и «Венстре», которая в 1884 г. смогла добиться права формировать кабинет, набирала силу. Попытки договориться об изменении условий унии оказались неудачными, и в 1905 г. конфликт достиг своего апогея. Споры между норвежскими консерваторами, умеренными левыми и радикалами временно отошли на задний план. В феврале 1905 г. в Кристиании было сформировано коалиционное правительство трех буржуазных партий Кристиана Микельсена, в мае стортинг принял закон о норвежской консульской службе, на который король Оскар II наложил вето. Кабинет Микельсена подал в отставку, которую король не принял, поскольку в Норвегии не было иных политических сил, которым он мог бы поручить формирование правительства. Стортинг воспользовался ситуацией в качестве конституционного основания для расторжения унии, решение о чем было принято 7 июня 1905 г. Состоявшийся в августе в Норвегии референдум одобрил решение стортинга. В сентябре 1905 г. между Швецией и Норвегией было достигнуто соглашение об условиях мирного расторжения унии. В ноябре того же года в Норвегии был проведен новый референдум, на этот раз по вопросу о форме правления. Подавляющее большинство высказалось за сохранение монархии, и на норвежский престол был возведен датский принц династии Глюксбургов под именем Хокон VII.
Финляндия, оказавшаяся с 1808–1809 гг. под властью российских императоров, пользовалась значительной автономией как Великое княжество Финляндское, представляя собой конституционный анклав в составе Российской империи. В качестве конституции здесь действовали как прежние шведские законы, так и ряд принятых после 1808 г. положений, существенно отличавших статус Финляндии от остальных частей империи. Финляндия имела собственное правительство — Правительствующий совет (с 1816 г. — сенат), собственные атрибуты суверенитета (флаг, герб), внутреннюю администрацию, полицию, даже собственные воинские части. Русский язык не был здесь государственным. Таковым оставался шведский, а с 1860-х годов стал и финский язык.
Охватившие Российскую империю реформы 1860-х годов наиболее глубокое воздействие оказали на Финляндию. Слабость феодальных пережитков, победа капиталистических отношений в экономике уже к середине века, рано начавшийся здесь промышленный переворот способствовали этому. С 1860-х годов Финляндия обрела собственную финансовую систему. С начала этого же десятилетия здесь регулярно стало созываться законосовещательное собрание — сейм.
В Финляндии шел процесс разрушения замкнутости сельского хозяйства и расслоения крестьянства. В 70-е годы XIX — начале XX столетия продолжался процесс формирования финской нации (90 % населения страны было финноязычным, а 10 % — шведскоязычным, при том что шведский язык оставался господствующим в сфере управления и культуры), составной частью которого являлись финнизация шведскоязычного населения, расширение сферы применения финского языка.
Особенно заметной была индустриализация Финляндии. С 70-х годов началось расширение лесопиления и создание лесопромышленных предприятий по всей стране. В 60-80-е годы XIX в. продукция финляндской промышленности выросла в 10 раз. Как и в других странах Северной Европы, в финляндском сельском хозяйстве наметился поворот в сторону специализированного мясо-молочного производства. Значительную стимулирующую роль в развитии промышленности сыграл огромный российский рынок, поглощавший тогда почти половину продукции молодой финской металлургии, текстильной и бумажной промышленности. На Россию приходилось от 30 до 50 % всей внешней торговли Финляндии. Развитие капитализма подталкивалось рядом государственно-административных мер — государственными кредитами частным компаниям для преодоления скудости финансовых средств, государственным строительством железных дорог.
Все же к концу XIX в. в промышленности Финляндии было занято всего около 6 % населения. Большую роль в развитии экономики играл иностранный капитал — российский, шведский, даже норвежский, а с конца XIX в. — германский.
В 60-е годы стала складываться современная политическая структура общества. В Финляндии образовались две политические группировки четко выраженной национально-языковой ориентации — так называемые шведоманы (свекоманы), опиравшиеся на шведскоязычное население и традиционную шведскую культуру, и фенноманы, выступавшие против шведского засилья, за внедрение и развитие финского языка и финской самобытной культуры.
После того как в конце 80-х годов появились первые признаки наступления царизма на финляндскую автономию (стремление ликвидировать особый статус Финляндии и полностью интегрировать ее в состав империи), фенноманы раскололись на две партии — старофиннов, настроенных более консервативно и склонных к компромиссу с царизмом, и более либеральных младофиннов. Первые выражали интересы ориентированной на Россию крупной финноязычной национальной буржуазии и бюрократии, политически связанной с царизмом, а младофинны в большей степени представляли интересы тех промышленных кругов, которые ориентировались на Запад. Стала политически оформляться и шведскоязычная общественность, группировка которой получила название «шведская партия».
Восточный кризис 1875–1878 годов и русско-турецкая война. Балканские народы не желали жить в османской темнице. Летом 1875 г. восстали Герцоговина и Босния, и требования жителей выходили за рамки реформ. Герцоговинцы желали объединиться с Черногорией, боснийцы — с Сербией. В обоих княжествах восстание встретило отклик, к повстанцам устремились добровольцы.
В апреле 1876 г. (по новому стилю — в мае) поднялась на восстание Болгария. Руководство взяли на себя «апостолы», «летучие отряды» оповещали жителей о начале схватки, им удалось собрать под знамена с призывом «Свобода или смерть!» 10 тыс. человек. Десять дней продолжались бои, многие села были снесены с лица земли артиллерийским огнем, затем произошла расправа, заставившая содрогнуться европейскую общественность: каратели предавали смерти старых и малых, женщин и детей, сооружали пирамиды из отрубленных голов, молодых и сильных погнали на невольничьи рынки Малой Азии. Официальные власти определяли число жертв в 12 тыс., очевидцы — в 30–40 тыс. Эпилогом восстания стал поход отряда под командованием поэта Христо Ботева. Его участникам удалось захватить в румынском порту Джурджу австрийский пароход (местные власти «не заметили» вооруженных до зубов «пассажиров»). Экспедиция не удалась — сам Ботев погиб в бою, его соратники были либо убиты, либо рассеяны.
Восстание захлебнулось в крови, но оно по своему значению, по вовлеченности в него крестьян, ремесленников, мелкой городской буржуазии явилось началом национально-демократической революции. Отклик оно получило широчайший, расправы карателей вызывали бурю возмущения в России, Великобритании, Австрии, Франции. Балканские народы кровью своей вписали в повестку дня Восточный вопрос. Однако старое поколение российских сановников, не исключая Горчакова, да и сам Александр II через всю свою жизнь пронесли страх перед европейской антирусской коалицией и полагали опасным выходить за пределы дипломатических акций. Другие правительства проявили либо скрытую враждебность, либо равнодушие к судьбе «турецких христиан». Британский кабинет твердокаменно стоял за незыблемость османского владычества, Вена больше всего на свете опасалась появления на своих границах сильных югославских образований, что могло подать заразительный пример многочисленным сербам, хорватам, румынам, проживавшим во владениях Габсбургов. Не желая обострения обстановки российская дипломатия вступила в долгую, сложную, усыпанную терниями полосу переговоров, стремясь добиться максимума уступок в пользу балканских славян, в то время как партнеры хотели свести их к минимуму.
События торопили дипломатов: в июне 1876 г. Сербия и Черногория открыли военные действия против Порты. Кризис перерос в стадию вооруженной борьбы. В России широкий сбор средств велся не только в помощь жертвам карателей, но и на покупку оружия. 5 тыс. добровольцев отправились сражаться в рядах сербских войск, среди них 600 офицеров действительной службы. За ними сохранялись чины и старшинство в русской армии — правящие круги страны считались с настроениями общественности. Несмотря на внушительную помощь, сербы потерпели поражение, лишь по ультимативному требованию Петербурга турки остановили наступление.
Российская дипломатия до последней возможности цеплялась за мирное решение: она знала то, о чем не ведала общественность, — непомерную цену, которую заломила Вена за свой нейтралитет в войне, — отказ от образования в Юго-Восточной Европе большого славянского государства и право на оккупацию Боснии и Герцоговины своими войсками.
Лишь убедившись, что дипломатическое топтание вокруг реформ ни к чему не приведет, самодержавие объявило Турции войну 12/24 апреля 1877 г. В рядах армии, переправившейся через Прут, находились дружины болгарского ополчения. С Румынией была достигнута договоренность о пропуске войск через ее территорию, зафиксированная в виде двух конвенций — военной и политической; тем самым она признавалась субъектом международного права. Население встретило русских солдат с симпатией. 9/21 мая румынский парламент провозгласил государственную независимость страны. Освободительная для народов Юго-Восточной Европы сущность войны стала очевидной.
Форсирование Дуная в ночь на 15/27 июня удалось подготовить скрытно для неприятеля и провести образцово с военной точки зрения. На южном берегу реки командование сосредоточило ударный кулак в 120 тыс. солдат и офицеров и захватило стратегическую инициативу. Передовой отряд И. В. Гурко, включавший болгарское ополчение, освободил Велико Тырново и захватил важнейший Шипкинский перевал через Балканский хребет. В упоении успехами командование недоучло грозной опасности в виде 50-тысячного корпуса во главе с самым талантливым из турецких генералов Осман-пашею, который опередил русских на марше и засел в крепости Плевна (Плевен). Оставлять такие силы в тылу представлялось опасным, предпринятый поспешно и приуроченный угодливыми штабистами к царским именинам штурм Осман-паша отбил.