На протяжении всего этого периода в воздухе вспыхивали схватки между самолетами воюющих сторон. В июле японцы собрали в кулак 475 самолетов различных типов, в том числе значительное число истребителей «Мицубиси А5М» и «Накадзима Ки-27». Несколько эскадрилий было оснащено новыми скоростными двухмоторными бомбардировщиками «Мицубиси Ки-21».
Русские тем временем также подтягивали войска, и 1-я армейская группа под командованием комкора Г. К. Жукова, который покрыл себя славой во время второй мировой войны, быстро развертывалась около границы. В распоряжении Жукова находилось более 500 самолетов — СБ, ТБ-3, И-16, И-15 и И-15бис, а также транспортные и разведывательные самолеты. Истребители И-15 уступали японским истребителям «Накадзима Ки-27» по своим летным качествам, поэтому в район боя на замену им были направлены новые истребители И-153 «Чайка». Появление этих самолетов в районе Халхин-Гола явилось неожиданностью для японцев, тем более что советские летчики на «чайках» подходили к месту боя с нарочно выпущенными шасси и внешне напоминали менее быстроходные истребители И-15 и И-15бис. В момент завязывания боя с японскими истребителями они убирали шасси, давали полный газ и стремительно врывались в строй вражеских самолетов, сея панику и замешательство. Японские истребители несли тяжелые потери и стали избегать встреч с этим советским бипланом.
Японские войска намеревались перейти в общее наступление 24 августа, но русские первыми нанесли удар. На рассвете 20 августа после массированного бомбового удара 150 бомбардировщиков СБ и ТБ-3 по японским позициям и тыловым коммуникациям советско-монгольские войска сходящимися ударами с севера и юга полностью окружили японскую армию и 31 августа уничтожили ее.
Во время этой операции по окружению в воздухе над рекой Халхин-Гол продолжались ожесточенные бои, в которых временами участвовало более 200 самолетов. В этих сражениях японцы, как правило, терпели поражение: японский истребитель Ки-27 по скорости и вооружению уступал своему основному сопернику И-16 — «Абу» («Овод»), как прозвали его японские летчики. По некоторым данным, общие потери русских между 11 мая и 15 сентября составили 145 самолетов всех типов, японцы потеряли более 600, причем 200 самолетов в течение последних десяти дней боев.
В ходе ожесточенных августовских боев три советских летчика — комкор Я. В. Смушкевич, майоры Г. П. Кравченко и С. И. Грицевец — стали дважды Героями Советского Союза. Эту высокую награду получили также другие пилоты, в том числе старший лейтенант В. Ф. Скобарихин, смело таранивший японский истребитель.
Хотя в мастерстве советских и японских летчиков в целом большой разницы не было, в тактическом отношении русские превосходили противника. Советские самолеты имели также лучшее вооружение: четыре пулемета на И-16 (тип 10) и на И-153 против двух 7,7-мм пулеметов на японских истребителях Ки-27 и А5М. Впервые были использованы истребители И-16, вооруженные ракетами РС-82, которые применялись в бою против японских самолетов.
Несмотря на поражение на Халхин-Голе, японское командование начало сразу же составлять планы нового наступления осенью 1939 года, но по приказу из Токио они были отложены.
1 сентября Германия напала на Польшу, началась вторая мировая война.
Весной и летом 1940 года в СССР велась активная перестройка авиационной промышленности. Реконструировались старые и строились новые авиационные заводы, в том числе в восточных районах страны, что позволило уберечь ряд авиационных предприятий от уничтожения во время немецкого вторжения. Бомбардировщиков же, способных долететь до Сибири, у немцев не было.
К середине 1941 года эти заводы освоили серийное производство истребителей Як-1, МиГ-1 и ЛаГГ-3 помимо бомбардировщиков СБ, ДБ-3 и Пе-2. Двухмоторный средний и пикирующий бомбардировщик Пе-2, выпускавшийся впоследствии крупной серией, стал одним из самых универсальных самолетов советских ВВС. Бронированный штурмовик Ил-2 еще только начинал поступать на вооружение авиационных частей, и его временно заменял легкий одномоторный бомбардировщик Су-2. За время войны было выпущено более 35 тысяч экземпляров Ил-2, и можно смело утверждать, что ни один другой самолет не внес большего вклада в окончательную победу Советского Союза, чем этот.
Но когда на рассвете 22 июня 1941 года старые соперники по Испании вновь вступили в смертельную схватку, первоначально для русских речь шла не о победе, а о выживании.
Огонь с неба
22 июня 1941 года. 3.20 утра. На востоке звезды меркли и гасли перед надвигавшимся рассветом. Еще немного — и восходящее солнце высушит тонкую пленку росы на крыльях истребителей 23-й дивизии ВВС, выстроившихся аккуратными шеренгами на аэродроме около Ровно, к югу от Припятских болот.
Двое часовых не спеша расхаживали по летному полю между рядами самолетов. В утренней тишине их голоса были особенно слышны. Полетов сегодня не будет. У многих пилотов и авиамехаников выходной день. Последние несколько дней шла интенсивная учеба по освоению летным составом новых МиГов, которые только что начали поступать в дивизию на замену И-16. МиГи были новехонькими, только что полученными с завода, еще без камуфляжа, их блестящий металл резко контрастировал с темно-зеленой окраской «ишаков».[88]
Внезапно глухой рев моторов разорвал тишину. Из сумерек неба с запада выскользнули три самолета, пересекли на бреющем полете границу летного поля и устремились к длинным шеренгам стоявших истребителей. Через секунду они уже были над ними, и из их брюха хлынул ливень двухкилограммовых осколочных бомб, бомбы со свистом падали вниз и взрывались среди стоявших истребителей. Раскаленные осколки врезались в крылья и фюзеляжи, пробивали бензобаки, которые взрывались с глухим ревом вспыхнувшего горючего. Потоки горящего бензина заливали один истребитель за другим, густое облако маслянистого дыма клубилось и росло над аэродромом.
Три «Хейнкеля-111H-2» 53-й бомбардировочной эскадры лениво развернулись и прошлись над аэродромом еще раз, поливая пулеметным огнем пылавшие обломки. Затем, выполнив свое задание, ушли на запад, в то время как ошеломленные летчики выскакивали из своих постелей. Менее чем за две минуты 23-я дивизия ВВС как боевая часть прекратила существование, не успев сделать ни одного выстрела в свою защиту. Командир дивизии полковник Ванюшкин стоял среди обломков и плакал.
На девяти других крупных аэродромах между Белостоком и Львовом произошло почти то же самое. На рассвете 22 июня между 03.15 и 03.20 немецкие бомбардировщики «Хейнкель-111», «Юнкерс-88» и «Дорнье-21 5» из 2, 3 и 53-й бомбардировочных эскадр «Кампфгешвадер» под командованием прошедших специальную подготовку отборных экипажей нанесли внезапный бомбовый удар по десяти крупнейшим советским аэродромам, захватив врасплох советское командование ВВС и нанеся огромный урон советской истребительной и бомбардировочной авиации.[89]
Задача люфтваффе в начальной фазе плана «Барбаросса» была не из легких. От итогов этого вероломного внезапного рейда ударных групп бомбардировщиков в час, когда забрезжит рассвет — ни раньше, ни позже, — зависел весь план нападения на Россию. Чтобы обеспечить успешное осуществление плана «Барбаросса», немецкому командованию необходимо было с первого же дня завоевать господство в воздухе.
Успеху немцев содействовал один важный фактор: с февраля 1941 года их специально оборудованные разведывательные самолеты систематически совершали полеты над всей западной частью территории Советского Союза вплоть до Крыма, ведя аэрофотосъемку военных аэродромов и других военных объектов. Полеты осуществлялись на большой высоте — до 12 тысяч метров, и немцы располагали подробными сведениями об аэродромной сети западных военных округов. К тому же эта разведывательная операция дала им сведения о дислокации советских бронетанковых соединений вблизи от границы — исключительно ценная информация для командиров немецких танковых дивизий, наступавших в авангарде армий вторжения.
Немецкий план внезапного удара по основным советским аэродромам сработал. Подкравшись на большой высоте, разбившись на тройки, бомбардировщики нанесли удар как раз в тот момент, когда немецкая артиллерия в 3.15 открыла огонь по советской территории и основные силы немецкой авиации пересекали пылающую границу — 500 бомбардировщиков, 270 пикирующих бомбардировщиков и 480 истребителей — и направлялись к намеченным целям.[90]
К 4.30 большинство немецких самолетов вернулись на свои базы, где наземные команды спешно заправляли их горючим и бомбами, готовя ко второму удару. Сообщений о воздушных боях почти не было — советские ВВС были захвачены врасплох.[91]
Однако позднее, этим же утром, во время последующих операций люфтваффе положение резко изменилось. В 9.15 «Мессершмитты-110» 26-й истребительной эскадры в районе Кобрино встретились с советскими И-16 из 124-го авиаполка. В стремительной воздушной схватке два «мессера» и три И-16 рухнули на землю, охваченные пламенем. Четвертый «рата», который пилотировал лейтенант Д. В. Кокорев, таранил немецкий самолет, и они оба упали вниз и взорвались на земле.[92]
По меньшей мере, еще в пяти случаях в тот первый день войны советские летчики самоотверженно таранили своих врагов. Трое из них входили в состав 123-го истребительного авиаполка, где пример им подал политрук. Тремя первыми советскими воинами, получившими в ходе начавшейся войны звание Героя Советского Союза, были летчики-истребители М. П. Жуков, С. И. Здоровцев и П. Т. Харитонов. Они вышли победителями из этих напряженных воздушных боев первых дней и получили свои награды 8 июля 1941 года.
Хотя немецкие истребители Ме-109 и Ме-110 обладали более высокой скоростью, чем И-16 и И-153, советские летчики умело использовали лучшую маневренность своих самолетов на виражах. Когда русский пилот оказывался в трудном положении в воздушной схватке, он закладывал крутой вираж и на полной скорости устремлялся на ближайший «мессершмитт». Эта тактика обычно срабатывала, нервы немцев не выдерживали, и они резко выходили из боя.