«Опираясь по правому флангу на 9 танковую дивизию, 16 танковая дивизия продолжала двигаться на юг. Группа танковых войск „Клейст“, сосредоточив усилия, продвигалась на Первомайск, город в 90 км юго-восточнее Умани. Новый южный „клин“, новая преграда, призванная остановить и уничтожить русских, отступающих на восток. 30.07 войска, развивая наступление на юг из участка Тальное — Екатеринополь, овладели Новоархангельском, Ямполем на Синюхе и Ольшанкой»[466].
То есть 30 июля немецкие подвижные соединения достигли точки в 70 км южнее Умани. Судьба армий И. Н. Музыченко и П. Г. Понеделина была предрешена.
Таким образом, к 28 июля план вывода 6–й и 12–й армий получил новый смысл. Назначенный армиям рубеж от Звенигородки на юг начал охватываться противником. В то время как армии начали подходить к рубежу Звенигородка — Новоархангельск, к востоку от этой линии уже шел поток танков, тягачей и автомашин нескольких немецких танковых дивизий. Однако советское командование продолжало цепляться за этот рубеж. С. М. Буденный в своем докладе в Ставку 28 июля писал:
«Для сохранения живой силы и выигрыша во времени до подхода вновь формируемых дивизий первой очереди прошу Ставку разрешить отвести правое крыло Южного фронта последовательно на следующие рубежи: к 30.7 на рубеж Христиновка, Грайворон, Слободка, Рыбница; к 2.8 на рубеж Звенигородка, Умань, р. Синица, Ананьев, Гояны и к 4.8 на р. Синюха, Первомайск, Троицкое, Григориополь»[467].
Понимания сложившейся обстановки и решения на изменение вектора движения армий с востока на юг пока не просматривается. Но вместе с тем уход двух танковых дивизий немцев в южном направлении делал линию Умань — Черкассы более реальным направлением прорыва из окружения. Как и во многих других случаях, налицо замысел советского командования — смыкание флангов армий, и его объективное значение — кратчайший путь прорыва из окружения.
28 июля из Ставки в штабы Юго-Западного направления, Юго-Западного и Южного фронтов поступила директива № 00565 за подписями И. В. Сталина и Г. К. Жукова. В ее вводной части констатировалось:
«1. Противник настойчиво продолжает развивать наступление на стыке ЮЗФ и ЮФ в общем направлении на Звенигородка, Черкассы. Основная цель противника, по-видимому, заключается в том, чтобы, отбросив армии ЮФ в южном направлении и прикрывшись с юга, овладеть переправами через р. Днепр между Киевом и Черкассы и развивать удар против Донбасса»[468].
Как мы видим, постоянные метания немцев от политических целей к экономическим и военным порождали неверные выводы у высшего руководства СССР. Предполагалось, что немецкие войска имеют своей целью захват экономически важных районов, в то время как главной целью было уничтожение РККА. Соответственно предположениям о характере действий противника строилась в директиве и последовательность действий своих войск:
«2. В этой обстановке главной целью действий ЮЗФ и ЮФ является активными действиями сорвать наступление противника и не дать ему выйти на Днепр.
3. Главкому Юго-Западного направления Ставка приказывает сосредоточить в районе Черкассы, Кировоград, Кременчуг сильную группу резервов за счет вновь формирующихся дивизий (не менее четырех) и отходящих частей 6 и 12 армий Южного фронта и подготовить согласованный контрудар на стыке фронтов в общем направлении Черкассы, Винница.
4. Юго-Западному фронту, приостановив отход 26 армии и произведя соответствующую перегруппировку, подготовиться к наступлению в общем направлении Радомышль, Житомир.
5. Южному фронту отвести и прочно закрепиться правофланговыми армиями на рубеже: Шпола, Терновка, Балта, Рыбница, не допуская дальнейшего отхода частей»[469].
Традиционно последовали «теплые слова» в адрес И. В. Тюленева:
«Командующему ЮФ учесть, что действующие против ЮФ силы противника в значительной степени начинают терять свою устойчивость. В этих условиях активное и упорное сопротивление, энергичные контрудары наших частей могли бы облегчить положение фронта. До сих пор действия ЮФ носят характер нерешительного, пассивного сопротивления ударам противника, что постоянно приводит к осложнениям обстановки на различных участках фронта. Командование фронта не стремится к собиранию сил и резервов и нанесению мощных контрударов. Ни один контрудар, предпринятый до настоящего времени ЮФ благодаря этому, не приводил к решительным результатам»[470].
Читатель может задать законный вопрос: «Какие наступления, когда 6–й и 12–й армиям нужно бежать сломя голову из тисков окружения?» Тем более странной может показаться фраза о потере устойчивости немецких войск. Проблема была в том, что советское командование не считало окружение правого крыла Южного фронта сколь-нибудь значимой задачей для немцев. Предполагалось, что они будут решать куда более масштабные задачи по захвату экономических центров Украины. И в этом случае Южный фронт окажется перед мягким подбрюшьем танкового клина, где сам бог велел наносить контрудары. Однако вектор развития операций группы армий «Юг» на тот момент был направлен не на восток, а на юг. Немцы стремились хотя бы в сильно урезанном виде выполнить заложенные в «Барбароссе» задачи и развить их против советских войск на южном фланге советско-германского фронта.
От вопросов стратегических вернемся к судьбе двух советских армий. 28–29 июля фронт 18–го механизированного корпуса оказался растянутым, а потом и попросту разорванным на три части. В Журнале боевых действий 18–й армии А. К. Смирнова о судьбе корпуса находим лаконичную запись:
«18 механизированный** к*орпус** распался на три части, спешно отходит, оголив правый фланг армии. Разрыв между 18–й и 12–й армиями составил 20 км. Одна часть (47–я т*анковая** д*ивизия**) отошла к 18–й армии на юг, другая часть примкнула к левому флангу 12–й армии».
Основные силы 47–й танковой дивизии и 218–я моторизованная дивизия действительно отошли к 18–й армии на юг в район Джулинки, но 93–й танковый полк 47–й танковой дивизии оказался в нескольких десятках километров от них, севернее Умани. 39–я танковая дивизия целиком примкнула клевому флангу 12–й армии. Разрозненные отступающие части корпуса, в виде резервов, подчинил себе командующий 12–й армией П. Г. Понеделин.
Что собой представлял на момент описываемых событий 18–й механизированный корпус П. В. Волоха, показывает табл. 4.3.
Фактически 18–й механизированный корпус на 1 августа был не танковым соединением, а тремя мотострелковыми бригадами под руководством корпусного управления.
Таблица 4.3.Состав 18–го механизированного корпуса на 1 августа 1941 г.
| Тип машин | Штат танковой дивизии | 47–я танковая дивизия | 39–я танковая дивизия | Штат моторизованной дивизии | 218–я моторизованная дивизия |
| Танки | |||||
| КВ | 63 | — | — | — | |
| Т–34 | 210 | — | — | — | — |
| БТ | 26 | 15 | 2 | 258 | 26 |
| Т–26 | 22 | 7 | 12 | — | — |
| Огнеметные | 54 | — | — | — | — |
| Плавающие Т–37, Т–38 | — | — | — | 17 | — |
| Бронемашины средние | 56 | — | — | 18 | — |
| Бронемашины легкие | 39 | — | — | 33 | — |
| Артиллерии и минометы[471] | |||||
| 152–мм гаубицы М–10 обр. 1938 г. | 12 | — | 8[472] | 12 | 4 |
| 122–мм гаубицы М–30 обр. 1938 г. | 12 | — | — | 16 | 17 |
| 76,2–мм зенитные пушки | — | — | 4 | 4 | — |
| 76,2–мм дивизионные пушки | — | 44 | 28 | 8 | 16 |
| 76,2–мм полковые пушки | 4 | 4 | 8 | 8 | 4 |
| 45–мм противотанковые пушки | — | 5 | 25 | 30 | — |
| 37–мм зенитные пушки | 12 | 8 | 8 | 8 | 8 |
| 82–мм минометы | 18 | 18 | 11 | 12 | 18 |
| 50–мм минометы | 27 | 27 | 33 | 60 | 27 |
| Транспорт | |||||
| Автомашины легковые | 47 | 31 | 19 | 46 | 26 |
| Пикапы | 30 | 11 | 10 | 37 | 3 |
| Санитарные | 38 | 2 | 9 | 41 | 7 |
| Грузовые ГАЗ — АА | 340 | 552 | 193 | 499 | 485 |
| Грузовые ЗИС–5 | 778 | 225 | 75 | 540 | 190 |
| Мастерские типа «А» | 34 | 7 | 7 | 16 | 6 |
| Мастерские типа «Б» | 23 | 2 | — | 19 | 3 |
| Тракторы «Ворошиловсц» | 40 | — | 12 | 38 | 2 |
| Тракторы СТЗ–5 | 40 | 4 | 10 | 89 | — |
| Тягачи «Комсомолец» | 4 | 8 | — | 27 | 26 |
| Мотоциклы | 381 | 3 | 6 | 465 | 63 |
| Цистерны | 141 | 2 | 20 | 158 | 20 |
| Прочие специальные автомашины | 279 | 57 |