али за фельдшером и происшествие не будет иметь для меня последствий. Я поблагодарил его за заботу, он же рекомендовал мне остерегаться ночевать где угодно и у кого угодно, а лучше всего для меня было либо вообще ни у кого не останавливаться на ночлег, либо делать это только на станциях – самым же лучшим вариантом было использовать как пристанище исключительно почтовых лошадей и почтовые станции. Под защитой старосты я пришел к нему домой во двор, он меня коротко допросил о том, что произошло ночью, прекрасно зная, кем был третий грабитель, но при этом не считая, что это имело какое-то отношение к делу. Если бы я того желал, я мог бы остаться в деревне, пока будут допрашивать нападавших мужиков, но, поскольку они, по всей вероятности, собирались лжесвидетельствовать, а у меня не было никаких доказательств, дело могло легко привести к неприятностям для меня. Во избежание их мне лучше всего следовало тут же уехать прочь, и он уже позаботился о том, чтобы меня ждала повозка наготове. Естественно, у меня не было никакого особого желания оставаться в этой деревне больше необходимого. Я незаметно пробрался в тарантас, который тут же отправился на ближайшую почтовую станцию, находившуюся в 25 верстах, а спустя несколько часов туда приехала телега с моим багажом.
Как-то вечером, спустя несколько дней, меня подвез один крестьянин. Поскольку я беспрерывно был в дороге предыдущие ночи и почти не спал в громыхающих безрессорных телегах, я приказал сгрузить мой багаж с повозки и пошел с ямщиком в его дом, чтобы там переночевать. Обстановка внутри, равно как и необычное поведение крестьянина, вызвали у меня сомнения, из-за чего я сказал ему, чтобы он отвел меня в другое место, где я мог бы получить ночлег. Обращаться на перевалочную станцию было не совсем удобно, поскольку у меня не было почтовых лошадей. Крестьянин, который оказался чрезмерно упрямым, отказался везти меня куда бы то ни было под предлогом того, что его лошади устали. Поэтому мне пришлось отнести свои вещи к дороге, где я начал ждать случайной попутки. С поля ехало много повозок с радостными людьми, как молодыми, так и постарше, которые распевали песни, однако никто из них не обращал внимания на мои оклики или взмахи рукой.
В конце концов мне удалось остановить повозку, в которой сидел мужик, расположившийся на стоге сена. Я сообщил ему о своих намерениях, после чего он помог мне занести багаж на телегу, однако не собирался принимать меня на ночь. Мы проехали через деревню и стучались во многие прилично выглядевшие дома, но никто не хотел предоставлять мне ночлег. Потом крестьянину это все надоело, и он велел мне сходить с телеги, потому что у него больше не было времени ездить по деревне, он устал и хотел домой. В этот момент к повозке подошел подросток. Он обратился ко мне с пониманием в голосе, пожаловавшись, что люди стали такими странными и так боятся чужаков, что не смеют принимать их на ночлег. После этого молодой барин пригласил меня остановиться дома у его семьи. Я, разумеется, был рад все это услышать и попросил юношу показать, где он живет. После этого я наконец-то распрощался с крестьянином. Юноша с готовностью помог мне отнести мои вещи с телеги в дом, в котором он жил со своим братом и его молодой женой. Когда брат вернулся со двора и увидел незнакомца, юноша, который, к слову сказать, был очень красивым и смышленым парнем, произнес:
– Тут у меня путешественник, ты умеешь их хорошо принимать.
Я вошел в бедно обставленную, но чистую гостиную, мне приготовили вкусный сытный ужин из цельного молока, яиц, сметаны и хлеба, но, когда я только собирался приняться за еду, юноша спросил меня, не хотел ли я сперва принять баню.
– Да, конечно, сходить в баню перед ужином было бы хорошо!
Я пошел вслед за юношей через большой, цветущий огород, от которого в тишине вечерних сумерек шел приятный аромат. В глубине двора находилась простенькая баня. Почти у каждого дома во всех русско-сибирских деревнях есть такая баня, где жильцы как минимум раз в неделю (по субботам) проходят очистительные процедуры. Сергей, как звали того юного русского, сказал, что его брат с женой только что были в бане и на верхней лавке под крышей еще было для нас достаточно пара, чтобы тело хорошо пропотело. Мы разделись и помылись – я лежал на животе на нижней лавке, а Сергей усердно тер мне спину щеткой и большим количеством мыла, периодически поливая меня водой из шайки. Потом он велел мне залезть наверх и лечь там, пока он будет лить горячую воду на камни над выгоревшим очагом. Камни еще были очень горячими, и вскоре пошел такой жаркий пар, что все мое тело горело. Меня тут же надо было обхлестать, для чего Сергей поднялся ко мне и начал хлестать меня веником, из-за чего пот лил с меня рекой. Под конец жара стала для меня невыносимой, и я спустился на пол, где на меня было вылито несколько ведер холодной воды. В своем рвении прислужить мне Сергей забыл растереть себя самого, однако его красивое, прекрасно сложенное, белое как снег тело было привычно к таким банным процедурам и поэтому не испытывало острой необходимости в мытье. Русские ходят в баню и зимой, и летом. Нередко случается, когда нет никакого предбанника или раздевалки, люди раздеваются на улице в более чем 40-градусный мороз, а затем, обливаясь пóтом после бани, выбегают обратно на мороз и одеваются там же в снегу, где они оставили одежду.
Когда я после бани поужинал, я почувствовал такой прилив сил, что вместо того, чтобы идти спать, я предпочел тут же отправиться в дорогу. Ночь была тихая, а брат юного Сергея тут же изъявил готовность запрячь трех резвых коней и отвезти меня на ближайшую почтовую станцию. На прощание я подарил юноше, который показал себя образцом прекрасного человека, серебряную капсулу с картой Сибири.
После этого я несколько дней полагался только на почтовую транспортировку. На одной из последних станций крестьянин отвез меня вечером в только что построенную избушку. Там я должен был расположиться на ночлег, где мне пришлось довольствоваться сном на скамье в прихожей. Мой багаж занесли в дом, и после ужина я лег спать. Хозяин, недавно женившийся солдат, за ужином рассказывал забавные истории из жизни в Восточной Сибири, где он ранее служил. Его жена стелила постель на полу, где и легла полураздетая, однако муж не торопился раздеваться. Он посидел какое- то время, а потом вышел из дому, закрыв за собой дверь – похоже, он был не совсем трезв. Хозяйка пыталась заговорить со мной, но, поскольку я был сонным и отвечал уклончиво и неразборчиво, в конечном счете она замолчала, а я уснул. Внезапно я проснулся от громких голосов: дверь в прихожую отворилась и в дом вошло несколько галдящих мужиков во главе с моим хозяином. Я ранее часто слышал про дурную славу этой деревни – прежде всего как места проживания множества дерзких конокрадов. У двоих из вошедших были ружья, и, естественно, я подумал о том, что на меня собирались напасть. Только не я опять! Тем временем мой хозяин сразу же подошел ко мне и шепнул на ухо, что я не должен был бояться его с товарищами.
Было заметно, что мужики немного пьяны. Я услышал, как один из них шепнул хозяйке, поднявшейся с постели:
– Кто это лежит там?
– Проезжий, – сказала она.
– Ааа, ну тогда не будем причинять ему зла.
В то же время я не очень радовался перспективе быть внезапно разбуженным тогда, когда я только уснул, а потом бодрствовать всю короткую ночь из-за шумящих мужиков. Они сели за стол и начали пить водку, которую принесли с собой. Я слышал, как один из них сказал:
– Если у меня украдут еще семь коней, я все еще не стану бедным, поэтому сейчас я буду пить и радоваться с моими друзьями.
Внезапно они встали и начали играть в солдат кочергами и ружьями, встав по команде хозяина в шеренгу. Двое из них, у которых еще действовал рассудок, предложили отложить ружья в сторону, однако их слова не были восприняты всерьез, а когда стволы ружей были направлены в мою сторону, я слегка вжался в угол. Я не посмел попросить хозяина перестать куролесить, а еще лучше убраться туда, откуда они все пришли, поэтому оставалось уповать на свою судьбу. Под конец я уже не мог удержаться от смеха, глядя на их выходки и представления. Внезапно в дом вошел еще один человек, держа в руках ружье, из которого шел дым.
– Как это вы стоите на страже? – спросил он. – У нас были воры, я выстрелил по ним, но не попал.
На этом все выскочили наружу, благодаря чему воцарилась тишина, однако я не смог заснуть, а потом вся компания вернулась обратно. Они какое-то время посидели, разговаривая об участившихся в последнее время случаях краж лошадей и сбруи и о том, что они не использовали правильные меры для поимки воров. Потом они ушли уже насовсем, чтобы проводить одного из своих товарищей и провести остаток ночи у него. На этом я наконец-то смог уснуть. Спустя несколько часов меня разбудила хозяйка. Я встал, съел скудный завтрак с чаем и уехал на повозке, которая накануне вечером была заказана на 4 ч. утра.
На одной из последних станций в доме, где я остановился во время смены лошадей, мне рассказали следующую историю о ворах:
– Это было осенью прошлого года, четыре работника с золотых приисков остановились здесь переночевать по пути домой в Западную Сибирь. (На Центрально-Сибирском тракте в конце лета и в другое время года можно встретить золотоискателей и их жен, возвращающихся домой на одной или многих повозках. Все они хорошо вооружены и держат деньги в нагрудной сумке на крепком ремне.) Двое из них остановились в одном доме, а еще двое – в другом. Утром они должны были поехать дальше на той же повозке, на какой приехали. Рано утром двое из них встали и запрягли в телегу трех коней. Мужик, у которого они заночевали, пообещал подвезти их. Они подъехали к дому, где остановились их товарищи. Когда они постучали в дверь, вышел человек, который им сказал, что те еще за час до этого уехали на снятой повозке. Это странно, подумали оба золотоискателя, но теперь им не оставалось ничего другого, как поехать вперед и попытаться догнать своих товарищей. Они понеслись галопом к тракту, но в следующей по пути деревне, где они хотели поменять лошадей, никто не видел, как проезжали их два спутника. У золотоискателей начали закрадываться подозрения, и они решили вернуться обратно, чтобы удостовериться, не могли ли двое их товарищей вернуться обратно, ведь они собирались все вместе ехать до Томска. Но в доме, где те двое должны были переночевать, их не было, а хозяева продолжали утверждать, что они уехали еще утром. Золотоискатели отнеслись к этому с еще бóльшим подозрением и начали расследование, в результате которого были найдены их товарищи – точнее, их окровавленные трупы – в бане того дома. Вечером они решили пойти в баню и взяли с собой сумки с деньгами, однако необдуманно оставили револьверы в доме. Хозяин дома поддался искушению и при помощи своей жены застрелил гостей их же оружием, когда они мылись. Он как раз намеревался спрятать тела жертв и увезти их подальше от дороги, когда повозка с двумя другими золотоискателями вернулась и опять подъехала к окнам их дома.