здохнув. Несомненно, Тай был красив и привлекателен. Дженни общалась со многими харизматичными мужчинами, но обычно ее не волновало их настроение. С Таем все было по-другому. Впрочем, она надеялась, что все изменится, когда Тай выздоровеет и опять целыми днями будет пропадать на ранчо. Но что делать сейчас, когда им приходится целые дни проводить вместе, под одной крышей? Убежать, уехать от этой пугающей ее ситуации было некуда. Джек умер, она осталась одна с ребенком на руках. И работа на ранчо — это теперь ее жизнь. А потому надо просто перетерпеть. Было смешно отрицать, что ее влечет к Таю, что она относится к нему с большей заботой и вниманием, чем требует ее медицинский долг. Но Дженни надеялась, что она сумеет держать зарождающиеся чувства под контролем.
— Почему вы притихли? — спросил Тай, прерывая ее размышления. — Все хорошо?
Дженни натянуто улыбнулась:
— Все прекрасно.
Она лгала. Но она ни за что не призналась бы Таю, насколько сильно он ее смущает. Он ее работодатель, а не просто симпатичный парень, с которым можно немного пооткровенничать или пофлиртовать.
— Уверены, что все прекрасно?
— Уверена…
Тай съел ложку мороженого.
— А выглядите так, будто чем-то встревожены…
Да, Тай был весьма проницателен. Дженни пришлось это признать.
Даже чересчур проницателен. Молодая женщина решила перевести разговор на другую тему и поговорить о своих непосредственных обязанностях. Только в таких беседах с Таем она чувствовала себя относительно спокойно.
— Послушайте, почему вы отказываетесь выполнять предписания врача? Вам стало бы легче, если бы вы соблюдали режим. И тот же самый дневной сон был бы вам сейчас очень полезен.
Тай покачал головой:
— Ни за что. От всех этих врачебных советов, а особенно от их выполнения я чувствую себя больным и беспомощным.
— Это временно, поверьте. Но потом вам действительно стало бы легче.
— Остаюсь при своем мнении, медсестра Брюстер! — сказал Тай с улыбкой, чтобы смягчить свой прямой отказ. — Я же предупредил вас, что не собираюсь тратить время на сон и прочую ерунду.
— Ну, а ночью-то хотя бы вы спали? — спросила Дженни, разглядывая темные круги у него под глазами.
— Немного, — признался мужчина и шутливо добавил: — Как вы считаете, это не смертельно? Я буду жить?
— Чтобы выжить, вы нуждаетесь в отдыхе, и прекрасно это знаете, — ответила она притворно строго. — Ваше упрямство вам никоим образом не поможет. — И она подошла к нему, чтобы забрать опустевшую пиалу.
Тай отдал ей пиалу со словами:
— Наконец-то вы хоть в чем-то ошиблись! Именно мое упрямство помогало мне выживать до сих пор, оно поможет мне и на этот раз!
— Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала!
Он пожал плечами и тут же вздрогнул от боли:
— Проклятье! Когда же я смогу нормально двигаться? — Спустя несколько минут, когда боль отпустила, Тай продолжил: — Позвольте мне пояснить, что я имел в виду. Я прекрасно понимаю, что у меня серьезная травма и для того, чтобы выздороветь, мне нужно сильное желание, сродни упрямству. Только тогда я поправлюсь. А всякие таблетки и другие медицинские фокусы сделают меня рассеянным, ленивым и нежизнеспособным. Боль быстрее испугается моей настойчивости, чем пилюлек. Понимаете, о чем я?
— Конечно, понимаю, — согласилась Дженни. — Пока человек не опустил руки и не перестал бороться, он справится с любыми трудностями. Но лекарства и постельный режим при этом еще никому не навредили. Просто не нужно впадать из одной крайности в другую, во всем необходимо чувство меры, понимаете, о чем я?
Улыбнувшись, Дженни направилась в кухню.
Загрузив посудомоечную машину, она задумалась о состоявшемся только что разговоре. И хотя они говорили о боли физической, сейчас Дженни думала о боли эмоциональной. Ее душа была так же исковеркана болью, как сейчас корчилось от боли тело Тая. Но он мужественно переносил страдания, стараясь победить недуг силой воли. А она, Дженни? Способна ли она залечить свою душевную рану, от которой еще не придумано лекарства? Не принадлежит ли она к людям, которые послушно выполняют предписания врача, не прикладывая собственных сил для выздоровления, не борющимся за свое здоровье и счастье? Может быть, для ее выздоровления не хватает как раз этого — упрямства? Отогнав от себя тревожные мысли, Дженни пошла посмотреть, как обстоят дела у Сэма и девочек. Ава и Морган с увлечением строили пирамидки из разноцветных деревянных брусочков, а Сэм с удовольствием им помогал. Дженни принесла девочкам по стакану молока с крекерами. Она разложила перед ними на полу небольшое покрывало — как будто они на пикнике. Ее идея привела девочек в восторг. Удостоверившись, что с ними все хорошо, Дженни прошла в гостиную, чтобы убедиться, что и с Таем все в порядке. Оказалось, что господин Никог-да-Не-Сплю-Днем, перебравшись на диван, заснул крепким сном. Затаив дыхание, Дженни наблюдала за ним. Его лицо расслабилось и казалось сейчас безмятежным. Дженни так захотелось устроиться на диване рядышком с ним, прижаться поплотнее, нежно обнять…
«О чем я думаю? — вдруг спросила себя Дженни. — Он же мой босс! Мой работодатель! Мой пациент!»
Вспомнив об этом, Дженни вышла из гостиной и вернулась с одеялом. Осторожно накрыв Тая, Дженни снова поймала себя на том, что любуется этим мужчиной. «А укрывать его одеялом тоже входит в обязанности медсестры? — спросила она себя и тут же ответила: — Конечно, я забочусь о нем, как хорошая медсестра заботилась бы о любом больном!»
ГЛАВА ПЯТАЯ
Тай проснулся спустя два часа и увидел, что спал под одеялом. Кто укрыл его? Дженни? От того, что она так внимательна к нему, у Тая потеплело на душе. То, что она так преданно заботилась о нем, нравилось Таю. Андреа никогда не проявляла таких чувств. Она никогда особенно не заботилась о благополучии Тая или Морган. Тай и Андреа поженились через год знакомства. Они пошли на этот шаг, потому что Андреа забеременела. Бракосочетание было поспешным и тогда казалось единственным возможным выходом из сложившейся ситуации. Тай надеялся, что не самое удачное начало семейной жизни компенсируется в дальнейшем и что, когда родится ребенок, все встанет на свои места. Но ожидания Тая не оправдались. Вскоре после родов Андреа уехала, не сожалея о том, что оставила мужа и дочку. Тай был уверен, что Андреа останется хотя бы ради Морган, ведь девочка нуждалась в заботе матери. Но его жена не была способна на самопожертвование. В отличие от Дженни… Не желая думать ни об Андреа, ни о Дженни, Тай попытался сесть. Стиснув зубы, он приподнялся, стараясь устроиться поудобнее. Хорошо было уже то, что он мог сдержать стон. Но предстоящая неделя угнетала, она представлялась ему годом, проведенным в чистилище. Правда, в этом чистилище был один ангел — зеленоглазая блондинка, медсестра Дженни Брюстер. «Ну-ка, притормози, — скомандовал себе Тай, — Дженни не ангел, а медсестра, и ты не мученик, а всего лишь раненый мужчина, которому временно нужна медицинская помощь, а за работу медсестры ты платишь деньги!» Эти рассуждения не успокоили его, они только привели к пустоте в душе. Андреа преподала ему жестокий урок. Тай перестал доверять женщинам. Но для Дженни ему почему-то хотелось сделать исключение.
Тай решил, что уже отдохнул от очередного приступа боли и теперь может подняться. Он поднялся и, сделав один шаг, подумал, что ему не стоит отходить от кровати больше чем на несколько метров. И тут из кухни выбежали Морган и Ава.
— Папа! — Морган с визгом бросилась к отцу, а следом за ней и Ава.
Тай беспомощно замер.
Вытянув руки, он быстро проговорил:
— Морган, дорогая…
Но тут за внучкой выбежал Сэм и успел вовремя подхватить девочек. С удивлением Тай обратил внимание, что старик проделал этот трюк весьма ловко.
«Очень интересно», — усмехнулся про себя Тай.
— Папа не может сейчас взять вас на ручки, — сказал Сэм.
Морган надула губки:
— Я хочу к папе! — Она протянула руки к мужчине. — Папа, возьми меня на ручки!
— Твой папа болеет, — сказала Ава, нахмурившись.
Таю показалось, что его сердце рвется на части. Он не знал, как объяснить маленькому ребенку, что не может выполнить такую простую просьбу.
— Сладкая моя, малышка, мне очень жаль, но я не могу! Всего только несколько дней, — сказал он, чувствуя себя ужасно неловко. — Но я могу почитать вам сказки. Хочешь?
Морган кивнула:
— Сказки! Да! — Она попыталась вырваться из рук дедушки, но тот держал ее крепко. — Сказки! Сказки!
«Прямо-таки супердедушка! Какой силач! И откуда что берется?!» — ухмыльнулся про себя Тай, а вслух спросил:
— Про что вы хотите услышать сказку?
И пока дети спорили, какую они хотят сказку, а Тай усаживался поудобнее, в комнату вошла Дженни.
— Я слышала кто-то здесь будет рассказывать сказки? — Глаза ее блестели, на губах сияла озорная улыбка.
Ава и Морган захлопали в ладоши и одновременно прокричали:
— Да!
— Папа будет рассказывать сказку, — радостно сообщила Морган и добавила: — Он болеет!
Дженни присела и позвала к себе девочек.
— Хорошо, пока папа рассказывает сказку, вы будете пить молоко с печеньем на вашем покрывале для пикника.
Девочки радостно закивали, а Тай залюбовался Дженни, ее улыбкой, ее манерой держаться, умением найти общий язык с детьми. Андреа всегда воспринимала заботу о детях как временную обременительную обязанность. А Дженни ухаживала за детьми с явным удовольствием. У Дженни все получилось как бы само собой. Пока дети будут уплетать печенье, они не будут делать попыток залезть на колени к Таю, и в итоге все будет хорошо.
— Замечательно, — одобрил Тай.
— Надеюсь, играя в пикник, они не особенно будут вам досаждать, — шепотом проговорила Дженни. — Но и вы тоже не переусердствуйте.
— Читать сказки я могу бесконечно, этому моя рана не помешает, — ответил Тай.
— Ага, — улыбнулась Дженни, — а кто совсем недавно утверждал, что не нуждаетесь в отдыхе и сне, и тем не менее прекрасно уснул? Так почему бы вам не отдохнуть, когда устанете?