Важными факторами экономического подъема («большого скачка», по формулировке американского исследователя итальянского варианта преодоления отсталости А. Гершенкрона) были влияние международной конкуренции, возможность заимствования форм и опыта организации производства и банковского дела у передовых стран, приток иностранных капиталов, особенно германского, английского и французского, а также протекционистская политика правительств Италии. В процессе индустриализации страны окрепло деловое сотрудничество между крупной буржуазией, располагавшей капиталами и опытом управления, и представителями старинных дворянских родов, обладавшими громкими титулами и обширными связями, а нередко и родовыми состояниями.
Один за другим оформлялись союзы предпринимателей по отраслевому и территориальному принципу, а в 1910 г. была создана национальная всеобщая конфедерация промышленности. Она стала важным инструментом деловых кругов по выработке выгодных им социально-экономических решений на правительственном уровне. Средоточием промышленного и финансового потенциала Италии была Северная Италия (в особенности треугольник Милан-Турин-Генуя), тогда как в Центральной и Южной Италии отдельные промышленные центры сосуществовали с мелким ремесленным и кустарным производством, полукустарными мелкими предприятиями с числом работников до 10 человек (к таковым относилось выше 80 % общего числа промышленных предприятий страны, включенных в национальный реестр согласно переписи 1911 г.).
Еще более сложной являлась структура сельского населения, форм собственности и типов хозяйствования в деревне. Крупная собственность дворянского и феодального происхождения практически не была тронута ходом времени в Средней и особенно Южной Италии — в Апулии, Калабрии, Сицилии, Сардинии и т. д. Владения семейств Торлония, Боргезе, Киджи, Паллавичини, Браски и других представителей знати насчитывали десятки тысяч гектаров земли, в массе своей обрабатывавшейся нищими батраками, испольщиками, арендаторами. Между тем соседствовавшие с ними мелкие крестьянские хозяйства задыхались от безземелья, засилья ростовщического и ссудного капитала, произвола мафии, всевластия помещиков, выступавших в союзе с местной властью, жандармерией и священниками. Вместе с тем на Севере и отчасти в Центральной Италии, особенно в Ломбардии, Эмилии и других районах, утвердилась крупная, средняя и мелкая земельная собственность с использованием наемного труда сельскохозяйственных пролетариев, с применением машин и производством продукции, шедшей на внутренний и внешний рынки.
Из более чем 10 млн человек, занятых в сельском хозяйстве в начале XX в., 1760 тыс. составляли земельные собственники, 960 тыс. — арендаторы земли, 2220 тыс. — испольщики и колоны, 5100 тыс. — лица наемного труда: поденщики, батраки и т. д. Из общего числа собственников земли только 250 тыс. владели более чем 8 га земли. Главной фигурой итальянской деревни были испольщики, батраки и малоземельные крестьяне, что определяло остроту социальных противоречий в стране в целом. В свою очередь промышленный пролетариат в массе своей нес печать социальной неразвитости страны, страдая и от безработицы, и от излишка дешевой рабочей силы, и от неупорядоченности трудовых отношений и произвола предпринимателей.
Джолитти, и в этом ему надо отдать должное, уже в 90-е годы XIX в. осознал сложности реформирования страны и поддержания баланса интересов в столь неоднородном социальном организме, как итальянское общество. В противовес курсу Криспи на лобовое столкновение с рабочим и социалистическим движением, в отличие от Соннино, ратовавшего за патриархальную, аграрную Италию без рабочего движения, но и без развитой промышленности, Джолитти ориентировался на промышленную буржуазию Севера, на поиск цивилизованных форм отношений между трудом и капиталом, не исключая возможности сотрудничества с реформаторским крылом рабочего движения.
Начало новому курсу «социальной демократии» (или, по определению единомышленника Джолитти радикала Ф. Нитти, «индустриальной демократии») положил запрет Джолитти как министра внутренних дел на применение полицейских мер по отношению к участникам забастовки в Генуе.
Аналогичную позицию невмешательства Джолитти проводил и в последующем в ходе небывалого взлета забастовочного движения в 1901–1903 гг. Правительство Дзанарделли-Джолитти было вынуждено санкционировать право на существование и свободу деятельности массовых организаций, в том числе профсоюзов, покончив с практикой исключительных законов. Оно признало законность экономических забастовок как средства борьбы за улучшение условий труда. Были заложены основы социального законодательства: принят закон об ограничении детского и известной охране женского труда, создана «касса материнства», средства которой предназначались для пособий беременным женщинам и матерям. Было признано право трудящихся на еженедельный отдых, предусматривалось социальное страхование в случае производственного травматизма и т. п. Аналогичные меры проводились и далее, заложив основы социального и трудового законодательства в Италии.
Эти беспрецедентные меры, выгодно отличавшиеся от правительственного курса прежних правительств, дали мощный толчок организации отраслевых профсоюзов и территориальных объединений трудящихся — палат труда, крестьянских союзов и различных обществ взаимопомощи. Тем самым раздвигались рамки гражданского общества путем вовлечения в них новых «низовых» субъектов. Одновременно во многом из-за благоприятной экономической конъюнктуры предприниматели и землевладельцы в большинстве своем пошли на повышение оплаты труда, на известное сокращение продолжительности рабочего дня, были вынуждены изменить к лучшему внутренний распорядок на предприятиях.
Возглавив в 1903 г. правительство, Джолитти стал деятельно формировать в парламенте прочное парламентское большинство, не пренебрегая при этом методами трансформизма. Ему удалось заручиться поддержкой умеренных республиканцев и радикалов (Маркора, Сакки, Барцилаи и др.), нейтрализовать до известной степени оппозицию сторонников Соннино.
Однако попытка привлечь в правительство лидера реформистского направления в ИСП Ф. Турати так и не увенчалась успехом. На всем протяжении пребывания у власти Джолитти неизменно встречал противодействие социалистической фракции, хотя, как ни парадоксально, депутаты-социалисты оказывали поддержку оппонентам «социальной демократии» — правительствам А. Фортиса, С. Соннино, Л. Луццатти.
Конфликт «джолиттианского большинства» с социалистической компонентой приобрел острые формы в связи с фактами расстрела крестьянских манифестаций в Буджерру (Сардиния) и Кастелуццо (Сицилия). В сочетании с предыдущими случаями расстрелов в сельских районах эта новость инициировала общенациональную политическую забастовку в сентябре 1904 г., которая охватила многие крупные города и целые провинции. В ее организации приняли активное участие ИСП, местные палаты труда, крестьянские союзы и др. Забастовка проходила под знаком протеста против применения войск в трудовых конфликтах и осуждения антинародной политики. Она завершила первую полосу социальных битв, сопутствовавших применению концепции «прогрессивного либерализма» Джолитти. Последствия ее были весьма неоднозначны. С одной стороны, благодаря выдержке Джолитти кризис, порожденный общенациональным характером забастовки, не перерос во второе издание событий 1898 г., с другой — он сделал невозможным сотрудничество с социалистами, поскольку в ИСП возобладали максималистские элементы.
Джолитти рискнул пойти на досрочные парламентские выборы в надежде укрепить в парламенте сторонников новых реформ, однако на антисоциалистической волне там усилились консервативные силы. Новым моментом избирательной кампании был отход папства от политики неучастия католиков в парламентских выборах. Впервые в ряде округов правительственные кандидаты одержали победу благодаря голосам католиков. Джолитти со своей стороны попытался улучшить отношения с католическим миром, что в полной мере соответствовало потребностям страны и духу идеи Кавура о свободной церкви в свободном государстве. Но это еще более осложнило взаимоотношения Джолитти с антиклерикальными течениями «Крайней левой».
Не меньшее недовольство социалистов, радикалов, республиканцев вызывала манера проведения под руководством Джолитти парламентских выборов 1904, 1909, 1913 гг. — широкое использование помощи префектов в организации кампаний на местах, нередкая фальсификация результатов голосования, практика подкупа депутатов и т. п. Но от неспособности леволиберальных кругов и демократических сил действовать сообща в конечном счете выигрывали оппоненты Джолитти справа, да и сам курс Джолитти становился более умеренным и осторожным.
После кратковременного ухода в отставку в 1905–1906 гг. и явной неудачи реформаторского курса Соннино за «сто дней» его пребывания у власти Джолитти вновь возглавил правительство с твердым намерением продолжить дело реформ. Но больше всего он ценил возможность продлить для страны климат конституционного режима, а также возможность поиска компромиссных политических решений. Однако «долгое правительство» ждали суровые испытания. Стихийные бедствия: извержение вулкана Этна и сильное землетрясение близ двух крупных городов Сицилии — потребовали немалых средств для восстановления. Они привлекли внимание общественности к одному из уязвимых мест либерального курса — известной отстраненности от «южных» проблем и неготовности к радикальным шагам по их решению.
Взлет влияния анархо-синдикализма и крайности и ожесточение, сопутствовавшие Пармской забастовке 1908 г. и повлекшие применение войск, дискредитировали одну из главных идей либеральной программы — свободы трудовых конфликтов и невмешательства правительства. Усиливались итало-австрийские противоречия из-за дискриминации итальянского населения в Триесте, борьбы за сферы влияния на Балканах. Боснийский кризис вызвал взрыв ирредентистских выступлений, активизацию империалистических течений, оформившихся в 1910 г. в «Националистическую ассоциацию».