. Низшие чины сибирской полиции – напыщенные, вороватые люди, не чурающиеся нападать на мирных людей; как и их коллеги в других странах, они склонны применять к своим жертвам насилие.
Сибирские попрошайки хорошо знают свою роль. Они молят о милостыни во имя Бога и Иисуса Христа, а когда ее получают, благословят подателя и в его присутствии призывают на него божью благодать. После этого они отходят и тогда дают волю своим эмоциям, извергая грубые ругательства – наверное, потому, что подаяние не соответствовало их ожиданиям. В Сибири попрошайки редко получают деньги – чаще всего там, где они появляются, их обильно одаривают едой. В течение дня они собирают мешки, переполненные хлебом. Потом они его продают в простых трактирах и кабаках или другим бродягам. Хозяин кабака дает указание порезать буханки хлеба на маленькие кусочки и засушить их в печи – пьяницам их потом подают посыпанными солью на небольшом блюдце к водке. Изучение в течение несколько дней неприглядных сибирских кабаков дало материал для описания жизни людей на ее низших стадиях – наблюдатель мог видеть не одного здорового мужика, который изо дня в день терпел там бедствие!
На заработанную мелочь нищий покупает себе на обед теплые щи, которые с мясом и хлебом стоят 7 копеек. Остаток денег тратится на азартные игры или пропивается.
Сибиряки не стесняются употреблять грязные и невежливые выражения даже в присутствии женщин. На площадях и особенно толкучках это может переходить все границы. Когда клиент и продавец или продавщица не могут договориться о цене, обычно это приводит к взаимной ругани, и нужно быть особенно тактичным и терпеливым, чтобы не быть обруганным наиболее изощренным русско-сибирским образом. Но если клиент, наоборот, что-то покупает и не слишком торгуется, то он может встретить необычайно вежливое и обходительное обращение.
С точки зрения морали русское население Сибири находится не на более высоком уровне, чем жители большинства других стран. Обычная история, когда мужчина и женщина живут вместе долгие годы, воспитывают детей, официального не оформляя свои отношения. Такое сожительство может быть очень неустойчивым, и при малейшем поводе нередко происходят разводы. Многие ремесленники и представители других профессий, переехавшие в Сибирь, оставляют в европейской части России своих жен, нередко полностью вычеркивая их из жизни, и окунаются в сибирскую жизнь, заводя себе там новую жену.
Распорядки на сибирских пароходах не препятствуют контролируемому и неконтролируемому доступу молодых женщин в раздельные бани вместе с мужчинами. Помимо этого в банях гостей иногда ожидают несколько молодых девиц для более чем приятного времяпрепровождения. На селе люди ведут гораздо более благочестивый образ жизни, чем в городах; положительным фактором является то, что там молодежь в возрасте от 16 до 20 лет вступает в законный брак – хотя, с другой стороны, это слишком ранний возраст для женитьбы.
«Пьян, как сапожник» – гласит сибирская поговорка. Если подмастерье портного или сапожника способен оставаться трезвым и работать одну неделю, то на следующей неделе он выходной, и тогда он начинает обходить кабаки и танцевальные залы игорных домов, пока не заканчиваются все заработанные деньги, одежды отданы в залог или проданы, а вместо них остаются только старые лохмотья. Но подмастерье сапожника или портного редко когда работает или живет больше одной-двух недель у одного и того же мастера – чаще всего этот срок составляет пару дней, пока подмастерье не получает возможность стащить несколько кусков кожи, пару сапог или одежду и с ними исчезнуть. Когда мастера проявляют неосторожность и платят ищущим у них работу юношам несколько рублей задатком, те тут же исчезают и начинают искать работу у других мастеров, которым нужны подмастерья. Своих объединений или профсоюзов нет ни у мастеров, ни у подмастерьев, хотя последние умеют выступать единым фронтом и угрожать тем, что могут покинуть свои рабочие места, когда у мастеров особая нужда в работниках, выбивая тем самым для себя повышение зарплаты. Когда сибирские подмастерья кутят по воскресеньям, то возвращаются в мастерские не ранее чем в конце дня в понедельник, причем тогда им нужно похмелиться (выпить рюмку, чтобы вернуть потерянное равновесие, подкрепиться), и это нередко заканчивается тем, что они продолжают похмеляться днями и неделями, пока не остаются без денег, одежды, мебели и всего, что у них есть. Потом начинаются раскаяния, самобичевание, грусть, обещания исправиться. Но сила воли у сибирских подмастерьев, видимо, еще слабее, чем у остальных людей!
Невежлива и груба в Сибири обслуга не только мужского, но и женского пола. Редко когда девушка служит у одних и тех же хозяев долгое время. Каждый день от нее можно ожидать проявлений упрямства, скандалов и заявлений об увольнении – выполнить контракт до конца не представляется возможным, – и редко когда уход служанки проходит без шума и ругани. Такими же ненадежными и скверными в словах и делах, как и служанки, являются кучера – хотя тут иногда случаются исключения – им сложно угодить, и с ними непросто иметь дело. Может показаться странным, что место, где готовится еда, также является местом проживания слуг. Но именно так и обстоят дела: во многих, если не во всех городских семьях, содержащих слуг, кучера и повариху, те, как правило, не имеют никакого другого места для проживания в доме, кроме как кухня, которая чаще всего представляет собой небольшое однокомнатное строение, стоящее отдельно от дома в общем внутреннем дворе. Множество отвратительных прожорливых тараканов коричневого или черного цвета, живущих на кухне, также не способно поднять аппетит у гостя, который знает о ситуации в этом помещении и вынужден есть приготовленные там блюда.
Под потолком, над печью, на полу и стенах – везде водятся тучи летучих насекомых. В постели трудится тараканья рать, их лапки ощущаются везде, где ты пытаешься почесаться, спасаясь от назойливого зуда, вызванного хищными клопами.
Тщательно осмотрев хлеб и другие продукты питания, оставленные на кухне, можно обнаружить, что уже после полуночи они несут отчетливые следы того, что на них были насекомые.
Некоторые русские делают слабые попытки изводить постельных клопов, тогда как другие, годами прожив в их компании, становятся к ним практически равнодушными. Клопы коварны и могут перехитрить людей, заползая на потолок и падая в кровать на спящего, который тут же пытается выяснить, что произошло. Чтобы избавиться от тараканов, в деревнях суровой зимой часто оставляют дом на один-два месяца, чтобы изморить их голодом. В этом случае удается избавиться от тараканов, но редко когда проходит много времени после возвращения людей в дом, прежде чем он опять не станет ими охвачен.
Русские в Сибири состоят в многочисленных сектах. Наиболее распространенными являются кержаки, или староверцы, молокане, скопцы и лютеране – в число последних входит очень мало русских, а большинство там составляют сосланные курляндцы, лифляндцы и финны. Православные[84] крайне отрицательно относятся к первым трем сектам, их также преследуют власти. Строгое наказание скопцов за их нелепое издевательство над собственным телом благоразумно и правильно – если им дать контроль над человечеством, это закончилось бы его уничтожением. Эта секта не многочисленна, однако с каждым годом привлекает в свои ряды все больше последователей. Фанатикам платят большие деньги за то, что их калечат. Секта существует только благодаря своему хорошему финансовому положению. Скопцов ссылают в деревни в самых северных районах, где еще живут русские, а также направляют на каторги. Вообще достаточно легко отличить скопца от нормального человека: у него очень бледный цвет лица, округлые пухлые формы, женоподобное поведение, тонкий пронзительный женский голос, пышные волосы, но никакой бороды.
Кержаки отличаются от православных тем, что они никогда не поклоняются святым и иконам – или, по крайней мере, в совершенно незначительной степени. У них нет служителей культа, поскольку они полагают, что каждый человек может быть своим собственным священником. Они считают курение табака и потребление алкоголя грехом, и здесь им нужно отдать должное за их мудрую позицию: все, что губит тело и душу, а не идет им на пользу, должно быть признано греховным. Кержаки постятся как православные русские, они молятся луне, солнцу и звездам и ведут в целом примерный, если не отсталый, и спокойный образ жизни. Как и мухамедане, при молитве они используют молитвенную нить.
Молокане (от слова «молоко») обязаны своим именем тому, что питаются почти исключительно молоком и молочными продуктами. Насколько я помню, они никогда не едят мясо и бесчешуйную рыбу, в частности, это относится к таким вкусным видам рыбы, как угорь, осетр и налим.
Как и кержаки, молокане верят в триединого Бога, однако у них действует полный запрет на иконы. Они знают наизусть множество длинных молитв, и в каждом доме имеется Библия. Молокане, как и кержаки, почти не ходят в русские православные церкви, предпочитая совершать свои молитвы дома. Многих молокан за их убеждения выслали из европейской части России. Они компактно проживают в районе города Благовещенск, где есть большие молоканские деревни.
Православные священники в Сибири в общей массе не очень просвещены или образованы, но простой люд смотрит на них с почтением, пускай и со смешанными чувствами. Последнее происходит из-за того, что священники не всегда следуют предписаниям, которые сами же и проповедуют: например, во время длинных постов они потребляют мясо и молоко с маслом, в то время как сами настойчиво призывают прихожан воздерживаться от мясных блюд ради блаженства своей души.
Несколько раз в год деревенские священники или их диаконы объезжают все дома в приходе, чтобы просить подаяние. Им подают различные пищевые продукты, однако делают это прихожане не всегда от чистого сердца. Я как-то осенью сидел у одной бедной вдовы в деревне и ел скудный обед, когда в маленькое окно избы постучал священник местного прихода, остановившийся у дома с телегой, заваленной различными продуктами. Женщина тут же увидела гостя, вскочила из-за стола и прокричала: