Магриттовы стихи
Я ринулась в дверь.
Ты прогрыз мне дорогу. (1)
1. Сидел у окна
в своих крахмальных крылатых воротничках.
2. Теперь он ушел.
3. Ушел.
4. Легкое превосходство бархатных красных гардин.
Ты предпочел бы,
чтоб я к тебе повернулась
задницей? (3)
Так и скажи,
не стой там
с зеркалом в руках.
Навести мой летний домик.
Он над морем плывет,
потому сыроват,
но ты можешь разжечь огонь
в любом горне, в любой валторне.
Орлы доставят тебя туда. (4)
В твоем голубом глазу
на небе
видны
облака. (5)
Замковый ключ
древесный лист
мундштук – стебель трубки
ножка – стебель бокала
перекрученная проволока
прорвала холст
из-под замка освободила
кленовые мечты
Черешок – стебель листа
стержень – стебель ключа
Надо же, – я рассмеялась.
Я думала, эти облака
висят вверх тормашками.
А вот и нет.
Ты рассмеялся.
Революция! (7)
Магритт, будь проклят
твои каменные хлебы (8),
плывущие мимо
моего голодного
окна!
Примечания
1. Посещайте вашего дантиста каждые полгода
для регулярного осмотра
2. Американская Газета для американцев
3. Да
4. По воскресеньям и праздникам. Перелеты не осуществляются 28 мая, 2 июля и 3 сентября
5. сегодня и завтра. Вероятность
осадков: во вторник – 20 %, вечером вторника
и в среду – 30 %.
6. Готический 12
Римский
Древнеанглийский
Готи
7.
8. Состав: пшеничная и ржаная мука,
мука ржаная обойная, дрожжи, соль столовая,
масло растительное, солод,
семена тмина, сахар карамелизированный,
порошок луковый, кальция пропионат
и вода.
Из книги «Говорено»
19 Авг
ВИДЕЛА СЛОВА
Мы Мимо Места о социальная телепатия как раз в
1 0 ЧАСОВ
после полудня судорожный стиль университетский бассейн
о стройка чувство кампус о второе предложение Я
вспомнилась когда я открыла эту книгу слала иероглифы
не так-то просто было ни читать ни предполагать или граничить
сандэнс 15 Авг закрыли дата закрытия на сцене Я
там купалась с бассейном
И СМОТРИ СЛОВА
над холмом ох когда-нибудь моёимя Я оттуда доставилась
наконец и пошла Я
сломалась и больная в больничном листе
СТРОЙКА
Я была душка больно читать
эти слова во
вкладке
о молчаливое нечто о проза продолжим Я была наладчицей
обратно все-равно так что Я не прошляпила свой послеполуденный сон в среду
но ложись на траву моя тётя с другой философией
моёимя некоторые думают мы как вес на весах
абсолютный комфорт белые штаны отлично и и не держи
не кричи
до сентября
себя в руках вконце
за синей прокладкой и чернилами Я слизкие пальцы стерли моёимя
Я с большой буквы А
ЧУДЕСНАЯ МАТЬ
внутри дома
c абсолютно угодно чем успокоить меня кроме салона
солнечный свет что она жаждет тоже в бассейнчике
на крыльце он должно быть
СРЕДА
размещен на задворке или плавки легко установлено в пере
росчерка Я думаю Я повернулась тоже ПРОДОЛЖИМ о так разбила
невежливная страница к центру сгиб в бассейне
медленно участок Вто важно следующей неделе так как
Я могу уйти раньше и Я становится жарко в бассейне
в сентябре
ночью в Сре сис если сложно это положи правую руку
удел человека вниз за тренера плаванья говорят оставайся
спокойной письмо вокруг круга пляжного дворика и так вот читать
книгу на правом плече трава сис Я думаю мы
пожаловались НАМЕКАЯ об окунании плечо от
судорог и вот следующая страница следующая ивверх
и дырка в покое
ведь правда
свитер синий ужасно Я ношу их длинно белье нижнее
через девушку под низом через обратную ситуацию под
низом сложно СУББОТА
там имелось плечо справа болит позабавились когда Я не
пишу всегдОЧКИ на забаве солнце сис жалко это то что
о плавании во вторник
ту бутылку для имени КТО В НЕМ буковки
искрен не
ваше
моёимя кто был во сне последний кто
ночь столь холодная некоторые
изучают букву письмо ох мимо Я то яйцо
ОХТ БУДЬ БУКВА
ох вот быть буквой писателем ох быть очками лучше ох
быть именем безлично Я должна быть буквой письмом Я должна
охт просто как Я должна быть онаименем моимименем нет не колеблясь прошу
ПОСЛЕДНЕЕ ИМЯ
ох быть в слева параграфе солнит разит те слова
они вечны поверни страницу моёимя Я должна была быть просто
писатель Я была кофе сознательна Я пила бы Я была в
перерывном кофе тапитькружка
КОНЕЦ ВО ВТОРНИК тыж неправа
незаменяй свои предложения
избегай этот розовый свитер во множестве как можно вконце ичисто конец
и вот те страницы кончается изавершено МАМИНО ПРЕДЛОЖЕНИЕ
МОЛЧАЩИЙ УЧИТЕЛЬ
Джером Ротенберг (1931)
Предложения к революции
1. Революция несет изменение структуры; смена стиля не революция.
2. Революция в поэзии, музыке, живописи – часть общей картины переворота. (Современное) искусство по сути своей разрушительно. Его цель открытая (продолжительная) реформация.
3. «Любая форма, уже тем что она есть и длится, соответственно теряет свою силу и изнашивается; чтобы вновь обрести силу, она на мгновение должна стать бесформенной; должна вернуться к изначальному единству, откуда вышла; иначе, должна возвратиться в „хаос“ (космический план), к „оргии“ (социальный), к „тьме“ (семя), „воде“ (посвящение, когда о людях; в истории – Атлантида и т. д.)». М. Элиаде.
4. «Древо свободы должно освежаться время от времени кровью патриотов и тиранов. Ему это свойственно от природы». – Т. Джефферсон. «Без противоположностей нет продвижения; Притяжение и Отторжение, Энергия и Разум, Любовь и Ненависть – необходимы Существованию Человека» – У. Блейк.
5. Возможно осмыслить историю нового искусства или поэзии рационально, скрыть разрушительные свойства; но пусть даже причуда и мала, поэзия подчиняет и рушит старое здание в то время, пока строит тень нового.
6. «Эволюция пяти чувств – работа всей истории мира к настоящему моменту» – К. Маркс.
7. Смена видения есть изменение формы. Изменение формы – изменение реальности.
7. «Задача поэта распространять сомнения и творить иллюзии» – Н. Калас.
1. Предшествует революции и сопровождает ее неспособность к сообщению.
2. Долговечные сообщества, даже и основанные на социальной несправедливости, будут существовать, пока враждующие группы пользуются одинаковым языком – т. е. одной системой ценностей и предписанных значений, одной религией, мифологией и т. д.
3. Где изменения (мобильность) наступают быстрее, чем «языку» соответственно измениться, этот общий язык переходит слом, и люди, хотя пользуются одними и теми же словами, более не понимают друг друга.
4. Крах сообщения первый выражается поэтами и подхватывается поэтами.
5. Не-поэты свободно перенимают язык поэтов, даже когда не понимают его, чтобы обрести революционную форму сообщения. И скоро приходят к тому, что это их собственное изобретение.
NB: Такова история христианства, французской и русской революций.
6. Поэт рассматривает слом в сообщении как состояние здоровья, как раскрытие замкнутого мира старых порядков. Он несет революцию языка и формы в новое общество политических революционеров.
7. Политический революционер рассматривает слом в сообщении как еще одно свидетельство нездоровья старого порядка и устремляется к восстановлению замкнутой системы, какой он (и те, для кого он говорит) может править. Требование замкнутости относится им и к работе поэта.
8. Столкновение поэта и политического революционера происходит, когда раскрываются карты, и поэт проигрывает. Но их продолжительный союз означал бы поворот истории и возвращение Человека в Эдем.
NB: Знаком Всеобщего Рая будет то, что все те языки, какими сейчас пользуются люди, выйдут из употребления. Таково пророчество Аполлинера.
Вода цветочной мельницы (II)
Ангелу
Он – кровь, сам он
убийца
там, где солнце заходит.
Размахнет ли рукой
пальцы
сожмет ли в кулак вокруг
безделки, сокрушит ли?
Прах – его.
Вход в свет
дворик
белый от мраморных вен
& самоубийств
совершенная грань для сна.
Считай числа.
Назови чудовище зеленым
крохотные яйца
чашечки ветра
всё от него далеко.
Его кровь далека от него
& совершает круг, отравляет
в месте паденья
страна умирает от него.
Сладко пахнет плоть
сладко дерьмо
сладка опухоль в глазу
сладка безделица:
так как рыбы – это фонарики
на волнах
& свет – море для него.
Царь иудейский
Он чужеземец. Он
Собран. Кричит
Требуя рыбу. Хочет
Наручные часы.
Припарка. Кто-то
Купается. Кто-то вторгается
В Ночной дозор.
Кто-то ворует.
Лови его. Он ускользает
Из ваших сетей. Умастите
Его. Отец бремен.
Брат Едома.
Один практичный человек.
Один охраняет. Один
Собирает. Стол сервирован.
Найдите блюда.
Найдите страусов. Волосы
Сама утонченность.
Для воров. Для вдов.
Стежок из меди.
Кто-то режет. Складывает пальцы
Чтобы застегивать пуговицы. Он
Нас устраивает. Вскоре
Он насытился.
Он отяжелел. Кто-то
Поет для него. Принимает
Ванну в его комнате.
Кто-то считает простыни для него.
Он дворецкий. Он
Скучен. Клянчит
Суп. Хочет
Ленту на шляпу.
Кто-то крадет. Кто-то прибавляет числа.
Он свидетельствует. Какое
Число после единицы.
Число.
Рыба
у мертвой рыбы нет глаз
говорит мой сын, у польши
нет глаз
& так мы живем без ассоциаций
в прошлом живем
лелея невероятные польши
ленивые & живые вспоминаем
фотографии наших матерей на траве
это еврейское стихотворенье
не будучи евреем еще меньше
будешь поляком
еще меньше будешь человеком
между нами тысячи миль
& мы движемся к чему-то явно
живому & жирному
нежному сокровищу иллюзий
как мы чисты
мы поем отцы
некогда такие требовательные
теперь оглохли
они открывают магазины в канзасе
мечтают о доступе
к тайным китайским грузам
с безумным желаньем покупать & продавать
некоторые делают паузу между делами
вроде праздника или свадьбы
больше похоже на игру в шахматы
где фигура
держащая королеву
наклоняется вперед умирает
но оставляет дыру для сна
Эта струна ДАДА
зигзаговые матери богов
науки лунатичные застывшие звезды
& аптеки
отцы оставившие палатки анархизма
без охраны
арктические кости
натянутые струнами на сен-жермене
как тамтамы
живые лампочки
афродизия
«искусство – это хлам» писсуар
говорит «выкопай яму
«& плавай в ней»
послание угрюмого компьютера
«вы все гамбургеры»
Автопортрет с Аршилом Горки и Гертрудой Стайн
АГ Я впрямь управляю ночью.
В темном слове, Хербен[268]
все их огни погасли,
их слова стали молчаниями,
воспоминаниями,
плетущимися по гужевым дорогам
на улицу малкинер,
бедствием материнского языка –
ее слова истощились
в речи,
вернувшись в единственное слово
слово ребенка
высказанное, порыжевшее
на замерзшем пруду
как они произносили его,
как его перенять мне с твоего голоса
& взлелеять в люльке
это древнее & темное слово
те, кто говорили на нем в старину,
теперь языки прикусили
Вопль (Dos Geshray)[269]
Земля! не закрой моей крови, и да
не будет места воплю моему.
«тренируй вопль», – я сказал
(почему я это сказал?)
потому что это был его вопль & не мой
он нависал между нами яркий
в наших чувствах всегда яркий он занимал
центральное место
затем еще кто-то пришел и заглянул
в глубь его глаз и нашел там память
о лошадях скачущих галопом быстрее покрашенных красных колес
за ними поляки припасли
день пиршества но еврей
запертый в чулане вопил
в жилетку воплем
без звука потому
закручивался спиралью вокруг мира
так яростно что сотрясались камни
это заставило ботинки нагроможденные в дверном проеме
разбросать свои гвозди вещи свидетельствуют
– закон заявляет это –
ботинки и те дорогие предметы
как волосы & зубы действуют
своим присутствием
я не могу сказать что они разделяют боль
или выказывают ее даже и фотографии
сквозь которые выражения лиц мертвых сияют
костыли в своей груде ножные протезы собой
являют свидетельство очки свидетельствуют
чемоданы детские туфельки немецкие туристы
на сцене установленной в освенциме стали
буквами на ее воротах пылающими до сих пор
все еще написанными прописными
ARBEIT MACHT FREI[270]
& сбоку ОТЕЛЬ
и ГАСТРОНОМИЧЕСКИЙ БАР
дух места растворяется
безразличный к его присутствию
там с другими призраками
дядя скорбящий
его веки буреют глаз
выпучен из крестца
это человек чье тело
стало крабьим
его нутро вывернуто наружу
розовая плоть его детей
свисает с него
по которым скользят колени его
нет холокоста
для этих есть только kherbn[271] лишь
слово которое до сих произносят мертвецы
которые говорят мой хербен
& хербен моих детей
это единственное слово разрешенное стихотвореньем
ибо это их собственное
слово как прелюдия к воплю
оно является
через задний проход
кружит вокруг кишок
входит в глотку
& вырывается
криком воплем
это его вопль сотрясает меня
рыдающего в освенциме
& позволяющим стихотворенью излиться наружу.
Одержимый (Der Gilgul)[272]
он поднимает монету
с земли
она горит в его руке
как угли она красная
& метит его как она метит
других – тайно
он укрылся в лесу
в мире гвоздей
его демон[273] вселился в него
Каждую ночь кто-то вешается. Товарняки без воздуха.
Каддиш. «Что они сделают с нами?» Бурые и черные
пятна на животах. Так много одежды. Поле захламлено.
Десять тысяч трупов в одном месте. Свалены слоями. Я
передвигаюсь вдоль поля справа налево – возвращаясь на
каждом шагу. Земля надвигается. Деньги. И все же он
больше всего страшится потерять обувь.
земля, жирея от
слизи трупов зеленых & розовых
которая сочится, как патока, превращается
в своего рода сало
чернеющее
вечером поглощая
весь свет
После Освенцима (Нох Аушвиц)
стихотворение уродливо & они его делают еще уродливей
где обитает мощь
что данкен понимал – или нет –
слушая в тот вечер как читал другой поэт
он сказал «это сама уродливость» & ох так и было
так и было & и заставило мое сердце пропустить удар
ибо стихотворенье этого не позволяло нет
ни мгновенная милость ни красота не были помехой тому
чего бы не потребовал век или стихотворенье
дерьмо хлестало на дверь & пол
секс искромсан гениталии схвачены когтями собак
& уродство которое ты должен быть выстрадать
позже которое они выстрадали
не так как данте виделось это но свозь трубу
они вылетели & что другие назвали
дорогой в рай крохотные холмики & дырочки теперь
& под ними на них между ними
разбитые зеркала чайники сковородки эмалированные чайники
витые подсвечники для субботы
лоскутки молитвенных покрывал & тел кости
его ребенка он сказал прыгая
в грязь в груду костей
& слизь хрупкие конечности отделяющиеся
всякий раз когда он тянет за одну тайна тела
вовсе не тайна тела нагие затем тела
сгнившие лишь кости как он должен воспарить
яростная тяга к красоте должна претвориться в стихотворенье
столь уродливое что может вытащить другие голоса
как клекот арто стихотворенье посвященное
уродству должно сопротивляться
даже артистизму смерти сцена поставлена
в треблинке кассовые окошки большие часы
на указателях написано: поворот на белосток
но кричит человек который увидал
кипы одежды евреи
это нехорошо это ваше собственное печальное мясо
висящее там нищие & в мешках как животные
кровь свернулась в гель
грудная клетка сквозь которую взорвался желудочек сердца
& заставил его повиснуть вопя
зубец с ободранной кожей пронзил его язык
другой мошонку он видит
рот дыру красную дыру
алые останки детской плоти
их глаза похожи на замерзшие моллюски
такие сочные что блондин украинец-охранник
сжавшись под зонтиком выпрыгивает
& всасывает их в себя сквозь железные зубы
& в пищевод высирая
шарики жира & дерьма
стекающие в яму в которой жертва –
девочка без языка – смотрит вверх
& читает свое вконец сокрушенное сердце
Стихотворение для жестокого большинства
Жестокое большинство явилось!
Да здравствует жестокое большинство!
Они накажут бедных за то что бедны.
Они накажут мертвых за то что мертвы.
Ничто не заставит мрак стать светом
у жестокого большинства.
Ничто не заставит их почувствовать голод или ужас.
Если бы жестокое большинство приставили ладони к ушам,
море омыло бы их.
Море помогло бы им забыть об их заблудших детях.
Оно бы спело колыбельную для юных & старцев.
(Посмотрите, как жестокое большинство приставив ладони к ушам,
одной ногой стоит в воде, другой – в облаках.)
Любой из них столь велик, что может схватить тучу
двумя пальцами
и выжать из нее каплю пота перед отходом ко сну.
Он маленький божок, но не поэт.
(Смотри как вдзымается его тело.)
Жестокое большинство любит толпы & пикники.
Жестокое большинство заполняет парки флажками.
Жестокое большинство празднует свои дни рождения.
Да здравствует жестокое большинство вновь!
Жестокое большинство плачет о своих нерождённых детях,
они плачут о детях, которых не понесут.
Жестокое большинство переполнено печалью.
(Тогда почему жестокое большинство всегда смеется?
Потому ли что ночь покрыла городские стены?
Потому ли что бедняки лежат скрыты тьмой?
Увечные никогда не выйдут больше показывать раны?)
Сегодня жестокое большинство голосует за расширение тьмы.
Они голосуют за то, чтобы тени заняли место прудов
Все, за что они голосуют, принимает силу закона.
Горы прыгают, как овны, перед жестоким большинством.
Да здравствует жестокое большинство!
Аве! Аве! жестокое большинство!
Горы прыгают, как овны, холмы, как агнцы.
Жестокое большинство роет землю для жестокого большинства.
Затем жестокое большинство выстраивается в очередь для погребенья.
Те, кто любят смерть, полюбят жестокое большинство.
Те, кто знают себя, полюбят страх,
который испытывает жестокое большинство глядя в зеркало.
Жестокое большинство приказывает беднякам оставаться бедняками.
Они приказывают солнцу сиять только по будням.
Божество жестокого большинства свешивается с дерева.
Глас их божества – вопль сгибающегося дерева.
Голос дерева быстр, как молния, полоснувшая небо.
(Если жестокое большинство засыпает внутри собственных теней,
они просыпаясь обнаруживают, что их кровати полны стекла.)
Да здравствует божество жестокого большинства!
Да здравствуют глаза их вопящего божества!
Да здравствует лицо в зеркале!
Да здравствуют их лица плывущие вокруг него!
Да здравствует их кровь & его!
Да здравствует кровь бедняков которые должны их кормить!
Да здравствует их мир & их божество!
Аве & прощайте!
Аве & прощайте!
Аве & прощайте!
Рай поэтов
Он снимает книгу с полки & пишет через
всю страницу: Я последний. Это означает что миру
придет конец, когда он умрет.
В «Аде» Данте вообразил Рай Поэтов & назвал
его Лимбом.
Он глупо полагал, что его собственное место – не там.
Теперь пришло время написать стихотворение о Рае Поэтов.
Русские сцены
женщины с сумками
на шоссе,
направляются домой
или направляются в сторону
опустошенного города
& другие женщины
в маленькой белой церкви
все покрытые платками
& стучатся
в запертую дверь
юная девушка берет меня за руку
& уводит меня от
других она пьяна
& говорит на языке
который никто не может понять
мертвые лежат в каменных колыбелях
заросших сорняками
на пятидесятницу когда женщины пришли
с воспоминаньями & цветами
чтоб возложить их на камни
на Невском кладбище.
статуя мертвеца
в галстуке и пиджаке
& колода карт
или пачка рублей
в его руке
генерал лежит здесь
позабыт
крест из белого цемента
метит его надгробье.
старик
с запекшейся грязью
запах
многонедельного дерьма
наполняет
аллею.
«единственная святая страна»
Дело памяти
Я был неистов & бесстрашен
дважды обманут
за что искал
удовлетворения
на дереве. Слишком беззаботно
я искал любви
& был побит
я нашел тебя
в припадке или в исступлении
дни провел свои
на сборищах барабанщиков.
Помощи не буду искать у тех
к кому доверья нет
но я купил бы что попозже
и поменьше.
Живу ради практичных дел
– дела памяти –
одной ногой в пространстве,
других покинул.
Не господин ваш и не раб
Я встретил вас
в равной схватке воль
& поверг лицом в землю.
Касаюсь я земли
по воскресеньям только.
Я отказываюсь от идентификации
Фамилия моя
меньше, чем звучит.
Тружусь & полирую
ее до блеска,
пока не просияет свет.
Колючку зашвырнул
я под язык.
Бросаю за собой
я камушки. Шагая
широко, я чувствую,
что дорастаю до крыш.
Мой голос тонок,
но еще тоньше
пространство между
ногами и землей.
Я не хочу, чтоб звали
меня по имени, кроме
как в назначенное время.
Я голову чешу,
поскольку знаю,
что она пуста.
Что зной, что холод,
мне все одно.
Отказываюсь от себя,
чтоб написать вам.
На объявленье на доске
написано: Оставайся дома
Будь бдителен.
Цель медицины –
медицина.
Жду не дождусь
я завтра.
Везде сигналы
ужаса полны.
А в глубочайших водах,
охватывающих
наш глобус,
чувство жизни
столь полно,
что нет пространства
вне его.
Писать продолжу
до смерти
& сможете
читать мои слова,
мне до того нет дела.
Кода Диане
Чудо
незримое
нами овладело
огромный мир
во тьме
темнее тайны
рождения
чудо живет
в том что мы видим
& касаемся так хорошо
быть здесь
и склониться перед тобой
мой драгоценный друг
во тьме
как сказал поэт