Говоря о событиях 1916 года, г. К. признает, что «на помощь Военному Ведомству пришло почти все население страны, в значительной степени облегчившее правительству в отношении санитарном и продовольственном». Пишущий на исторические темы должен быть объективным, но у г. К.объективности нет ни на грош. Население, как таковое, на помощь Военному Ведомству прийти непосредственно не могло: Земский и Городской Союзы, Красный Крест, военно-промышленные Комитеты помогли правительству добывать необходимое для войны. Помогли они в меньшей мере, чем о том кричала пропаганда либералов, но некоторая заслуга принадлежит упомянутым общественным группам. Кириенко же так ненавидит интеллигенцию и общественность, что проходит мимо их работы, словно ее и не было. Такая необъективность вынуждает брать под сомнение и другие утверждения г. К.: писатель, лишенный объективности, доверия не заслуживает.
От необъективности человек легко переходит к лживости. Нет правды в нижеследующих строках, написанных г. К.: «Когда выяснилось, что Хитлер нас обманывает и идет не свергать коммунизм, а хочет захватить Россию… что решили переодеть нас в немецкую форму, то я запротестовал и был уволен в отставку». Переодевание Русского Корпуса в Сербии из отвратительной «сторожевой» формы в военную ни в ком протеста не вызывало, тем более что оно было связано с изъятием Корпуса из ведения Уполномоченного по хозяйству в Сербии (видного нациста) и с передачей его в полное распоряжение германского Генерального Штаба, весьма дружески к Корпусу настроенного. Намерения же Гитлера в отношении нашей Родины выяснились уже к концу 1941 года, а г. К., не протестуя, прослужил в Корпусе весь 1942 год. В отставку он не был уволен за какие-то мифические протесты, а был немцами удален из Корпуса, потому что занимался в нем монархической пропагандой, вербуя офицеров в «Корпус Императорской армии и флота», в глазах нацистов это было преступлением, и за это г. К. пострадал. Но не столь тяжело, как Корпус генерала Штейфона: г. К. был только уволен, а Корпус был взят национал-социалистической партией на подозрение, и она воспротивилась присылке в него пополнений (пленных красноармейцев), вследствие чего ценный офицерский кадр продолжал служить и в боях погибать в качестве рядовых. И с точки зрения германского командования поведение г. К. было недопустимым, оно было в сговоре с генералами Скородумовым и Штейфоном – немецкий Генеральный Штаб рассматривает Русский Корпус ядром будущей армии России, но до поры до времени тот должен скрывать (от нацистов) свое национальное лицо. Г.К. нарушил это соглашение и поэтому был из Корпуса удален. Это он называет уходом в отставку вследствие протеста.
Утверждений, истине не соответствующих, в книге г. К. много. Он уверяет, что осенью 1917 года он формировал в Киеве Георгиевский полк. В книге «Корниловский Ударный полк» (стр. 51) упоминается Украинский Георгиевский полк в Киеве, а о Георгиевском полке русской идеологии не говорится ни слова. Формировал ли г. К. украинский полк или никакого полка не формировал? Дальше г. К. говорит, что из чинов его Георгиевского полка, пробравшихся из Киева на Дон, он стал вновь формировать в Новочеркасске свой Георгиевский полк, который впоследствии был влит в Корниловский Ударный полк. Но на стр. 51-й Марковской книги читаем: «…формировалась еще и четвертая часть – Георгиевская рота, бывшая в то время в составе 50–60 человек, кадр которой дали офицеры и солдаты Георгиевского полка. Эта рота позднее была влита в Корниловский полк».
Есть еще более убийственные для репутации г. К. разоблачения. Г.К. заявляет, что основателем Добровольческой Армии является не генерал Алексеев, а он, генерал Кириенко, ибо он 6 ноября стал в Новочеркасске призывать к поступлению в его Георгиевский полк, а генерал Алексеев лишь 17 ноября объявил о начатом им формировании противобольшевистских сил. Самохвальство г. К. безгранично. Ведь в те сумбурные дни на окраинах России формировалось великое множество отрядов под всевозможными наименованиями и с различными, местными, целями. В Одессе, например, в гостинице «Бристоль» производилась каким-то лихим ротмистром запись в отряд, который имел задачей захватить остров Хортицу на Днепре и возродить там Запорожскую Сечь. Если вербовочные плакаты полковника К. появились на стенах нескольких домов в Новочеркасске, то это было авантюрой полковника Кириенки, ничего общего не имевшей с российского масштаба планом великого стратега, генерала Алексеева.
Но и первородство Кириенкиного формирования опровергается Марковской книгой, которая на основании документальных данных говорит, что 2 ноября прибывшие с генералом Алексеевым офицеры были сейчас же, в тот же день, расквартированы в доме № 39 по Барочной улице в Новочеркасске, в тот момент этот дом стал «колыбелью» Добровольческой Армии; на следующий день, 3 ноября, туда стали приходить первые добровольцы из местных, а 4 ноября приехала первая партия из столицы и в этот день была сформирована первая войсковая часть Добровольческой Армии: Сводно-офицерская рота. Затем образовались Юнкерская рота и Сводная Михайловско-Константиновская батарея из юнкеров, прибывших из Петрограда.
Таким образом, Добровольческая Армия была заложена прежде, чем полковник К. стал пытаться для чего-то формировать свой собственный полк. А если генерал Алексеев опубликовал о формировании на 15 дней позже начала формирования, то это естественно: имея планы российского масштаба, генерал Алексеев должен был многое наладить и организовать, прежде чем дать делу огласку. Поэтому полковник К. «обогнал» генерала Алексеева. Самохвальная, лживая претензия г. К. на первородство в основании Добровольческой Армии не только смешна, но и многозначительна: она убедительнейшим образом говорит, что словам, уверениям, утверждениям г. К. верить нельзя.
Нельзя не указать еще на один пример патологического самохвальства г. К. Он говорит, что ему не дали возможности спасти Царя из Его заточения, а если бы он, г. К., освободил Государя, то был бы свергнут коммунизм, немцы были бы изгнаны из России; на храме Св. Софии в Царьграде был бы воздвигнут православный крест, все народы получили бы мир, а если бы воспротивились миру, то мы взяли бы Париж. Вот что сделал бы г. К., если бы ему не помешали!.. Не бред ли это сумасшедшего?
Таков г. К. Он не отличает правды от лжи, он легко переходит от необъективности к грубой клевете, он невежествен и потому не разбирается в вопросах, о которых пытается говорить, он фантазер без границ. Его план «спасения Царя» – несуразная фантазия: «захватить на р. Дон пароход или два, доехать до Царицына (как это можно? Тогда Дон не был соединен каналом с Волгой), а там – по Волге, на захваченных опять пароходах, до Самары и дальше по железной дороге на Уфу и Екатеринбург, задержать никто не посмел бы». (Почему никто не посмел бы? Ведь все железные дороги, от Волги до Урала, были в руках большевиков.) Но если бы даже никто не воспротивился бы этой пароходно-поездной экскурсии полковника К., то ждали ли бы большевики его прибытия в Екатеринбург? Не увезли ли бы Царя в более удаленное место? Или просто не убили ли бы Его прежде, чем Кириенко ворвался бы в Ипатьевский дом? Другой психопат, поручик Мирович, попытался в XVIII веке освободить из Шлиссельбургской тюрьмы заточенного там императора Иоанна VI – результат: прежде, чем Мирович добрался до узника, тот был убит комендантом во исполнение заблаговременно данных ему властью инструкций. В 1913 году много офицеров, не фантазируя подобно г. К., реально подготовляло освобождение Царской Семьи и осторожно, умело продвинуло щупальца до Екатеринбурга, но все отстали от своего намерения, увидав, что неизбежно станут Мировичами, виновниками смерти того, кого хотели спасти.
Позволительно думать, что в 1918 году в голове г. К., какова она ни есть, такого умопомрачительного плана не было, он, вероятно, решил теперь хвастануть, не учитывая того, что такая похвальба делает его смешным в глазах тех, кто знают как, не фантазируя, но жизнь свою ставя на карту, офицеры искали реального способа спасения Царя. Они не были самохвалами, и имена их мало кому ведомы, а вот теперь имя г. К. прославится – он, мол, намеревался спасти Царя! Самохвальство и ничего больше!
Книга г. К. дает характеристику Кириенко, а характеристика Кириенки характеризует эту книгу. Два десятка вышеприведенных примеров из книги г. К. убедительно говорят о том, что автор ее – человек, легко в своем повествовании соскальзывающий в ложь, от неправды без затруднений переходящий к клевете: что автор ее – человек невежественный, а потому весьма ненадежный в подборе фактов, в толковании их, а в своих выводах руководствующийся не обязательной для историка (хотя бы и малого калибра) объективностью, но неограниченным самохвальством, доводящим его до юмористического утверждения, что он – основоположник Добровольческой Армии.
По-видимому, книга специально для того и написана, чтобы опубликовать это сенсационное утверждение. Недаром он пишет о генералах Алексееве, Корнилове и Деникине. «Я не дам восторжествовать лжи теперешних «вождиков» о трех «великих вождях».
Никогда не удастся морально и умственно ничтожному г. К. опорочить тех, чьи заслуги перед Россией признали люди чести и ума. Не ненавистные г. К. какие-то «теперешние вождики», а великий русский философ, националист и монархист, профессор И. А. Ильин (скончавшийся в Швейцарии 21 ноября 1954 г.) написал: «Тогда пробил исторический час: навстречу шабашу революционной нечисти, навстречу малодушию, соблазну и крушению… встали наши герои и вожди…» Встали наши герои и вожди и вызвали к жизни российское белое сопротивление красной анти-россии, руководили им и были для нас, офицеров, и для верных России людей, олицетворением воинской чести, рыцарского долга в отношении Родины и национального самопожертвования.
Один викинг внял увещаниям монаха и решил принять с дружиной своей христианство. Обрадованный миссионер сказал: «Ты и твои воины войдете по смерти в Царство Небесное». «А где же находятся те, кто были моими предводителями в моей молодости?» «Они, как язычники, мучатся в аду». «Где они, там и мы!» – сказал викинг и вместе с дружиной отказался от принятия новой веры. Наши белые вожди ушли на суд Божий. Если они осуждены, чему мы никогда не поверим, то и мы не будем искать себе оправдания. Где они, там и мы!..