В 2019 году я позвонила Джону Лотерингтону, руководителю программы организации Salzburg Global Seminar, который сказал: «Необходимость в этом заявлении была вызвана тем, что прогресс в направлении концепции SDM за предыдущие 30 лет был очень незначительным».
В настоящее время концепция SDM насчитывает более полумиллиона упоминаний в Google Scholar. Такой прогресс больше нельзя назвать «незначительным». Теперь все пациенты участвовали в диалоге со своими врачами, чтобы иметь достаточное представление о своем состоянии и возможностях, чтобы они могли сделать выбор в соответствии со своими ценностями и предпочтениями.
Однако это необязательно было так.
Глин Элвин — врач, который внес очень большой вклад в процесс внедрения концепции SDM в медицину. Он руководит программой вовлечения пациентов Дартмутского колледжа. Впервые мы встретились в Дартмуте в 2007 году: он преподавал в летней школе SDM. Я принимала в ней участие, как и другие мои коллеги, например Дэн Ариели и Янив Ханох[319].
Элвин был одним из ведущих специалистов, занимавшихся подготовкой Зальцбургского заявления. Именно поэтому я была удивлена, когда он сказал мне: «Идея заключалась в том, чтобы организации приняли это заявление в качестве руководства. Некоторые так и сделали, но я не думаю, что такая практика получила широкое распространение». Я спросила у него, могу ли процитировать его. Я опасалась, что его коллеги могут расценить его ответ как принижение Зальцбургского достижения. Глин ответил: «Конечно… Наша работа словно путешествие Сизифа».
Дэйв де Бронкарт, соучредитель Общества совместной медицины, выразил недоумение по поводу того, почему я вообще решила спросить об этом заявлении: «Что делает такие заявления интересными, когда они (кажется) не имеют никакого значения в долгосрочной перспективе?»[320]
Как бы я ни ценила обоснование этого заявления и концепции SDM, меня больше заботили ее долгосрочные перспективы. Моим следующим шагом было изучить ее реализацию.
В попытках узнать, какие изменения внесла концепция SDM в мир, я искала последние данные о применении ее на практике. Я просмотрела систематические обзоры — подборки результатов десятков, сотен, иногда тысяч научных работ. Я изучила так много исследований, что моя голова шла кругом.
Во-первых, я рассмотрела степень внедрения концепции SDM. Исследование почти трехсот работ, охватывающих последнее десятилетие, показало, что пациенты и поставщики медицинских услуг в США положительно относятся к концепции SDM, но «фактическая реализация SDM отстает»[321].
Неприятно.
Авторы обзора предложили нисходящее решение: политика, поощряющая концепцию SDM, может привести к пересмотру руководящих принципов и повлиять на распределение ресурсов, таких как время врачей или использование вспомогательных средств для принятия решений.
Это легче сказать, чем сделать. Тех самых пятнадцати минут приема недостаточно для общения с врачом. Этого мало, чтобы стать информированным участником лечения или чтобы врачи могли узнать о наших предпочтениях[322]. В отделении неотложной помощи врачи тратят 44% времени на ввод данных и только 28% — на общение со своими пациентами. В практике амбулаторной медицинской помощи — семейной медицине, терапии, кардиологии и ортопедии — врачи тратят 37% своего времени на электронную медицинскую документацию[323].
Врачи осматривают пациентов, ставят им диагноз, узнают информацию из электронной медицинской карты и вводят данные. За десятичасовую смену в отделении неотложной помощи местной больницы один врач делает около четырех тысяч кликов[324]. Как же в таких условиях врачи могут вести с пациентами тот самый открытый диалог, к которому призывало Зальцбургское заявление?
Реальность наводит тоску. Вспомните исследование Виктора Монтори: он обнаружил, что, когда врачи выявляли опасения своих пациентов, они не давали им высказаться, перебивали уже через 11 секунд[325]. Записи разговоров врачей и пациентов, которые проанализировал Монтори, взяты из исследований, которые были разработаны для изучения эффекта совместного принятия решений. Врачи с одинаковой вероятностью слушали или не слушали жалобы пациента и перебивали его, независимо от того, использовали ли они вспомогательные средства для принятия решений — инструменты для поддержки обсуждений.
Вспомогательные средства для принятия решений могут облегчить концепцию SDM, особенно если учитывать ограниченность врачей во времени. Вспомогательные средства — это инструменты, которые информируют пациентов о вариантах и помогают им формировать свои предпочтения, определяя, что наиболее важно для них, и пытаясь представить физические, социальные и (или) психологические последствия жизни с каждым вариантом. Глин Элвин, Майкл Бэрри и их коллеги предостерегли от некачественных средств принятия решений, которые могут привести к сомнительным результатам. Они призвали к созданию национального процесса сертификации помощи пациентам в принятии решений. Постоянным препятствием для сертификации является «отсутствие устойчивой финансовой модели для поддержки работы»[326]. Деньги, а не этический долг заставляют мир сдвинуться с места.
Раса и культура также могут быть препятствиями для реализации концепции SDM. Латиноамериканские и афроамериканские пациенты иногда чувствовали, что им не хватает знаний для участия в принятии решений. Иногда они опасались, что врачи отреагируют негативно, если они будут вести себя более активно во время консультации[327]. С этим необходимо бороться на институциональном уровне. Мы все еще этого ждем.
А пока я изучила, как концепция SDM улучшает показатели. Чем больших результатов достигнет концепция SDM, тем больше вероятность того, что руководители медицинских организаций, которые отвечают за обучение врачей, планирование времени и определение приоритетов, поддержат ее, выделив ресурсы, необходимые для достижения успешного результата.
Я следила за систематическими обзорами в области заболеваний. Я начала с гипертонии — высокого артериального давления, — потому что этот недуг встречается очень часто. По данным Всемирной организации здравоохранения, в 2015 году каждый четвертый мужчина и каждая пятая женщина во всем мире страдали от гипертонии[328]. Так много пациентов, но при этом так мало соответствующих исследований. До сентября 2017 года только шесть контролируемых исследований оценивали влияние концепции SDM на взрослых с гипертонией таким образом, что это можно было включить в обзор[329]. Мероприятия были разнообразны: от обучения медицинских работников, помощи пациентам в принятии решений и их инструктажа до предоставления пациентам информационных брошюр. Я была в замешательстве по поводу последнего средства массового образования — относилось ли оно к SDM? Брошюра — лучше, чем ничего. Это могла бы быть замечательная брошюра, но она не была интерактивной, ее чтение не предполагало никакого взаимодействия с врачом.
Результаты были плачевными. Только в одном исследовании сообщалось, что после вмешательства пациенты чаще участвовали в процессе совместного принятия решений. А что насчет улучшения состояния здоровья? Артериальное давление участников экспериментальной и контрольной групп не различалось.
Мне было интересно, как концепция SDM повлияет на людей, страдающих, например, синдромом запястного канала или грыжей межпозвоночного диска. Это наиболее распространенные травмы, возникающие на рабочем месте. На них приходится почти 30% всех компенсационных расходов[330]. В обзоре были рассмотрены почти 200 исследований, посвященных концепции SDM и клиническим результатам пациентов с различными заболеваниями опорно-двигательного аппарата[331]. К сожалению, ни одно исследование не сравнило две группы — контрольную и экспериментальную, в которой применялась бы концепция SDM. Ни в одном исследовании не измерялись такие показатели, как качество жизни пациентов, финансовые траты, физическая боль или инвалидность. Возможно, было бессмысленно ожидать, что концепция SDM повлияет на затраты и инвалидность. Точно так же мы не ожидаем, что она улучшит глобальное здравоохранение и принесет мир во всем мире.
Рандомизированные контролируемые исследования, в которых участвовали 1065 мужчин, принимавших решения о скрининге рака предстательной железы, показали, что те, в чьем лечении имела место концепция SDM, знали больше и в течение короткого периода времени имели более высокое качество жизни, чем мужчины, получавшие обычную медицинскую помощь[332]. Но в ходе трехмесячного наблюдения влияние на качество жизни практически сошло на нет.
Майкл Сахиб Кашаф, Элизабет Макгилл и Закари Бергер из Школы медицины Джона Хопкинса сообщили о связи между концепцией SDM и улучшением качества принятия решений, знаний пациентов и восприятия риска пациентами при диабете 2-го типа[333]. Однако они не смогли связать концепцию SDM с контролем гликемического индекса (контролем сахара в крови) или с приверженностью к лечению, удовлетворенностью пациентов или улучшением их качества жизни.
Однако что означает фраза в статье или плане лечения: «Концепция SDM была реализована»? Означает ли это, что были выполнены предварительные условия для реализации концепции SDM, что была предложена современная помощь в принятии решений или что пациенты получили информационную брошюру? Если бы концепция SDM была чашкой кофе, то это был бы кофе из свежемолотых зерен премиум-класса или растворимый сублимированный?