Да, можно, и в первую голову, это – отсутствие законно утвержденного указания на подобного рода случаи поведения командного состава и даже солдат в духе законов Российской Империи. И то, что к этому присоединилось небывалое явление – отречение Государя за Себя и за Наследника. Действующая Армия была оставлена без управления, когда «никто ничего не знал». Мы были воспитаны в духе «как прикажете!» и «что укажете!», оно отпало и все растерялись.
Так что же получилось. Ваше Превосходительство? Вы лихо и в грубой форме обругали высшее руководящее начальство, а сами-то что сделали? Главные же факторы скольжения в пропасть – усталость от затянувшейся войны, пропаганда и приказ № 1-й докончили начатое.
Стр. 43 книги. «Генерал-адъютанты изменники нас всех жестоко обманули, от нас даже скрыли прощальный приказ Императора к Армии, о котором я узнал лишь в эмиграции, в Белграде». Как же это, Ваше Превосходительство, получилось, что от Вас скрыли волю Императора, когда Вы же утверждали, что в приказании Вам начальника дивизии о приведении полка к присяге были слова «по воле Императора»? А у нас, на Северном фронте, и текст прощального приказа был известен. Вот этот приказ:
«В последний раз обращаюсь Я к вам, горячо любимые Мной войска, после отречения Моего от Престола Российского, власть передана Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия! Исполняйте же ваш долг, защищайте же доблестно вашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайте своих начальников, помните, что всякое ослабление вашего порядка службы – только на руку врагу. Твердо верю, что не угасла в ваших сердцах беспредельная любовь к Нашей Великой Родине.
Да благословит вас Господь и да ведет вас к победе Св. Великомученик и Победоносец Георгий!
Ставка, Марта 8-го дня 1917 года. Николай».
Здесь генерал Кириенко восторженно говорит о величии подвига Государя, написавшего такой приказ для армии. Лично мое переживание в те дни было другим, я видел, что Государь, под тяжестью выпавшей на Него власти, не вынес всего и просто сдал, не использовав многого для спасения Себя, Своей Семьи и всей России.
Здесь уместно вспомнить державного значения слова владыки Феодорита в 1613 году, произнесенные им в ответ на отказ отрока Михаила и его Матери, инокини Марфы: «Да будет по-вашему; бедствуй, русская земля! Пусть настанет прежнее бесчестие, пусть плачет снова народ, опозорятся церкви! Но перед сим Св. Образом говорю Тебе, Царь Михаил, что отныне на Тебя падет бедствие Отчизны. И Ты, инокиня благочестивая, Ты будешь отвечать перед судом Божиим за кровь и слезы христиан!»
Стр. 47–50. Относительно правдиво описывает генерал Кириенко свою душевную драму присяги Временному правительству, но каким-то диссонансом звучит старая ругань наших генералов «изменников, клятвопреступников» и т. п., до генерала Корнилова включительно, который тогда был только командиром армейского корпуса, политической роли не играл и как раз в эти дни был выдвинут Императорским Главным Штабом на должность Командующего Петроградским Военным Округом, что Государь Своей подписью «Исполнить» утвердил.
Стр. 51 книги. Генерал Кириенко никак не хочет согласиться со своими же словами, что и он тоже изменник, подобно тем, кого он без доказательств величает предателями и изменниками, а потому, допуская ловкость пера, преподносит нам новость о себе: «А когда грянет час и мы, старые офицеры, не изменившие присяге…» Как это понимать? что и Вы, значит, в их числе? Но ведь это же неправда, так как Вы и Ваш полк присягали Временному правительству!
Стр. 53. Объявление генералом Корниловым Государыне Александре Феодоровне о Ее положении под арестом.
Здесь приведено то, что имеет два освещения: одно, если читать, как приведено автором книги, конечно – с определенной целью произвести на читателя ложное впечатление, и другое, преподнесенное в связи с общей обстановкой, окружавшей происходившее тогда, что обычно принято делать в военной среде при разборе операций, для ясности.
Первое ясно и понятно. Только на одно здесь нужно обратить внимание, на демагогический прием вынесения автором своего приговора без значения времени и обстановки.
Для того, чтобы здесь приступить к освещению происходившего с генералом Корниловым с учетом времени и обстановки, то я должен сказать о том, кто эту обстановку преподносит читателю и с какой точки зрения, то есть – о себе.
В составе 45-й пехотной дивизии 5 июля 1917 года я попал в Петроград для подавления первого восстания большевиков, где я, соприкасаясь с активными силами различных направлений, как говорится – по свежим следам, выяснил роль генерала Корнилова при объявлении приговора Государыне Александре Феодоровне. А наше соприкосновение с аппаратом управления столицы давало нам возможность наблюдать всю хамскую, кровавую расправу революции со своими врагами. В дни пребывания генерала Корнилова на должности командующего Петроградским Военным Округом, в окружении Керенского взяла верх группа благоразумных, и генералу Корнилову были вручены бумаги для объявления Царской Семье положения Их под арестом. Здесь генерал Корнилов попадает в положение, подобное Великому Князю Николаю Николаевичу в 1914 году, оба должны были, по занимаемой ими должности, исполнить решение государственной власти: первый – объявить приговор Государыне, а второй – двинуть в Восточную Пруссию две армии, не закончившие формирование по мобилизации, несмотря на то, что это обоих тяготило и они заранее знали, что многие будут их за это осуждать.
Теперь перейду к рассмотрению обстановки, которая сложилась при вручении генералу Корнилову бумаг для объявления Государыне положения Ее под арестом.
Факт отречения Государя и все попытки найти Ему наследника провалились и сделали армию законопослушной. С врагами революции расправа была одна – мученическая смерть. Всей своей жизнью генерал Корнилов доказал, что он к выполнению своего долга шел прямо и в выборе способа исполнения преследовал только пользу для России. Самое главное в этой трагедии тогда было спасение Семьи Государя от смерти, но, как это ни печально, решение Временного правительства не склонялось к этому. Оставалось трагически попавшему в этот водоворот генералу Корнилову два выхода: отказаться от исполнения приказа, за что он, безусловно, мученически был бы ликвидирован, или, заранее приняв на себя тяжелый крест от хлестких критиков, подобных автору данной книги, проснувшихся только в эмиграции, в доступной для того момента степени смягчить участь Царской Семьи, так как при его отказе это с удовольствием выполнили бы представители «красы и гордости революции» из Балтийского флота, с приемами, многим из нас хорошо известными, а возможно и с роковым исходом. Генерал Корнилов от начала и до конца был врагом Керенского, а поэтому был всегда под контролем, текста объявления приговора изменить не мог, но превратил все это в сухое исполнение приказа правительства и этим избавил Семью Государя от ужасных последствий издевательства. Теперь можно сочинять все, что угодно, но пока живы свидетели тех дней и они передают, что они сами видели, знали и слышали тогда.
В 1919 году я с поручиком Андриановым был командирован от Корниловского Ударного полка в Крым для охраны Высочайших Особ, где я попал в конвой, как тогда называли, Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны. Когда я ехал в Крым, то эти же мысли сверлили мне голову, и я боялся, что Ее Величество, как Мать Государя, не поймет подвига генерала Корнилова и не примет от Корниловского Ударного полка его символического жеста внимания и просто заявит, что в моих услугах не нуждается. Но при представлении Ее Величество подала мне руку, сказала, что Она хорошо знает Шефа моего полка, генерала Корнилова, и во все время моего пребывания в охране при встречах была ко мне внимательна. Даже в последний день Ее отъезда из России, когда я стоял в парке на охране участка и сделал Ей прощальный салют винтовкой. Она в ответ несколько раз склонила Свою голову. И в этом я и тогда и теперь вижу, что жертву генерала Корнилова Она понимала.
Стр. 57. Генерал Кириенко, в доказательство грубости генерала Корнилова при объявлении Государыне об аресте, приводит выдержку из письма неизвестного автора, под конец оказавшегося Свиты Его Величества генералом Маннергеймом, где генерал Корнилов, якобы, сказал Государыне: «Гражданка А. Ф. Романова, встаньте и выслушайте повеление Временного правительства!»
Хотя теперь и объявлена фамилия автора письма, но показать его в доказательство автор книги не мог, оно испарилось. В печати было помещено для опровержения этого провокаторского приема, что копия этого письма генерала Маннергейма не отвечает содержанию подлинника.
Обвинение генерала Корнилова в самом факте ареста неосновательно уже потому, что об этом было постановление Временного правительства, что фактически избавило Царскую Семью от расправы толпы.
Видевшие генерала Корнилова после этого, и в числе их был и генерал Архангельский, свидетельствуют о его сильном потрясении.
Что же касается обвинения генерала Корнилова в том, что он сменил старую охрану, то на это я должен сказать, что об этом я тогда в Петрограде знал от многих.
Во-первых, это было в постановлении Временного правительства.
Во-вторых, десятки лет отрыва от действительной картины происходившего тогда, теперь, в эмигрантской спокойной обстановке, толкнули старичков на «сусальности», которые предисловием Потоцкого нам строго запрещены. Неужели эти господа думают, что Временное правительство, решившееся на революцию во время войны, будет настолько благородно, что оставит Царской Семье после ареста и верный Ей старый конвой?
Генерал Кириенко и К° свою несостоятельность в обвинениях генерала Корнилова в грубости при объявлении Государыне положения под арестом стараются закамуфлировать какой-то таинственностью, уверяя, что при этом присутствовало только одно лицо, которое в своих показаниях не отметило грубости генерала Корнилова, но они этим не смущаются и из того, что свидетель не рассыпался в комплиментах, выводят убийственное для генерала Корнилова заключение. Все показания того времени лиц, близко стоявших к разбираемому вопросу, до генерала Архангельского включительно, копия которого у меня имеется, удостоверяют, что во время процедуры объявления приговора генерал Корнилов был не с одним лицом и что он исполнил свою тяжелую миссию с максимальной тактичностью и с целью избавить Семью Государя от расправы настоящей банды «красы и гордости революции».