Учитывая, что миролюбие и интернационализм отличали прежде всего позицию социалистов и радикалов, следует отметить, что основная тяжесть работы, связанной с подготовкой Франции к войне, легла на партии, стоявшие от них справа. Инициатива перешла в руки левых республиканцев, которые в равной мере пользовались доверием и «левых» и «правых», а кроме того, обладали всеми преимуществами одной из основных правительственных партий. На высшие государственные должности они выдвинули Пуанкаре, который сознательно держался в тени со времени дела Дрейфуса, чем заслужил себе репутацию осторожного, не склонного к поспешным и необдуманным шагам политика. Кроме того, его призывы к укреплению обороноспособности Франции внушали французам больше доверия, чем химерические планы предотвращения войны, выдвигавшиеся сторонниками мира. После отставки кабинета Кайо именно Пуанкаре было поручено в январе 1912 г. сформировать новое правительство.
Пребывание Пуанкаре на посту премьер-министра ознаменовалось рядом важных мер по усилению вооруженных сил Франции. Несмотря на оппозицию социалистов, была одобрена военно-морская программа, согласно которой к 1920 г. флот насчитывал бы 28 броненосцев (в строю находилось уже 18 кораблей этого типа), 10 сторожевых кораблей, 52 миноносца. Стоимость этой программы оценивалась в 1,4 млрд фр. (около трети годового бюджета страны). Кроме того, решено было создать военную авиацию. Наряду с принятыми ранее мерами — усилением артиллерии армейских корпусов с 90 до 120 орудий, созданием в 1911 г. должности главнокомандующего армией, которую занял генерал Жоффр, — это свидетельствовало о серьезности военных приготовлений Франции. Став в 1913 г. президентом республики, Пуанкаре добился продления срока службы в армии с двух до трех лет, что позволило увеличить ее численность в мирное время с 540 тыс. почти до 700 тыс. человек (против 860 тыс. в Германии).
Во многом благодаря стараниям Пуанкаре Франция накануне войны установила подлинно союзнические отношения с другими державами Согласия. С 1913 г. наладилось военное сотрудничество с Великобританией (проведение совместных маневров, консультации генеральных штабов). Удалось устранить недоразумения и в отношениях с Россией, куда в 1912–1913 гг. дважды — в качестве премьер-министра и президента — выезжал Пуанкаре. Его третий визит в Россию в июле 1914 г. сыграл немаловажную роль в развязывании войны.
Глава 3ГЕРМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ
Начало германской «мировой политики». Крупные немецкие промышленники и банкиры, тесно связанные с юнкерством, являлись главной движущей силой германского экспансионизма. Все возрастающее влияние на политику правительства оказывала шовинистическая организация Пангерманский союз, созданная их наиболее воинственно настроенными представителями. Пангерманцы выступали за установление германского мирового господства. Они требовали захвата английских, французских, португальских, бельгийских колоний, присоединения к Германии территорий, заселенных австрийскими немцами, северо-восточных районов Франции, а также Голландии, Бельгии, скандинавских стран. Базой для реализации этих планов должна была служить находящаяся под германской эгидой так называемая «Срединная Европа».
Пангерманцы настаивали на отторжении от России Прибалтики, намечали захват Польши, Украины и даже Кавказа, откуда намеревались угрожать Британской Индии. Османскую империю они собирались превратить в германскую колонию. В пангерманских кругах разрабатывались проекты создания огромной германской колониальной империи — «Срединной Африки», а Бразилия, Аргентина и другие страны Латинской Америки должны были стать плацдармом в борьбе против США, за установление господства Германии на Американском континенте.
Один из основателей Пангерманского союза, Макс Вебер, ставший выдающимся политическим интеллектуалом, еще в 1895 г. в лекции во Фрайбурге произнес сенсационную фразу о том, что объединение Германии было шуткой молодости, которую нация лучше бы вообще не совершала, если это объединение «должно было стать завершением, а не исходным пунктом германской мировой политики». Вслед за академически-этическим призывом Макса Вебера к проведению «мировой политики» Вильгельм II объявил о ней 18 января 1896 г. в связи с 25-й годовщиной провозглашения прусского короля германским кайзером в Версале: «Германская империя стала мировой империей», — указав тем самым общее направление, по которому в основном и стала развиваться германская «мировая политика».
Как германский вариант «всеобщего» империализма, «мировая политика» сводилась к притязанию возвысить Германию от уровня континентальной державы до положения равноправной с Британской империей мировой державы. Но даже такое изменение статуса Германии в европейской, а теперь и во всемирной системе государств, скромное по сравнению с установлением ее мирового господства, неизбежно было связано с войной.
В конце 90-х годов XIX в. важнейшие государственные посты в Германии заняли люди, утверждавшие, что немцы якобы не имеют «жизненного пространства» и должны добиваться приобретения новых территорий. Видным представителем этого направления был Бернхард фон Бюлов, ставший в 1900 г. канцлером Германской империи. Бюлов происходил из старинного дворянского рода. На своем жизненном пути он прошел через студенческие корпорации, в качестве добровольца участвовал во франко-прусской войне, покинув армию в чине лейтенанта, т. е. проделал все, что полагалось высшему прусскому государственному служащему из аристократической среды.
Затем в качестве атташе он работал при ведомстве иностранных дел в Берлине, а потом, постепенно повышаясь в ранге, побывал на дипломатических должностях почти во всех столицах европейских держав. В 1893 г. Бюлов получил назначение на пост посла в Риме, откуда вернулся в Берлин в 1897 г. в качестве статс-секретаря ведомства иностранных дел.
Обладая редкой способностью подхватывать вызревающие в правящих кругах идеи и в яркой форме преподносить их общественности, Бюлов, выступая в рейхстаге в 1897 г., заявил о том, что «времена, когда немец уступал одному соседу сушу, другому — море, оставляя себе одно лишь небо… — эти времена миновали… Мы требуем и для себя места под солнцем». Это выступление Бюлова стало официальным провозглашением курса «мировой политики».
С ростом монополий и развитием финансового капитала в Германии все большее значение стал приобретать экспорт капитала, прежде всего в страны Юго-Восточной Европы, Ближнего Востока и Южной Америки. Вместе с тем германский империализм ловко сочетал «мирное», экономическое проникновение с политической и военной экспансией.
Огромную роль в жизни опруссаченной Германии играли военные. В свое время еще Бисмарку удалось свести влияние рейхстага на армию к праву утверждения военного бюджета, оставив все вопросы управления войсками, кадровой политики и организации армии в исключительном ведении короны. Сохранение этой, по существу бесконтрольной, командной власти кайзера являлось одной из основ консервативного милитаризма, позволявшей аристократической элите контролировать армию в качестве мощного инструмента власти внутри страны.
Германское военное руководство разделялось на три части: военное министерство, военный кабинет и Большой Генеральный штаб. Военное министерство было административным органом без командных полномочий в отношении армии. В его ведение входили все бюджетные вопросы, кадровый состав, вооружение и организация войск. Компетенция Генерального штаба была в мирное время ограничена стратегическим планированием, командно-штабными учениями и военно-историческими исследованиями. Непосредственной командной властью над армией он также не располагал. Военный кабинет, самое небольшое из трех руководящих военных учреждений, занимался только кадровыми вопросами, но, главное, осуществлял посреднические функции между другими военными учреждениями и ближе всего стоял к кайзеровскому двору.
Особое положение в армии и стране занимала кайзеровская главная квартира, являвшаяся детищем «личного правления» Вильгельма II, во главе с генерал-полковником фон Плессеном. Это учреждение подготавливало для кайзера политические донесения германских военных атташе, а также предложения по стратегическим вопросам, исходившим от Генерального штаба. Флигель-адъютанты главной квартиры оказывали большое воздействие на формирование военных взглядов Вильгельма II. Как и вышеупомянутые учреждения, генералы — командиры армейских корпусов располагали правом непосредственного доклада кайзеру.
Существование почти 40 военных «единиц», имевших такое право, способствовало развитию в армии тенденции играть роль «государства в государстве». Система управления армией была ориентирована на всемерное усиление личной командной власти Вильгельма II, являвшегося по существу лишь военным «полудилетантом». Генеральный штаб, ответственный только перед «верховным военачальником», т. е. кайзером, рассматривал как политические, так и военные аспекты стратегического планирования лишь с точки зрения эффективности намечаемых им мероприятий.
Прусская армия составляла самый крупный контингент имперской армии и в решающей мере определяла ее характер при выполнении ею своих функций как вовне, так и внутри страны. Важнейшим итогом стратегического планирования явилась разработка шефом прусско-германского Генерального штаба (в 1891–1905 гг.) генералом Альфредом фон Шлиффеном плана войны на два фронта — против России и Франции, впервые изложенного им в 1892 г.
Между тем создание грандиозного военно-морского флота, по мнению германских правящих кругов, должно было положить конец британскому владычеству на морях. В 1898 г. рейхстаг по предложению адмирала А. Тирпица принял первую большую морскую программу. Широкую агитацию за строительство военно-морского флота развернул Флотский союз.
«Творец» германского флота Альфред фон Тирпиц строил его отнюдь не для обеспечения мира с Англией, а для войны с ней. По его замыслу, Германия должна была обзавестись мощным военным флотом, благополучно миновав «опасную зону» неизбежного противодействия Великобритании, для которой нападение на германские военно-морские силы стало бы слишком рискованным. Тирпиц считал, что Великобритания будет не в состоянии увеличивать свой флот такими же темпами, как и Германия. В этом состоял большой политический просчет не только Тирпица, но и Бюлова.