ивизионная гаубица, успешно использовавшаяся для сопровождения пехоты.
По мере поступления этих новых самоходных артустановок они заняли прочное место в бронетанковых соединениях. В 1942 году сама организация советских бронетанковых войск вновь претерпела изменения, и в последующие два года их организационно-штатная структура была значительно усовершенствована. Танковые бригады теперь начали объединяться в более крупные соединения — танковые и механизированные корпуса и даже танковые армии.
Новые танковые корпуса первоначально отличались друг от друга по своим размерам и композиции. В максимальном варианте корпус имел в своем составе три танковые бригады[155] — примерно 200 танков Т-34, КВ-1 и Т-70, мотострелковую бригаду и сильные части поддержки: мотоциклетный батальон, разведывательный батальон, три полка САУ, зенитный и минометный полки, легкий артиллерийский полк, дивизион «катюш», подразделения материально-технического обеспечения и управления. Таким образом, советский танковый корпус имел сильную мотопехоту для развития успеха после прорыва танками обороны противника.
Структура новых механизированных корпусов отличалась тем, что танковые и механизированные бригады как бы поменялись ролями: три механизированные бригады (в составе танкового полка и трех мотострелковых батальонов каждая и одна танковая). Эти корпуса предназначались для ввода в прорыв и развития наступления вместе с танковыми корпусами.[156]
Одновременно продолжалось формирование отдельных танковых бригад, число танков в которых заметно возросло (в основном средние и тяжелые боевые машины). Самоходные артиллерийские полки использовались в качестве мощного средства огневой поддержки танковых и мотострелковых частей, особенно в оперативной глубине.
Имелся еще один вид бронетанковых соединений — отдельные тяжелые танковые полки, имевшие на вооружении вначале танки КВ (всего 21 танк), а с 1944 года — новый тяжелый танк ИС-2. Этот 46-тонный танк имел лобовую броню толщиной 120 мм и развивал скорость около 34 км/час. Он был вооружен грозной 122-мм танковой пушкой, снаряд которой весил 25 кг и имел начальную скорость 790 м/сек. В конце войны появился новый тяжелый танк ИС-3, Этот последний танк обладал скоростью до 40 км/час и имел улучшенную броневую защиту.
Тяжелые танковые полки использовались для прорыва подготовленной обороны. В этой роли их дополняли самые тяжелые советские САУ — СУ-152 — 152-мм пушка-гаубица на шасси КВ. За сокрушительное действие снарядов этой САУ против немецких «тигров» и «пантер» русские пехотинцы прозвали ее «зверобоем».
Пока вся эта новая боевая техника все в больших и больших количествах поступала на вооружение войск, советское командование, и Жуков в частности, занималось поисками новой стратегии и тактики применения танковых корпусов и армий. Стиль лихих кавалерийских рейдов, практиковавшихся в начале Восточной кампании немецкими танковыми дивизиями, ими был отвергнут. Русские сделали упор при наступлении на массированное применение танков, а в оборонительных операциях — на глубокоэшелонированную оборону.
И таким образом, 1943 год стал годом проверки боевых качеств новых советских бронетанковых войск. Он ознаменовался величайшим танковым сражением в истории мира — битвой на Курской дуге. Эта битва имела далеко идущие последствия, потому что после нее немецкие танковые войска навсегда утратили роль наступательных стратегических сил.
В начавшейся 5 июля 1943 года грандиозной битве под Курском ставки для обеих сторон были огромны. Русские сосредоточили в районе Курского выступа 3600 танков и САУ — одну треть своих танковых сил, около 20 тысяч орудий и минометов, 1,3 миллиона человек и 2400 самолетов.[157] Для немцев, однако, риск был еще большим — на карту были поставлены основная масса их бронетанковой техники и престиж восстановленных танковых дивизий.[158] Без танковых сил Гитлер не мог выиграть войну. Под Курском он рискнул наконец бросить их на чашу весов судьбы.
Операция, названная немцами «Цитадель», оказалась обреченной на провал с самого начала.
Атака группировки генерала Моделя на северном фасе дуги захлебнулась в противотанковой обороне армий Центрального фронта генерала Рокоссовского. В южном секторе Курского выступа, где 4-й танковой армии Гота удалось продвинуться в глубь советской обороны на 20 километров, кризис наступил через неделю. Подвергаясь контрударам с флангов и неся с каждым днем возрастающие потери, Гот решил предпринять обходной маневр и пробиться в район деревни Прохоровки, к юго-востоку от Обояни, откуда он мог нанести удар в тыл русских войск. Несмотря на понесенные потери, танковые дивизии Гота все еще составляли грозную силу — около 600 «тигров», «пантер», Т-IV и САУ. Наступил переломный момент битвы.
Советское командование решило бросить в бой свой танковый резерв — 5-ю гвардейскую танковую армию генерала П. А. Ротмистрова и превратить этот шахматный маневр немцев в смертельную для них западню.
Утром 12 июля в район Прохоровки навстречу прорвавшейся бронированной фаланге танков Гота[159] устремилась лавина «тридцатьчетверок» Ротмистрова. Передовой эшелон русских танков на полном ходу врезался в боевые порядки немецкой армады, рассекая их по диагонали и стреляя в упор в духе прежних отчаянных кавалерийских атак. Никогда раньше и после танки не использовались подобным образом в таких масштабах. Более 1200 боевых машин крутились на узком пространстве, сбившись в гигантский клубок, окутанный густыми тучами пыли и черного маслянистого дыма горящих танков и самоходок. В этом «рукопашном» бою, где дистанция огня часто не превышала 100 метров, 76,2-мм пушки «тридцатьчетверок» пробивали толстую броню «тигров» и «пантер», длинные и более мощные орудия которых в свою очередь сеяли смерть среди советских танков. Когда наступила ночь, темноту еще долго озаряли искры и бушевавший огонь над сотнями и сотнями горевших танков и самоходных орудий и обломками сбитых самолетов. По подсчетам русских, Гот потерял за один этот день 350 танков и более 10 тысяч танкистов и пехотинцев.[160] Точных сведений о русских потерях нет, но они несомненно, были чувствительными. С этого дня и до конца войны немецкие бронетанковые войска никогда уже более не смогут восстановить свою мощь, и инициатива прочно перейдет к окрыленным своей победой русским.
Еще в ходе сражения на Курской дуге русские перешли к осуществлению второй части своего стратегического плана — контрнаступлению. 12 июля они начали наступательные операции против немецких войск в районе Орла, а 3 августа — против ослабленных немецких армий на южном фланге и добились блестящих успехов. 5 августа они овладели Белгородом и Орлом, 23 августа — Харьковом. В сентябре был освобожден Донбасс, а 22 сентября русские танки 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко достигли берега Днепра в районе Канева. Как и для немцев, так и для русских это были решающие события. С этого момента началось последовательное и безжалостное преследование отступающих немецких армий, которое закончится весной 1945 года в Берлине.
Алан КларкВеличайшая танковая битва в истории[161]
Из всех крупных операций второй мировой войны, пожалуй, ни одна так не напоминает сражения 1914–1918 годов, как немецкое наступление на Курской дуге в 1943 году. Справедливо названное величайшим из всех танковых сражений — в разгар его почти 3 тысячи танков одновременно передвигались на поле боя, — оно с самого начала и до конца было колоссальной битвой на обескровливание и уничтожение противника, ожесточенной схваткой, которая велась в узкой полосе фронта глубиной не более 30 километров, где минные поля, мощь и плотность огня и количество боеприпасов (а не маневренность) играли решающую роль. Есть и другая сторона этой битвы, сломившей хребет немецких танковых войск и навсегда передавшей стратегическую инициативу в руки русских, которая заставляет вспомнить первую мировую войну — длительные проволочки и споры, предшествовавшие началу немецкого наступления.
Генерал-фельдмаршал фон Манштейн, командующий группой армий «Юг», первоначально собирался нанести удар по Курскому выступу сразу же после захвата немцами Харькова и Белгорода в марте 1943 года, но ввиду начинавшейся оттепели и трудности убедить командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Клюге перейти в наступление на северном фасе Курской дуги этот план не был реализован. К нему вернулись вновь в апреле на совещании начальников штабов, которое начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Цейтцлер созвал в штаб-квартире ОКХ в Летцене. К этому времени Манштейн был больше склонен к нанесению мощного танкового удара (операция «Пантера») юго-восточнее Харькова, но Цейтцлер рассудил, что наступление под Курском сопряжено с меньшим риском и «не потребует столь значительных резервов». Проект операции, предлагавший нанести два сходящихся удара по Курскому выступу войсками генерал-фельдмаршалов фон Клюге (9-я армия генерала Моделя) и фон Манштейна (4-я танковая армия Гота), был представлен Гитлеру 11 апреля. Фюрер, однако, колебался. В предложенном Цейтцлером плане говорилось, что для обеспечения успеха наступления потребуется 10–12 танковых дивизий, поддержанных пехотой. Гитлер счел это недостаточным, и, когда Цейтцлер заметил, что для захвата Харькова понадобилось всего пять танковых дивизий, фюрер возразил: успех был достигнут благодаря применению тяжелых танков «тигр», «батальон которых стоит обычной танковой дивизии». Для своего весеннего наступления Гитлер твердо решил использовать также новейшие средние танки «пантера».