А вот и еще пример, происшедший у меня в комнате: меня посетил один бывший советский молодой офицер, родившийся после 1920 года, бывший комсомолец, во время войны попавший в плен и по окончании войны сбежавший из лагеря, куда были собраны пленные для возвращения в СССР. Во время нашего разговора я дал ему для ознакомления прочесть печатный лист «В защиту храма в священную память Государя Императора Николая II в Брюсселе», где напечатана выдержка из письма генерала Маннергейма, в которой приведены следующие слова генерала Корнилова, обращенные им к Императрице Александре Феодоровне: «Гражданка Александра Феодоровна Романова, встаньте и выслушайте повеление Временного правительства».
Прочтя листовку, этот бывший советский офицер обратился ко мне с вопросом: «Как Корнилов, обласканный Императором, мог так обратиться к Царице?»
Эх, если б наша профессура, историки, газеты, со всеми пишущими в них и вся эмиграция были так же чутки и правдивы, как этот, по-нашему, немного грубоватый, бывший комсомолец, то лучшего не надо было бы и желать. К этому должно добавить, что этот бывший советский офицер живет и работает в маленьком городке, где у него нет никаких русских знакомств, русских газет не получает, а значит не подвергся никакой нашей отрицательной «непредрешенческо-часовой» пропаганды, а демократическо-солидаристическая ему осточертела и в СССР. Из сказанного можно заключить, что и под ярмом Сталина какой-то процент среди молодежи и, вероятно, очень большой, а вернее все сто, думает, как и этот бежавший от Советов, и никаким «правильным социализмом» и февралем их не заманишь. Довольно, поумнели.
И права была г-жа Ариадна Тыркова-Вильямс, написавшая в «Русской мысли», что «красным революционным знаменем там никого не прельстишь. Надо готовить другое знамя».
Но какое же, какое?
Пустое – белое? Но уже с ним шли и… пришли в эмиграцию, серп и молот, выкрашенные в солидаристско-розовое, черно-красное корниловское, полосато-непредрешенческое и всевозможные другие разных организаций? Но русский народ от них только отплюнется, – английское, германское, французское, израильское и проч., с парламентскими говорильнями и безвластными президентами, опоясанными почетными саблями? Этим тоже никого не заманишь, и даже опоясанные саблями не унесут ног из России.
Вы себе представляете потрясающее зрелище президента в калошах, под зонтиком, опоясанного почетной саблей, ведущего русских солдат, таких же чудо-богатырей, как и суворовские? Хотя вероятно, что золотая почетная сабля также украдена, как и знаменитое исчезнувшее золотое перо, которым подписывали «пакт Келога».
«Величайший, гениальнейший, мудрейший отец народов» Сталин много умнее, он все-таки додумался одеть старую военную русскую форму.
Так не пора ли вспомнить, так подло и глупо, почти всеми забытое и замаранное, древнее, тысячелетнее, историческое знамя наших предков с символом «за Веру, Царя и Отечество». Другому не поверят, а за ним пойдут.
Ведь тысячу лет неисчислимое количество наших предков, а в будущем и бесконечное количество наших потомков, а не одно лишь наше бездарное поколение, представляли через историю и осуществляли волю народа и будут ее осуществлять и представлять в веках; камень за камнем созидали и будут продолжать созидать, с Божиим благословением великую Россию. Поколение поколению передавало и будет передавать свой завет (завещание) улучшать, собирать и сохранять Россию, а в 1613 году на Соборе наши предки поклялись не только за себя, но и за будущие поколения быть верными Царскому Дому Романовых и наложили свое проклятие на тех, кто не исполнит их завета. Ведь каждый из нас, принимая наследство, исполнит предсмертное завещание своего отца, деда, – и мы богатое наследство и завещание приняли, а что сделали.
Ведь если стать на сторону каждого человека, то нам было бы выгодно продать всю Россию оптом за… скажем, 1000 миллиардов, а в розницу и много больше, эту сумму нам дали бы сразу, без торга, это дало бы каждому живущему в России по 4000 долларов. По плану «фюссенцев», желающих облагодетельствовать народ, это живущим в данный момент было бы выгодно. Но купившие вскладчину русских дураков быстро вернут не только затраченные деньги, но выжмут и соки, и мы бы оставили грядущим поколениям старые, драные штаны. Что бы сказало (я уже не говорю о предках) новое поколение, принимая такое наследство и завещание.
Надо быть последним человеком, чтобы не выполнить завета (завещания) предков, данного ими в 1613 г.
Ошибочно думают современники, утратившие Бога, а с Ним и совесть, и обязанность выполнения завещаний, что они умнее предков, считая их отсталыми и дикими лишь потому, что предки не летали на зловредных аэропланах и не смотрели под дикий джаз бездарных и омерзительных фильмов и не трубили везде, как трубят сейчас наши эмигранты, взращивая среди иностранцев огромную развесистую клюкву, об отсталости и дикости наших предков. А отсталые и дикие наши предки построили самое лучшее, самое могучее государство – Россию, которую даже и Сталин не мог уничтожить, и передали нам богатейшее наследство и, предвидя вперед, передали нам и свой мудрый завет. А мы? Мы только сумели за восемь месяцев разрушить до основания и пропить на банкетах полученное наследство – Россию и посадить «отца народов». Некоторые же не прочь и сейчас, на демократических основах и съездах, пропить части России.
Так кто же оказался глупее, предки или мы? – Мы, мы оказались ослами.
И хорошо бы было, если бы наша молодежь, на плечи которой ляжет вся тяжесть восстановления России, задумалась над этим. Кто-то сказал, что всякая революция кончается со смертью ее создавших и ей сочувствующих. Молодежь скоро дождется этого счастливого времени.
И если в России еще что-нибудь может и будет иметь авторитет, то только царское имя.
В радостную и страшную минуту свержения большевиков кровь зальет русскую землю, каждый будет резать каждого, будут даже сводить чисто личные счеты, безумие и анархия охватит народ. Никаких уговоров, никаких «вождей» и белых и розовых самозваных диктаторов не послушает русский народ, и только манифест «Божией милостью Мы, Император и Самодержец Всероссийский повелеваем»… остановит людей, как еще помнящих, так и знающих прошлое, а тогда с опорой на них и с опорой на гг. офицеров, ставших на свой старый исторический путь, Императору будет легко водворить успокоение и порядок, и вывести Россию из того ужаса и позора, в который ее вверг демократический февраль.
Этот февраль выигранную Императором Николаем II войну превратил в безумие, позор и ужас, а главноуговаривающий Керенский, потеряв веру в свою «без аннексий и контрибуций, самую свободную в мире армию», бросил в наступление, в жестокий огонь противника остаток офицеров и бедных русских молодых женщин батальона Бочкаревой. Несчастные женщины, оглушенные никогда ими не слышанными разрывами тяжелых артиллерийских гранат и шрапнелей, покрывших небесный свод зловещими, зеленовато-черными облачками дыма, потеряв управление, сбились в кучу, остановились и гибли под жестоким, как всегда, ружейным, пулеметным и артиллерийским немецким огнем. И пусть смерть многих безвинных, несчастных женщин, своим подвигом плюнувшим в лицо не пошедшим в атаку солдат «самой свободной в мире армии» ляжет на совесть Керенского, социалистов и всех творивших революцию; а также гибель этих несчастных женщин пусть будет ответным плевком тем немногочисленным американцам, которые в газетах нас поздравили с февралем 1917 г. и желают той же февральской свободы, которая привела к гибели несчастных женщин и Россию. Не желая никакого зла всему американскому народу, я от всего сердца желаю этим лицам, подписавшим в газетах свое поздравление, чтобы Господь Бог привел их, не в Америке, а в какой-либо другой стране, уже обреченной коммунизму, лично на себе испытать наш «великий февраль 1917 г. и великую бескровную».
Начав похабным февралем, Керенский предоставил сифилитику Ленину закончить войну похабным миром.
Выигранная война была передовой знатью и «интеллигенцией» сдана в американские руки.
Немцы недаром тратили свои деньги на революцию.
Задумайтесь хоть теперь, русские люди, над той правдой, которую я здесь, как перед Богом, изложил.
Война 1914 года постыдно закончилась.
Глава IX. Зарождение Добровольческой армии
До издыхания будь верен
Государю и Отечеству.
После вырванного генерал-адъютантами изменниками у Государя Императора Николая II отречения парализованный фронт болезненно переживал случившееся. На фронте затихли выстрелы. Мы ничего не понимали. Все еще было спокойно, и фронт стоял твердо. Немцы безмолвствовали.
Отмена дисциплины и передача всей власти в комитеты на фронте еще ничем не отразилась. С комитетами никто не был знаком и их еще не существовало.
После принятия действующей армией присяги все как будто осталось по-старому. Немцы совершенно прекратили обстрел, и солдаты, мало-помалу привыкнув к этой мирной обстановке, несколько повеселели. У меня в полку не было ни одного случая неисполнения приказаний и мало-мальски серьезных нарушений дисциплины или порядка. Выбранный полковой комитет в мои дела и в мои приказания не вмешивался, а изредка обращался только ко мне с маленькими просьбами об отпуске на родину того или иного, якобы неправильно и не по закону, призванного солдата. Правда, уже вскоре после присяги Временному правительству и получения приказа № 1 мне стало ясно, что удержать полк на позиции хотя и трудно, но все же еще возможно, но двинуть его вперед в атаку на немецкие окопы нельзя и думать. Об этом я доносил начальству и знаю, что подобные же доклады от строевых начальников были массовыми.
Так продолжалось до 22/3—1917 г., когда я был вызван в штаб дивизии для командировки в город Яссы в штаб румынского фронта к королю Фердинанду для получения ордена «Михала Витиазиса» за бои полка в январе 1917 года.