города, особенно ожесточенные - в районе ст. Одесса-Сортировочная, завода «Большевик» и упомянутой выше улицы Московской. На ул. Московская в угловом доме противник оставил группу, оснащенную пулеметом. Сержант Гринев с группой солдат проскочил перекресток и забросал дом гранатами. Расчет пулемета был уничтожен, но сам Гринев погиб.
905-й СП, продвигаясь по улицам Клинической и Комсомольской, вышел на станцию Товарная. Здесь в бою погиб комбат 2/905 майор Щелкунов.
По улице Короленко бойцам требовалось идти на подъем. Немцам было удобно вести огонь сверху, нашим же пришлось фактически ползти по мокрой брусчатке. На углу улицы Артема встретился очередной узел вражеской обороны. Его уничтожили автоматчики сержанта Соколова, далее был еще один очаг сопротивления - перестрелка у него длилась более часа. Наконец старший сержант Петров пробрался через развалины и автоматной очередью уложил нескольких немцев, заставив остальных сдаться.
Очищая квартал за кварталом, двигаясь по параллельным улицам, бойцы перебирались через задние дворы и внезапно появлялись в тылу у противника. Дивизия вошла в Одессу первой и к 10.00 достигла хутора Вышинского, установив контакт с соседями. К 14.00 силами 899-го СП была достигнута ул. Лагерная на южной окраине города.
Бойцы 905-го полка 248-й дивизии овладели Сабанеевым мостом, и вскоре командир дивизии Николай Галай, командиры полков Филатов и Прянишников, сопровождаемые двумя автоматчиками, лично водрузили знамя на балконе оперного театра.
Противник потерял только убитыми до 60 человек. Были разбиты два 75мм орудия, выведены из строя три 81-мм миномета и четыре станковых пулемета. Дивизия потеряла 4 бойца убитыми и 10 ранеными (в том числе 899-й СП - двух убитыми и 6 ранеными)194.
Начался сбор трофеев. Они были масштабны - 610 автомашин, шесть тягачей, три бронетранспортера, 6 паровозов, 16 пушек, 45 мотоциклов и почти 2000 единиц стрелкового оружия. Только немцев в плен попало 456 человек.
В целом потери дивизии за первую декаду апреля составили 24 человека убитыми и 59 ранеными. Скорее всего, поступили уточненные действия по боям за Пересыпь и по пути марша от Тилигульского лимана195.
Стремительное продвижение 248-й СД сорвало планы немецкой комендатуры по разрушению города. Но немецкие командиры, отдавая приказ взрывать заводы и инфраструктуру, в некоторых случаях саботировали приказы Гитлера об уничтожении исторических памятников Одессы. Утром 10 апреля к начштаба 899-го СП Александру Хоменко подбежали несколько женщин и, перебивая друг друга, рассказали, что несколько дней подряд немцы свозили в оперный театр мины, и вот-вот театр взлетит на воздух. Хоменко послал к театру группу самых опытных саперов. Те доложили, что театр заминирован самым тщательным образом. Провода, ведущие к зарядам, саперы перерезали, а на главном рубильнике, откуда должен был пойти импульс для подрыва, нашли какую-то записку, которую принесли Хоменко. Как оказалось, это было послание военного коменданта Одессы, немецкого генерала. Тот сообщил, что получил приказ взорвать оперный театр, но выполнить его не может, потому что нельзя разрушать такую красоту196.
248-й дивизии приказом Верховного Главнокомандования было присвоено почетное наименование «Одесская». Командир дивизии полковник Николай Галай был награжден орденом Ленина, а более 700 воинов дивизии - орденами и медалями.
13 апреля, отдохнув и осмотрев достопримечательности, бойцы дивизии вышли маршем.
Стояние на Днестре
18 апреля дивизия вышла к Днестру в районе села Глинное, в 30 км южнее Тирасполя. Как обычно, у реки возникли сложности со средствами переправы. Из морской Одессы их никто доставлять не стал, а на месте обнаружилось две немецких надувных и три небольших рыбацких лодки. Вдобавок в Карпатах таяли снега, и пришло время паводка.
Переправиться удалось 19 апреля. Но не успела дивизия разместиться в низине на берегу, как вода стала заливать обозы. К месту дислокации можно было попасть лишь по пояс в воде. Особенно пострадал приданный дивизии 489-й минометный полк с его тяжелым вооружением. Последующие несколько дней прошли в спасении имущества от паводка и поиске средств переправы. Саперы построили плот, но запустить его в работу не представлялось возможным, так как не нашлось троса. В результате 20 апреля в 03.00, преодолевая плавни по грудь в холодной воде, дивизии пришлось возвращаться обратно, на левый берег Днестра197.
21 апреля во время разведки в плавнях от минометного огня погиб начальник разведотдела штаба дивизии майор Борис Самаров198. Самаров был призван из Новосибирска, и было на момент гибели ему всего 25 лет. Командование наградило его посмертно орденом Отечественной войны I степени.
22 апреля дивизия второй раз форсировала Днестр, а в ночь на 25 апреля удалось переправить два 45-мм орудия и четыре 82-мм миномета. Справа стоял сосед - 49-я ГВСД. Местность здесь была низменная, а река ежедневно поднималась. В результате бойцам приходилось передвигаться по колено в воде. Немцы активности не проявляли. Хотя в воздухе появлялись самолеты противника, дело ограничивалось разбросом листовок. Однако без артиллерии продвигаться вперед Галай считал невозможным.
Шли дожди. Владимир Гельфанд из 899-го СП накрылся шинелью и спал сидя. Шинель промокла и отяжелела. К утру вода добиралась в нижнее белье и до самого тела. Только на груди место оставалось сухим. Сюда шинель не прилегала плотно, и здесь, «за пазухой», Гельфанд хранил партийный и другие документы. В окопчике на два штыка глубиной стояла вода, только сиденье было сравнительно сухим. Гельфанда подбадривал лишь доппаек в виде хорошего куска сала199.
Наконец, в ночь на 28 апреля удалось переправить еще три орудия, а следующей ночью - еще два орудия и восемь минометов. Передовые части дивизии стояли в 200 метрах от села Талмаз. Шли мелкие перестрелки, в ходе которых до конца месяца погибли шесть человек, и 32 были ранены200.
В начале мая вода стала медленно убывать. К 3 мая удалось переправить всю артиллерию, кроме четырех 122-мм гаубиц. На правом берегу Днестра Галай располагал 33 орудиями и 23 минометами, но фронт стабилизировался. Улучшилась и погода. Дивизия перешла на летнюю форму одежды.
В середине мая дивизия перешла ближе к Григориополю. Началась эвакуация местного населения в 25-километровой прифронтовой полосе. К 19 мая было эвакуировано 1629 семей, и осталось только семь семей.
Попытки разграбить имущество местных жителей решительно пресекались. Летописец 248-й СД офицер Василий Скоробогатов вспоминал: «Население из Григориополя было эвакуировано - оставили одного жителя на десять дворов для присмотра за имуществом. Жители время от времени навещали свои владения и уходили. Улицы простреливались артиллерийским, минометным и пулеметным огнем немцев с противоположного берега. С мародерами наше командование расправлялось жестоко, помню, какой-то старшина, по фамилии Шевченко, похитил какие-то домашние вещи у молдаванина, был схвачен, в тот же день собрали из подразделений по одному человеку. И на сельской площади, где военный трибунал вынес старшине смертный приговор, несчастный «мародер» был перед строем расстрелян. Других подобных ЧП в дивизии не было».
Противник пытался проводить разведку. В ночь на 21 мая группа из 30 автоматчиков при двух ручных пулеметах переправилась на двух лодках в расположение 9-й роты 899-го СП. В стычке восемь наших бойцов были ранены, один погиб. Противник потерь не понес, во всяком случае, убитыми. Судя по репликам на русском языке, среди разведгруппы были предатели.
Василий Скоробогатов описывает еще один подобный эпизод, не отраженный, правда, в журнале боевых действий: «Однажды в садик близ передовой у Григориополя забрела группка людей в военной форме. Там оказался наш офицер, капитан, полковой агитатор. Пришельцы попросили у офицера курева, тот угостил их «Беломором». Разговорились, солдаты поинтересовались политическими новостями. В кармане у офицера нашелся журнальчик «Спутник агитатора». Когда его ординарец (по одному офицерам ходить не разрешалось) на минуту отлучился, эти пришельцы оглушили агитатора, ударив чем-то тяжелым по голове. Заткнули ему тряпкой рот, чтобы не кричал, и потащили к лодке, укрытой в протоке в глубине сада. Немецкие разведчики скрылись. Узнав о происшествии, наши открыли стрельбу, а лазутчиков и след простыл»